51Поутру, когда Джули варил кофе, они услышали звук приближающегося стада. Они разбили лагерь у небольшого ручья, в долине стоял туман, мешая как следует видеть, но все равно они могли слышать топот и крики ковбоев. Вероятно, стадо остановилось на ночь где то поблизости и теперь ковбои пытались поднять его. Джо зевал и старался окончательно проснуться. Труднее всего во время путешествия ему было рано вставать. Стоило ему только разоспаться, как Джули вставал и принимался седлать лошадей. К тому времени как солнце слегка разогнало туман, они уже выпили кофе, съели по кусочку бекона и были готовы тронуться в путь. Стадо уже показалось. Оно растянулось по равнине на три или четыре мили, не сколько тысяч коров. Ни Джули, ни Джо никогда такого большого стада не видели, и они помедлили, чтобы рассмотреть его. Равнина все еще была в росе. - Сколько их? - спросил Джо. Он никогда не думал, что можно собрать так много коров в одном месте. - Не знаю. Тысячи, - ответил Джули. - Я слышал, в Южном Техасе коров и лошадей полным полно. Хотя стадо уже двигалось, лагерь еще не снялся с места. Повар прятал свои сковородки и кастрюли в фургон. - Наверное, нам надо спросить, не видели ли они Роско, - предложил Джули. - Он может быть южнее нас. Или у них могут быть сведения о Джейке. Они подскакали к фургону как раз в тот момент, когда ковбой отпускал табун лошадей. Штук пятьдесят - шестьдесят лошадей прыгали и брыкались, ржали и обнюхивали друг друга, радуясь возможности двигаться. Джули и Джо подождали, пока ковбой направит их на юг, и только тогда подъехали к фургону. На поваре с длинной грязной бородой была черная шляпа. - Вы опоздали, ребята, - заметил он. - Работники только что слопали весь завтрак. - Спасибо, мы уже поели, - проговорил Джули, в первый раз заметив мужчину, сидящего у потухшего костра на брезенте. Необычным в нем было то, что он читал книгу. Его лошадь - великолепный вороной - уже оседланная, паслась неподалеку. - Где мне найти хозяина? - спросил Джули, обращаясь к старику повару. - Я тут хозяин, и именно поэтому у меня есть время почитать, - ответил мужчина у костра. - Меня зовут Уилбергер. - На нем были очки в железной оправе. - Мне редко удается урвать несколько минут для мистера Мильтона, так что утро - моя единственная надежда, - добавил Уилбергер. - Ночами я обычно занимаюсь усмирением стада, а когда стадо в панике, мистера Мильтона не почитаешь. Во всяком случае, не оценишь. Мои дни обычно все заполнены всякими неприятностями, погодой, больными лошадьми, но мне иногда удается выбрать спокойную минутку после завтрака. Мужчина сурово посмотрел на них поверх очков. Джо, который хоть и мало ходил в школу, но успел возненавидеть ее всей душой, понять не мог, как это взрослый человек может сидеть и читать в такой славный день. - Извините, что вас побеспокоили, - сказал Джули. - Вы - страж закона? - спросил Уилбергер. - Да, - подтвердил Джули. - Тогда вам придется выслушать несколько жалоб относительно законов в этом штате, - заметил Уилбергер. - Я никогда не видел штата, где бы царило такое беззаконие. Чем дальше на юг, тем больше конокрадов. Здесь у границы их больше, чем клещей. - Ну, я не из Техаса, я из Арканзаса, - сказал Джули. - Это не оправдание, - возразил Уилбергер, заложив книгу травинкой и вставая. - Я особого порядка и в Арканзасе не заметил. Немного получше ситуация в Новом Орлеане, но здесь - каждый за себя. - Ну, там есть эти техасские рейнджеры, но, как я понял, они больше сражаются с индейцами, - заметил Джули, размышляя, куда может завести этот разговор. - Да, я встретил парочку, - согласился Уилбергер. - Они сами были прекрасными конокрадами. Они выкрали назад моих верховых лошадей, которых свистнул один пронырливый мексиканец. А вы гонитесь за убийцей или что? - Да, за человеком по имени Джейк Спун, - подтвердил Джули. - Он убил в Форт Смите зубного врача. Уилбергер аккуратно заткнул книжку в тюк с постелью и забросил его в фургон. - Он вас здорово опередил, - сообщил Уилбергер. - Его недавно видели в городке под названием Лоунсам Дав, он там выиграл двадцатку у моего работника. Но он направляется в эту сторону. Стал партнером тех самых джентльменов, которые вернули мне моих лошадей. На вашем месте я разбил бы здесь лагерь, а мальчонку послал в школу. Через две три недели они здесь появятся. - Большое спасибо вам за информацию, - проговорил Джули. - Полагаю, вам не приходилось встречать человека по имени Роско Браун? - Да нет, а он кого убил? - спросил Уилбергер. - Никого, - ответил Джули. - Он мой помощник. Я боюсь, что он заблудился. - Имя Роско не внушает доверия, - заметил Уилбергер. - Людям с такими именами следует работать клерками. Однако сейчас ведь лето. По крайней мере, он не замерзнет до смерти. А больше вы никого не ищете? - Нет, только этих двух. - Джули решил не упоминать Эльмиру. Уилбергер вскочил на лошадь. - Надеюсь, вы быстренько повесите Спуна, - сказал он. - Я думаю, что он карточный шулер, а карточные шулера подрывают основы общества быстрее, чем кто либо. Если найдете своего помощника, попробуйте уговорить его поработать конторщиком. - С этими словами он подъехал к повару. - Ты едешь с нами, Боб? - спросил он. - Нет, - ответил повар. - Собираюсь жениться и обосноваться здесь, на севере Техаса. - Надеюсь, ты женишься на ком нибудь, кто умеет готовить, - съязвил Уилбергер. - Дай мне тогда знать. Когда она тебя бросит, я найму ее в повара. - Он оглянулся на Джо. - Работа не нужна, сынок? - спросил он. - Нам нужен мальчик, который не задает бесконечных вопросов и умеет обращаться с топором. Не знаю, как у тебя насчет топора, но пока ты не задал ни одного вопроса. Похоже, Уилбергер говорил серьезно, и Джули очень захотелось отпустить Джо. Он поднаберется опыта. Но главным преимуществом было то, что он поедет дальше один, наедине со своими мыслями. Без Джо он скорее сможет достичь своей основной цели - найти Эльмиру. Джо поразился. Он никак не ожидал, что ему могут предложить работу в ковбойской команде, и ужасно возгордился. Но, разумеется, он не мог принять этого предложения, он должен оставаться с Джули. - Большое спасибо, - ответил он. - Но я вроде не могу. - Ну, если захочешь, всегда пожалуйста, - ответил Уилбергер. - Мы можем еще встретиться. Мне сейчас надо смотаться к Ред Ривер, чтобы проверить, достаточно ли там свежая вода для скота. - А что вы будете делать, если нет? - поинтересовался Джо. Ему никогда не приходилось встречать человека, который говорил бы одну странную вещь за другой. Разве может вода в реке быть недостаточно свежей для коров? - Ну, я могу туда помочиться, чтобы показать, что я о ней думаю, - ответил Уилбергер. - Вы не возражаете, если мы поедем с вами? - спросил Джули. - Нам по пути. - Что же, я всегда рад поговорить, когда есть такая возможность, - ответил Уилбергер. - Меня так воспитали, чтобы я мог оценить хорошую беседу, но я сбежал в дикие края, тут уж не до разговоров. Почему вы направляетесь на север, если человек, которого вы ищете, подался на юг? - У меня есть еще одно дело, - признался Джули. Он, однако, не хотел вдаваться в подробности. Он не собирался навязываться в спутники Уилбергеру. Это было не в его привычках, но ведь и жизнь у него последнее время шла не совсем привычно. Он потерял жену, да еще и помощника. Он так запутался, как ни когда в жизни, а Уилбергер как раз казался ему человеком, для которого все более или менее ясно. О чем бы его ни спрашивали, у него сразу был готов ответ. Уилбергер немедленно пустился в путь и молча проскакал несколько миль. Джо скакал рядом. Местность была открытой, только изредка попадались елки и дубы. Она подъехали к ручью приличной ширины, и Уилбергер остановился, чтобы напоить лошадь. - Вы бывали в Колорадо? - спросил Джули. - Да, однажды, - ответил Уилбергер. - Денвер ничуть не хуже местных городков. Но я собираюсь обойти те края. Там осталось еще прилично всякого рода бандитов, многие из которых хуже индейцев, причем не имеют таких же оправданий. Сведения эти были неутешительными, особенно для ушей человека, чья жена, как утверждали, бежала на барже торговцев виски. - Собираетесь в Колорадо? - поинтересовался Уилбергер. - Не знаю, - ответил Джули. - Может быть. - Ну, если вы подадитесь на равнины и вас там скальпируют, в Арканзасе станет еще меньше порядка, - заметил Уилбергер. - Но, с другой стороны, сейчас в Арканзасе и так не слишком много преступности. Полагаю, что большинство преступников перебрались в Техас. Джули не слушал. Он старался убедить себя, что Пич ошиблась, что Эльмира просто решила побродить несколько дней. Когда Уилбергер снова тронулся в путь, Джули не последовал за ним. - Спасибо за компанию, - сказал он. - Я решил, что нам лучше поискать моего помощника. - От Форт Смита до Техаса довольно прямая дорога, - пояснил Уилбергер. - Ее проложил еще капитан Марси. Если ваш помощник не сможет ее придерживаться, я полагаю, вам следует его уволить. Затем он ускакал, даже не попрощавшись. Джо пожалел, что не поехал с ним. Всего за несколько часов этот человек пару раз похвалил его и предложил ему работу. Он чувствовал, что недоволен и Джули, и Роско. Джули вообще не знал, что ему делать, а если Роско не может придерживаться проложенного пути, то туда ему и дорога, если он потерялся. Он пожалел, что не заговорил и не согласился, когда Уилбергер предложил ему работу. Но момент был упущен, Уилбергер уже скрылся из виду, а они все еще сидели на берегу ручья. Джули выглядел все таким же мрачным, как и сразу после отъезда из Форт Смита. Наконец, не говоря ни слова, он повернул на восток, назад в Арканзас. Джо пожалел, что он еще маленький и не может сказать Джули, что все его поступки лишены смысла. Но он понимал, что в таком состоянии Джули вряд ли его вообще услышит. Джо сердился, но молчал и ни слова не говоря ехал следом. 52Что поражало Роско в Дженни, так это ее умение ориентироваться. Еще удивительнее было ее пристрастие к ходьбе. Первые пару дней он ощущал неловкость по поводу того, что он едет верхом, а она идет пешком, но она ведь всего лишь худенькая девушка, а он взрослый человек, да к тому же еще и помощник шерифа. Он предложил ей тоже сесть на лошадь, поскольку она практически ничего не весила, да и ехали они не так быстро, чтобы лошадь устала. Но Дженни отказалась. - Я пойду, а ты старайся от меня не отставать, - заявила она. Разумеется, мужчине верхом не составляло труда держаться вровень с идущей пешком девушкой, так что Роско перестал нервничать и даже начал получать некоторое удовольствие от путешествия. Погода стояла чудесная. Чаще всего он думал о том, как удивится Джули, когда он внезапно объявится и расскажет ему новости. Дженни не только умела идти в нужном направлении, ей не было цены, когда вопрос касался еды. Стоило им вечером разбить лагерь, как Дженни исчезала и возвращалась через пять минут или с кроликом, или с опоссумом, или с парой белок. Она даже ухитрялась ловить птиц. Однажды она вернулась с жирной коричневатого цвета птицей, каких Роско никогда не приходилось видеть. - А что это за птица? - поинтересовался он. - А дикая курица, - ответила девушка. - Там две было, но одна убежала. Они съели дикую курицу, и на вкус она ничем не отличалась от обычных домашних кур. Дженни разгрызала кости зубами и высасывала мозг. Единственным ее недостатком, с точки зрения Роско, было то, что по ночам ее мучили кошмары и она постоянно скулила. Роско одолжил ей одеяло, полагая, что ей холодно, но это не помогло. Она скулила, даже завернувшись в одеяло, и из за этого мало спала. Иногда он просыпался еще в темноте и видел, что Дженни сидит, уставившись на костер и почесывая лодыжки. Разумеется, она ходила босиком, и ее лодыжки и икры были все в царапинах от жесткой травы, по которой им каждый день приходилось идти. - У тебя что, никогда не было туфель? - спросил он однажды. - Никогда, - ответила Дженни с безразличным видом. Она соглашалась взобраться на лошадь, только когда им попадался по дороге большой ручей. Ей не нравилось бродить в глубокой воде. - Кусачек боюсь, - объяснила она. - Если меня хоть одна укусит, я помру. - Так они же медлительные, - уговаривал ее Роско, поняв, что она имеет в виду черепах. - От них легко убежать. - Они мне во сне снятся, - сказала она. - Как будто они лезут, а я не могу сдвинуться с места. Кроме кусачих черепах и сна, она не боялась ничего. Много раз они встречали свернувшихся гремучек, которые шипели на них, но Дженни даже не смотрела в их сторону. Старик Мемфис нервничал по поводу змей куда больше, чем она, а Роско так вообще трясся от страха. Он от кого то слышал, как человека ужалила змея, взобравшаяся на дерево. Как будто бы эта змея свалилась на него прямо с ветки и ужалила в шею. Роско представлял себе, как это неприятно, если тебе на шею свалится змея, старался как можно меньше проезжать под ветками и радовался, что деревьев становится все меньше и меньше. Похоже, они находились на верном пути, поскольку каждый день встречали по три четыре всадника, иногда и больше. Однажды они догнали целую семью, едущую в фургоне. Семья была такой большой, что, казалось, передвигается целый городок, особенно если учесть еще и скот. Глава семьи, правящий фургоном, не отличался разговорчивостью, чего нельзя было сказать о его жене. - Мы из Миссури, - объяснила она. - Едем на запад, остановимся, когда захочется. У нас четырнадцать детей мал мала меньше, так что мы надеемся построить ферму. Восемь или девять ребятишек ехали в фургоне. Они молча смотрели на Роско и Дженни круглыми, как у сов, глазами. Несколько раз им встречались солдаты, направляющиеся на восток в Форт Смит. Солдаты обычно проезжали мимо без особых разговоров. Роско пытался расспросить их о Джули, но солдаты ясно дали ему понять, что у них есть дела поважнее, чем смотреть за арканзасскими шерифами. Дженни людей стеснялась. Благодаря своему острому зрению она обычно замечала путешественников раньше Роско и успевала исчезнуть, спрятавшись в зарослях высокой травы, где дожидалась, пока незнакомцы не уедут. - Почему ты прячешься? - спросил Роско. - Ты этим солдатам без надобности. - Среди них может оказаться Билл, - ответила она. - Какой Билл? - Билл, - повторила она. - Который отдал меня старику Сэму. Я не хочу снова к Биллу. Она продолжала прятаться, когда кто либо приближался к ним, и временами Роско должен был согласиться, что она поступала правильно. Попадались довольно крутые типы. Однажды им повстречались двое грязных мужчин с сальными бородами, у которых на двоих имелось шесть или семь стволов. Они не поверили, что у Роско нет табака, и сначала даже показалось, что они хотят это проверить. - Думаю, ты врешь, - сказал один. Маленького роста, со злобными крошечными глазками, он казался страшнее своего спутника размером с быка, который в разговоре участия не принимал. - Как это мужик отправится в путь без курева? - спросил маленький. - Мне никогда не нравилось курить, - объяснил Роско. - Пришлось бросить. - Будь ты еще посуше, мы бы тебя искурили, - заметил маленький злобно. Но они проехали мимо, Роско забыл о них и задремал. День выдался пасмурным, и иногда на западе мелькали зарницы. Через какое то время он осознал, что чего то не хватает, и быстро выяснил, что нет Дженни. Обычно она появлялась сразу, как всадники исчезали из виду. Мемфис проникся к ней доверием и следовал за ней, как ручной козленок. Только на этот раз ему не за кем было идти. Роско оглянулся, кругом ни души, хотя на такой ровной местности видно было на несколько миль. Он оказался один, да к тому же не знал точно, в какую сторону ехать. Его это испугало. Роско привык полагаться на девушку, хоть она и производила много шума во сне. Он пару раз крикнул, но ответа не получил. Ему стало страшно от того, что он может видеть так далеко. Роско привык к лесистой местности и чувствовал себя странно здесь, где было так пусто. Как он умудрился потерять Дженни на таком открытом месте - непонятно. Он немного посидел, ожидая, что она откуда нибудь выскочит, но она не появилась, и он медленно поехал вперед. Прошел час, и Роско понял, что ему придется смириться с тем, что он потерял девушку. Возможно, какая нибудь змея, на которых она обращала так мало внимания, ужалила ее. Может, она сейчас где нибудь умирает. Если она сама не появится, то его долг вернуться и найти ее, а поскольку солнце уже садилось и все говорило о том, что вот вот начнется гроза, ему следовало поторопиться. Он повернул лошадь и пустил ее рысью, но не проехал и двадцати шагов, как из за куста выскочила Дженни и прыгнула сзади него на Мемфиса. - Они едут за нами, - сообщила она. - Я выследила. Думаю, они хотят тебя убить. - Ну, даже если так, курева им все равно не найти, - заметил Роско. И все же у того маленького глазки были мерзкие, и Роско вполне мог поверить, что они хотят причинить ему какой то вред. Он повернул коня и пустил его галопом, но Дженни натянула поводья. - Они впереди нас, - сказала она. - Они тебя обошли, пока ты тут колупался. Роско никогда еще не пребывал в такой растерянности. Вокруг не видно было ни одного дерева, а до Форт Смита далече. Он представить себе не мог, каким образом эти люди собираются устроить ему засаду на открытой местности. - Черт, - беспомощно произнес он. - Не пойму, куда и бежать. Дженни показала на север. - Вон туда. Там есть овраг. Роско не представлял себе, какая польза может быть от оврага, но послушался ее совета и, повернув на север, пустил Мемфиса в галоп. Мемфис было возмутился, но потом вошел во вкус. И снова Дженни оказалась права. Они не проехали и полмили, как заметили овраг. Роско остановился и огляделся. Вокруг ни души, он даже почувствовал себя дураком. Ну и что теперь делать? - Ты стрелять умеешь? - спросила Дженни. - Ну, стрелял несколько раз, - признался Роско. - Там, в Форт Смите, особенно не в кого стрелять. Мы с Джули иногда палили по тыквам или там бутылкам. Джули хорошо стреляет, а я - средне. Думаю, я смогу попасть в того большого парня, но насчет маленького не уверен. - Дай ка пушку, я их пристрелю, - попросила Дженни. - А ты по чему стреляла? - удивился он. - Давай пушку, - настаивала Дженни и, когда он нерешительно протянул ей пистолет, спрыгнула с лошади, выбралась из оврага и исчезла. Через пять минут, он еще и брезент не успел раз вернуть, пошел дождь. В землю стали ударять молнии, а дождь перешел в ливень. Роско промок до нитки. Еще через десять минут по дну оврага побежала маленькая речка, хотя, когда они приехали, овраг был абсолютно сух. Гремел гром, и стало совершенно темно. Роско чувствовал, что никогда еще, даже когда за ним гнались свиньи, не ненавидел он так эти путешествия. Он остался один, и есть большая вероятность, что до истечения ночи его либо убьют, либо он утонет. Он припомнил, как уютно и покойно было в тюрьме, в Форт Смите, как приятно было приходить слегка навеселе и укладываться на удобную кушетку спать. Какая жалость, что ему пришлось все это оставить. Дождь все усиливался, пока Роско не стало казаться, что сильнее уже и быть не может. Он не пытался куда то спрятаться, поскольку таковой возможности не имелось. Неприятно быть мокрым, но, поскольку вода скорее всего единственное, что не дает маленькому человеку со злыми глазками убить его, жаловаться глупо. Роско просто сидел на лошади, надеясь, что маленький ручей, наполнявший овраг, не вырастет настолько, чтобы утопить его. Но дело ограничилось лишь сильным дождем. Минут через десять ливень ослабел, и вскоре едва моросило. Солнце спряталось за тучами, но на горизонте виднелась полоска ясного неба, и облака явно были уже не такими плотными. Полоска неба зарозовела от заходящего солнца. Потом, по мере исчезновения облаков, появилась белая полоска, а затем густо синяя с вечерней звездой. Роско спешился и так и стоял, причем вода стекала с него ручьями. Он понимал, что должен думать об обороне, но ничего не приходило в голову. Возможно, из за грозы эта парочка отказалась от нападения, а, может, одного из них и вообще убило молнией. Не успел он получить удовольствие от такого рода предположений, как услышал выстрел из своего же собственного пистолета. Через секунду - второй выстрел, потом третий. Выстрелы слышались к северу от оврага. Поскольку намокнуть еще больше он не имел физической возможности, а сил выносить неизвестность не было, он перешел маленький ручей и вылез на край оврага, где сразу уткнулся взглядом в два ружейных дула, прямо в футе от своего лица. Мужчина бык держал ружье; в его огромных руках оно выглядело крошечным, хотя Роско его стволы напомнили пушку. - Давай валяй сюда, путник, - велел громила. Джули учил Роско никогда не спорить с заряженным пистолетом, и Роско не собирался нарушать эти инструкции. Он выбрался на грязный обрыв и увидел Дженни, пытающуюся вырваться из рук маленького бандита. Тот, повалив ее на землю, сел на нее верхом, а Дженни, сопротивляясь, извивалась изо всех сил. Вся ее фигурка была облеплена грязью, и в мокрой, скользкой траве с ней приходилось нелегко. Маленький ударил ее дважды, но, насколько Роско мог разглядеть, большого впечатления на Дженни это не произвело. Громиле с ружьем возня показалась забавной. Он подошел поближе, чтобы лучше видеть, продолжая держать Роско под прицелом. - А чего ты ее просто не пристрелишь? - спросил он маленького. - Она бы тебя с удовольствием пристрелила. Маленький не ответил. Он тяжело дышал, продолжая попытки связать Дженни руки. Роско не мог не восхититься мужеством Дженни. Ситуация выглядела безнадежной, но девушка продолжала бороться, отталкивать бандита и царапаться. Наконец громила вмешался и придавил ее руку своей ножищей, дав возможность своему подельнику связать ее. Коротышка врезал Дженни еще разочек для острастки и сел, чтобы отдышаться. Затем, оглянувшись, впился в Роско своими пакостными глазками. - Где ты достал эту воинственную крольчиху? - поинтересовался он. - Она чуть меня не уложила, и даже Хутто от нее досталось. - Мы из Арканзаса, - проговорил Роско. Он ругал себя за то, что дал Дженни пистолет. Ведь это он был помощником шерифа, а не она. С другой стороны, если бы он сам стал стрелять, эти бандиты в ответ начали бы палить тоже. - Давай пристрелим их и возьмем лошадь, - предложил громила, которого, как выяснилось, звали Хутто. - Вполне могли сделать это днем и сберечь кучу времени. - Ну конечно, и эти проклятые солдаты их бы нашли, - возразил коротышка. - Теперь уже нельзя запросто разбрасывать трупы на дороге. Кто нибудь да заинтересуется. - Джим, ну чего ты нервничаешь? - отозвался Хутто. - И здесь никакая не дорога. Давай убьем их и заберем, чего у них есть. - Да чего у них есть, черт возьми? - выругался Джим. - Пойди ка приведи коня. Хутто привел Мемфиса, и парочка некоторое время развлекалась, роясь в постели и сумах, привязанных к конскому седлу. Один из бандитов постоянно держал Роско под прицелом, а второй беспечно раскидывал по траве его имущество. Оно их явно разочаровало. - Ладно, Джим, говорил я тебе, что это пустая трата времени, - сказал Хутто. - Ну, по крайней мере, возьмем коня, - заметил Джим. Потом злобно посмотрел на Роско. - Скидывай штаны, - приказал он. - Чего? - не понял Роско. - Скидывай штаны, - повторил Джим. Он взял пистолет Роско, который упал на траву, и направил прямо на него. - Зачем? - спросил Роско. - Ну, может, мне придется впору твое белье, - пояснил Джим. - Ведь тебе больше нечего мне предложить. Роско вынужден был снять с себя всю одежду. Он крепко опечалился, снимая сапоги, потому что понимал, что ему здорово повезет, если доведется надеть их снова. Впрочем, если его убьют, это не будет иметь значения. Когда дошла очередь до длинных кальсон, Роско засмущался, потому что неподалеку сидела Дженни и следила за ним. Мокрая, вся в грязи, она застыла в неподвижном молчании. Джим, видно, решил, что Роско зашил деньги в кальсоны, и настоял, чтобы тот их снял. Хутто пару раз ткнул в Роско дулом ружья, на что не прореагировать было невозможно. Роско снял кальсоны и остался стоять голый, от души надеясь, что Дженни смотрит в другую сторону. Разумеется, бандиты нашли тридцать долларов, которые он прятал в кошельке, - его месячную зарплату и все, с чем он рассчитывал закончить свое путешествие. Но эти крутые парни нашли их до того, как заставили Роско раздеться. Судя по всему, им не хотелось верить, что у него больше ничего с собой нет, и они продолжали лениво резать его одежду на части ножами. - У меня было только тридцать долларов, - повторил Роско несколько раз. - Так ведь ты не первый врун на свете, - сказал Джим, разрезая швы на его единственных штанах. Только когда Роско вспомнил, что его так или иначе убьют, он несколько успокоился по поводу штанов. Вот только неприятно было стоять голым перед Дженни. За Дженни бандиты не следили, слишком уж они старались разыскать деньги. Пока никто не обращал на нее внимания, она тихонько отползала назад по скользкой траве. Джим сидел к ней спиной, а Хутто заводил старые карманные часы Роско. Тот же как раз взглянул в ее сторону и увидел, что Дженни осторожно отгребает прочь. Бандиты связали ей руки, но забыли про ноги. Внезапно Дженни пустилась наутек - и через секунду исчезла в кромешной тьме густой травы к северу от оврага. Она сделала все бесшумно, но Хутто что то почувствовал, потому что резко повернулся и выстрелил. Роско пригнулся. Хутто пальнул из второго ствола, а Джим, повернувшись, трижды выстрелил из пистолета Роско, который он было засунул за ремень брюк. Роско старался рассмотреть что нибудь в темноте, но Дженни нигде не было видно. Бандиты тоже вглядывались, и с тем же успехом. - Как ты думаешь, мы в нее попали? - спросил Джим. - Не а, - ответил Хутто. - Она там, в высокой траве. - Все равно мы могли в нее попасть, - настаивал Джим. - Я тоже мог бы быть генералом Ли, да только я не генерал, - презрительно заметил Хутто. - Чего ты не связал ей ноги? - А ты чего не связал? - возмутился Джим. - Так не я же на ней сидел, - возразил Хутто. - Ты последи за этим типом, а я пойду и поймаю ее, - проговорил Джим. - Уж больше она у меня не вырвется. - Да как ты ее поймаешь, Джим? - заметил Хутто. - В такой то темнотище? Вспомни, какую она устроила нам засаду. Стреляй она получше, мы бы сейчас были покойниками, а если у нее там где нибудь спрятано ружье, мы еще имеем шанс стать трупешниками. - Я ее не боюсь, - возмутился Джим. - Надо было дать ей по башке пару раз пистолетом. - Надо было просто пристрелить ее, - возразил Хутто. - Знаю, тебе хотелось с ней позабавиться, но смотри сам, как вышло. Девчонка убежала, а у помощника шерифа всего навсего тридцать долларов да грязное белье. - Она не могла далеко уйти, - сказал Джим. - Давай остановимся здесь на ночь и поищем ее утром. - Ты делай что хочешь, а я поехал, - заявил Хутто. - Нет смысла искать такую пигалицу - это как иголку в стоге сена. Не успел он этого сказать, как увесистый камень, прилетевший неизвестно откуда, попал ему прямо в говорящий рот. Он так удивился, что поскользнулся и плюхнулся в грязь. Камень разбил ему губы, кровь текла по подбородку. Еще через секунду другой камень угодил Джиму в грудь. Джим вытащил пистолет и выстрелил несколько раз в том направлении, откуда прилетали камни. - Да перестань ты зря переводить патроны, - остановил его Хутто, сплевывая кровь изо рта. Еще два камня были нацелены в Джима. Один попал по локтю, заставив бандита присесть от боли, второй пролетел над его головой. Как ни странно, Хутто вся эта ситуация, по видимому, показалась забавной. Он сел в грязь и принялся хохотать, то и дело сплевывая кровь. Джим, пригнувшись с пистолетом в руке, настороженно глядел во тьму. - Ну, о таком я и слыхом не слыхивал! - воскликнул Хутто. - Бьемся мы на камнях с девчонкой, которой и не видать вовсе, и она берет верх! Если об этом кто нибудь узнает, нам придется подать в отставку. Хутто взглянул на все еще неподвижно стоящего Роско. Один из камней едва не попал в него, и он не шевелился, чтобы не мешать Дженни прицеливаться. - Черт возьми, когда я до нее доберусь, она пожалеет, что не убежала подальше, - предупредил Джим, щелкая затвором. Тут камень попал ему в плечо, и пистолет выстрелил. От злости Джим стал стрелять в темноту до тех пор, пока в пистолете не кончились патроны. - Ну, уж помощника шерифа нам точно надо прикончить, - заметил Хутто, трогая расшатавшийся зуб окровавленным пальцем. - Если он кому нибудь обо всем расскажет, наша репутация погибла навсегда. - Тогда почему бы тебе не встать и не помочь мне догнать ее? - зло спросил Джим. - Да я считаю, что нам следует тут сидеть, пока она не закидала нас камнями до смерти, - сказал Хутто. - Так нам и надо за то, что мы такие идиоты. Ты вот боялся этого помощника шерифа, а он хуже мокрой курицы. Может, в следующий раз ты будешь стрелять, когда я решу стрелять. Джим открыл затвор пистолета. Он пытался одновременно перезарядить его и наблюдать за летящими камнями, вглядываясь в темноту. Пролетел еще один камень, на этот раз низко, но Джиму удалось увернуться, и камень попал ему в бедро, заставив выронить три пули. Роско начал надеяться. Он вспомнил всех тех животных, что приносила Дженни в лагерь. Очевидно, убивая их, она научилась прицельно кидать камни. Он надеялся, что она попадет бандитам в голову, прежде чем они убьют его. Хутто сохранял спокойствие. Он протянул руку и взял ружье. - Вот что я предлагаю, Джим. Ты тут сиди, бери огонь на себя. Я заряжу ружье и, если она не вышибет тебе мозги до восхода луны, найду верный угол и пристрелю ее. Или, по крайней мере, отгоню ее подальше, откуда она не докинет. Он полез в карман своего пальто за патронами, и не успел он их достать, как произошло чудо, по крайней мере, с точки зрения Роско. Он стоял, голый и мокрый, уверенный, что через несколько минут его убьют, если крохотная девчушка, вооруженная лишь камнями, не прикончит двух взрослых мужиков с ружьями и пистолетами. Сам он был уверен, что скоро умрет, и как то отстранился от происходящего, весьма слабо надеясь, что Дженни удастся спасти его. Никто не заметил, как появился Джули. Хутто лез в карман за патронами, а Джим пытался выудить из грязи оброненные пули. Роско следил за Джимом, который ему особенно не нравился. Ему хотелось увидеть, как большой камень попадет Джиму прямо между глаз и, возможно, разобьет ему череп. Это не помешает Хутто прикончить его, Роско, но то, что Джиму первому разобьют голову, послужит некоторым утешением. Затем одновременно Джим, Хутто и он сам ощутили, что появился кто то, кого только что не было. Джули Джонсон стоял за спиной Джима, направив на него пистолет. - Тебе эти патроны не понадобятся, - сказал он спокойно. - Пусть лежат, где лежат. - Ах ты сукин сын! - возмутился Джим. - Какое право ты имеешь наставлять на меня пистолет? Джим поднял голову, и в ту самую минуту прилетел тот камень, которого Роско так ждал, и попал Джиму прямехонько в шею. Он выронил пистолет и упал навзничь. Там он и остался лежать, хватаясь за горло и стараясь вдохнуть воздух. Хутто сидел с двумя патронами в руке, но зарядить ружье попытки не сделал. - Мне и раньше иногда не везло, но сегодняшнюю непруху ни с чем не сравнить, - промолвил он, не обращая внимания на Джули и глядя на Роско. - Слушай, попроси ты эту девку, чтоб камни перестала кидать. Роско с трудом верил своим глазам. Ему казалось, что он что то пропустил в событиях. - Ты собираешься одеться или так и будешь стоять? - спросил Джули. Очень похоже на Джули, и выглядел он как Джули, так что Роско пришлось прийти к выводу, что он спасен. Он только что приспособился к мысли о неизбежной смерти, ему казалось, что часть его уже перенеслась куда то, потому что он уже почти ни на что не реагировал. Как правило, у него не было привычки стоять посреди прерии нагишом, но в определенном смысле это казалось ему проще, чем снова собирать свою жизнь по частям, начав с собирания клочков своей одежды. - Они порезали мои штаны, - пожаловался он Джули. - И я сомневаюсь, что смогу снова натянуть сапоги, они промокли насквозь. - Джо, давай сюда наручники, - велел Джули. Джо появился в лагере с двумя комплектами наручников. Его поразило, что Роско голый. - Никогда не видел столько ребятишек сразу, - удивился Хутто. - Этот тоже умеет кидаться камнями? - А кто кидается камнями? - спросил Джули. Он хотел вмешаться в ход событий еще до того, как начался каменный град, но точность метателя так поразила его, что он подождал несколько минут, чтобы увидеть, что будет. - Это Дженни, - объяснил Роско, застегивая ошметки своей лучшей рубашки. - Она привыкла кидаться во всякое зверье. Она так нам еду добывала. Джули быстро надел наручники на Джима, который все еще извивался на траве. Создавалось впечатление, что камень повредил ему гортань, он хватал воздух широко открытым ртом, как утопающий. - Можешь меня пристрелить, но надевать на себя эти чертовы наручники я не позволю, - заявил Хутто, когда Джули направился к нему. - Это Джули Джонсон, и я на твоем месте не стал бы с ним спорить, - вмешался Роско. По непонятной причине он был расположен к Хутто, хотя именно тот предлагал его убить. Хутто не сопротивлялся, но наручники на него все равно надеть не удалось по той простой причине, что его запястья оказались слишком большими. Джули был вынужден связать его седельным ремнем, хотя предпочел бы этого не делать. Такой огромный человек, как Хутто, вполне мог растянуть ремень из сыромятной кожи, если как следует постарается. Роско умудрился более или менее приладить штаны, хотя в них оказалось много дыр. Как он и предполагал, сапоги ему надеть не удалось. Джо пытался помочь, но безуспешно. - Хорошо, что ты выстрелил, - сказал Джо. - Мы уже расположились на ночлег, но Джули узнал твой пистолет. - А, так вот оно что, - произнес Роско, которому не хотелось признаваться, что стрелял не он, а Дженни. Связав одного бандита и надев наручники на другого, Джули посадил бандитов на лошадей и привязал их ноги к стременам. Он уже знал Джима и Хутто, потому что они грабили поселенцев последние два года восточнее Техаса, а тех, кто сопротивлялся, убивали. Он рассчитывал рано или поздно найти Роско, но бандиты явились полной неожиданностью. Теперь надо было что то с ними делать, прежде чем расспрашивать Роско об Эльмире. И еще эта камнеметательница - Дженни, как Роско ее назвал. Почему она путешествовала вместе с Роско? И вообще, где она? Камнепад прекратился, но никто не появился. Теперь, когда миновала опасность, Роско начал чувствовать, что имеется много неприятных моментов, требующих объяснения. Он уже несколько дней не вспоминал об Эльмире и ее исчезновении, хотя именно по этой причине и находился в Техасе. И еще придется пояснить Джули, почему он путешествует в компании с молодой девушкой. Лучше бы поговорить о том, каким чудом является появление Джули, но Джули на эту тему распространяться не хотел. - Вот не ожидал увидеть тебя, - сказал Роско. - И вдруг - вот он ты, да еще с пистолетом. - Это основной путь из Форт Смита в Техас, - объяснил Джули. - Коль скоро я искал тебя, то где же мне еще быть? - Да, но ведь я не знал, что ты меня ищешь, - заметил Роско. - С чего бы это вдруг? - Пич написала, что ты уехал, - пояснил Джули. Больше он ничего говорить не собирался, пока не останется с Роско один на один. - Как я понимаю, нас поймали, а что теперь? - спросил Хутто. Ему явно хотелось принять участие в разговоре. Джим же, который все еще испытывал трудности с дыханием, не выказывал желания побеседовать. - Ты говоришь, здесь где то девушка? - спросил Джули. - Ага, Дженни. - Позови ее, - предложил Джули. Роско сделал довольно неуклюжую попытку. - Иди сюда, здесь Джули, - крикнул он в темноту. - Не бойся, он шериф, с которым я работаю, - добавил он так же громогласно. Ни звука в темноте, никакой Дженни. Роско чувствовал, что Джули не терпится. Он занервничал. Вспомнил, как днем Дженни исчезла на целых два часа. Если она рассчитывает, что Джули будет два часа ждать, плохо же она его знает. - Выходи, мы этих бандитов связали, - продолжал он, не слишком надеясь на послушание Дженни. Она не появилась. Ни звука в темноте, только где то далеко воют койоты. - Наверное, в девчонке индейская кровь, - заметил Хутто. - Она устроила на нас засаду, и, если бы она умела обращаться с пистолетом так же хорошо, как с камнями, мы уже были бы трупами. - Что с ней такое? - поинтересовался Джули. - Почему она не выходит? - Не знаю, - ответил Роско. - Не очень любит общество, так я думаю. Джули все это показалось странным. Роско никогда не считался дамским угодником. Более того, в Форт Смите он славился своим умением избегать женского общества. И все же каким то образом он связался с девушкой, умеющей кидать камни точнее, чем многие мужики умеют стрелять. - Не собираюсь торчать здесь всю ночь, - объявил Джули. - У нее есть лошадь? - Нет, но она быстро ходит, - ответил Роско. - Она легко держалась наравне со мной. Куда мы едем? - В Форт Уэрт, - сообщил Джули. - Думаю, местный шериф будет рад этим двум типам. - Еще как, сукин он сын, - подтвердил Хутто. Роско не хотелось уезжать и бросать Дженни, но он не мог придумать, что бы ему предпринять. Джули привязал лошадей бандитов к одной веревке и велел Роско и Джо держаться непосредственно позади. Небо снова затянуло тучами, и стало так темно, что хоть глаз выколи. Но это не повлияло на скорость Джули, а ехал он быстро. Необходимость передать бандитов в руки закона отвлекала его от его собственной задачи, но другого выхода он не видел. Когда они ехали уже почти час, Роско пришлось испытать небывалый испуг, потому что кто то внезапно вскочил сзади него на лошадь. На одно ужасное мгновение он подумал, что это Джим развязался и сейчас придушит или прирежет его. Мемфис тоже напугался и метнулся в сторону, столкнувшись с лошадью Джо. Затем он услышал, что этот человек тяжело дышит, и понял, что это Дженни. - Я больше не могла поспеть, - объяснила она. - Надеялась, что он замедлит ход, но не тут то было. Джо так удивился при виде внезапно возникшей за спиной Роско девушки, что не смог вымолвить ни слова. Он с трудом мог поверить, что человек, швырявший камни, мог оказаться девушкой. И ведь он видел, как эти камни попадали в бандитов. Как это девушка могла бросать так сильно и так точно? Джули конфисковал ружье Хутто, зарядил его и положил поперек седла в расчете на то, что его пленники как следует подумают, прежде чем попытаются что нибудь предпринять. Он думал только о том, чтобы по скорее добраться до Форт Уэрта, сдать пленников и сразу же отправиться на поиски Эльмиры. Они ехали всю ночь и, когда начало рассветать, оказались на расстоянии всего миль в пять от Форт Уэрта. Он оглянулся, чтобы посмотреть на пленников, и был поражен, разглядев девушку за спиной Роско. Совсем молоденькая. Голые ноги тоненькие, как спички. Роско навалился на луку седла и спал, а девушка держала поводья. Она же следила за пленниками, которые спать не собирались. Джули спешился, проверил, хорошо ли связан Хутто, и выяснил, что ремни ослабли. - Ты, верно, Дженни, - обратился он к девушке. Она кивнула. Джули дал ей подержать ружье, пока привязывал Хутто понадежнее. - Ради Бога, не давай ей ружье, она нас надвое разрежет, - попросил Джим. После удара по горлу он говорил хрипло и с трудом, но вид девушки с ружьем заставил его побороть трудности. Джо умудрился прогнать сон и теперь дулся, что Джули дал ружье девчонке. Ей не больше лет, чем ему, да к тому же она женщина. Он считал, что Джули должен был дать ружье ему. - Ты ничего не оставляешь на волю случая? - заметил Хутто, когда Джули привязывал его потуже. Выглядел он ужасно, все лицо и борода в засохшей крови, но казался весьма жизнерадостным. - Нет, - согласился Джули. - Если нас не повесят, поостерегись Джима, - посоветовал Хутто. - Джим терпеть не может, когда на него направляют пушку. И к тому же он мстителен. Джим и в самом деле выглядел мстительным. Его глаза горели ненавистью, и смотрел он на девушку. Взгляд был таким жгучим, что многие мужчины бы поежились, но не Дженни. И все это время Роско похрапывал, склонившись вперед. Они уже почти выехали на окраину Форт Уэрта, когда он проснулся. Но по настоящему живым он себя почувствовал только тогда, когда Джули передал пленников шерифу. Когда они въехали в город, у Дженни был такой вид, будто она в любую минуту может сорваться и убежать. Вид многочисленных фургонов и людей ее явно расстраивал, но она держалась. Джули нашел платную конюшню, потому что лошадям требовался отдых. Ее держала женщина, которая любезно предложила накормить завтраком детей. Она дала им кукурузный хлеб и бекон, который они и съели, сидя у больших корыт во дворе женщины. Одежда Роско была в таком виде, что женщина рассмеялась. За дополнительные пятьдесят центов она предложила ее починить, но Роско пришлось отказаться, потому что ему не во что было переодеться. - Довольно большой город с виду, - заметил Роско. - Наверное, я смогу купить себе одежду. - Только не за пятьдесят центов, - сказала женщина. - И на девочке один мешок. Вам бы стоило купить и ей что нибудь поприличнее. - Пожалуй, я так и сделаю, - согласился Роско. И то верно, платье Дженни больше напоминало половую тряпку. Дженни явно понравился Форт Уэрт. Она перестала бояться и оглядывалась вокруг с интересом. - Девушка ваша дочь? - спросила женщина. - Нет, - ответил Роско. - Я ее впервые увидел неделю назад. - Все равно она чья то дочь и заслуживает лучшего, чем этот мешок, - настаивала женщина. - Мальчик одет нормально, почему же вы пожалели денег на девочку? - Не имел возможности, - оправдывался Роско. - Я ее недавно нашел. У женщины было красное лицо, краснеющее еще больше, когда она злилась, а сейчас она разгневалась не на шутку. - Не знаю, что о вас, мужиках, и думать, - заявила она, ушла в дом и с шумом захлопнула за собой дверь. - Где ты ее взял? - спросил Джули. - Да не брал я ее нигде, - объяснил Роско. Он чувствовал себя обиженным. Что бы он ни делал, люди думали о нем плохо. Вне сомнения, пойдут слухи, что, вместо того чтобы выполнять указание, он связался с первой же встречной девчонкой. - Она убежала и последовала за мной, - добавил он. Джули никак не прореагировал. - Этот чертов старик колотил ее и пользовался ею, потому она и сбежала, - счел нужным пояснить Роско. - Может, зайдем в салун? С удовольствием бы выпил пива. Джули повел его в салун и угостил пивом. Теперь, оставшись с Роско наедине, он не спешил начинать расспросы об Эльмире. Ему больно было даже слышать ее имя. - Что там с Элли? - наконец спросил он. - Пич пишет, она уехала. - Ну, Пич права, - ответил Роско. - Или если не уехала, то где то прячется. Или медведь ее задрал. - А ты следы медведя видел? - спросил Джули. - Нет, - признался Роско. - Тогда никакой медведь ее не задирал, - заключил Джули. - Она, верно, уехала на барже торговцев виски, - сообщил Роско, стараясь спрятаться за пивной кружкой. - Удивляюсь, зачем это ей? - тихо произнес Джули вроде как самому себе. Он не мог понять почему. Он никогда не делал ничего такого, что могло бы ее обидеть, насколько он помнил. Он ни разу ее не ударил, даже не говорил с ней грубо. Что может заставить женщину убежать, если все в порядке? Разумеется, неправда, что все в порядке. Что то было не так. Он только не знал, что именно. Он не понимал, зачем она вышла за него замуж, если он ей не нравился, а он нутром чувствовал, что не нравится. Верно, Пич неоднократно намекала, что люди женятся не только по любви, но все знали, что Пич - циник. Теперь, в салуне, он припомнил намеки Пич. Возможно, Элли никогда не любила его. А замуж за него вышла по причинам, о которых не хотела говорить. От этих мыслей он совсем взгрустнул. - Ты с ней разговаривал после моего отъезда? - спросил он у Роско. - Нет, - признался Роско. Минут пять Джули молчал. Роско перебрал в уме несколько причин, на которые он может сослаться, но, по правде говоря, ему просто не пришло в голову навестить ее. Он медленно пил пиво. - А как дела с Джейком? - спросил он. - Он где то южнее, - ответил Джули. - Он оттуда гонит скот. Я хочу найти Элли. А уж потом попробую поймать Джейка. - Он вытащил из кармана деньги и заплатил за пиво. - Может, тебе стоит забрать молодежь и отправиться в Арканзас, - заметил он. - Я поеду за Элли. - Я с тобой, - предложил Роско. Раз уж он нашел Джули, расставаться с ним впредь не собирался. Он уже порядком натерпелся, а если останется один, то его могут ждать худшие испытания. - Думаю, что, если мы заплатим той женщине, она приютит девчонку, - подумал вслух Джули. - Ты иди и купи себе штаны. Над тобой все будут смеяться, если ты в этих поедешь. Женщина, хозяйка платной конюшни, согласилась приютить Дженни за три доллара в месяц. Джули заплатил за два месяца вперед. Когда они объявили Дженни, что она остается в Форт Уэрте, девушка промолчала. Женщина весело говорила с ней насчет нового платья, но Дженни сидела у корыта и молчала. Женщина предложила также взять и Джо, причем бесплатно. Он мог помочь ей на конюшне. Джули очень хотелось это сделать, но Джо сидел с таким несчастным видом, что он смилостивился и разрешил ему остаться с ним. Затем показался Роско в новой одежде, причем такой жесткой, что его способность в ней передвигаться вызывала здоровое недоумение. - Надеюсь, к Рождеству пообомнется, - рассмеялась женщина. - На тебя посмотреть, ты будто печную трубу нацепил. - Так другого цвета не было, - объяснил Роско. - Это единственное, что подошло по размеру. Ему было жаль оставлять Дженни. Что, если старик Сэм поправится и найдет ее в Форт Уэрте? Он предложил ей два доллара, вдруг ей захочется что нибудь купить, но Дженни отказалась, покачав головой. Когда они уезжали, она все еще сидела у корыта. Джо радовался, что она не едет с ними. С ней ему казалось, что он - неумеха. Но радоваться ему пришлось недолго. В тот вечер они разбили лагерь на равнине милях в двадцати от Форт Уэрта. Джули чувствовал, что можно обойтись без охраны, поскольку они находились на самом изъезженном пути. Они могли даже слышать, как поют ковбои, охраняющие скот. Утром, когда Джо открыл глаза, первое, что он увидел, была Дженни, сидящая на корточках у потухшего костра. Даже Джули не слышал, как она подошла. Когда он проснулся, она протянула ему шесть долларов, которые он оставлял женщине. Джули удивленно взял их. Джо разозлился. Как она посмела появиться без разрешения Джули? Если ее украдут индейцы, он лично не слишком огорчится, хотя, если как следует подумать, они вполне могут украсть и его тоже с еще большей легкостью. Девчонка шла за ними ночью по равнине. Он на такие подвиги не способен. Весь следующий день девчонка бежала, не отставая. Она была совсем не похожа на тех девочек, которых Джо знал в Форт Смите. Ни одна из них не продержалась бы и пяти минут. Джо не знал, как к ней относиться, как, впрочем, и Джули, и даже Роско, который нашел ее. Но вскоре они уже уехали далеко в открытую прерию, и было совершенно очевидно, что Дженни едет с ними. 53Задолго до того как баржа остановилась, Эльмира поняла, что у нее будут неприятности с Большим Звеем. Этот человек никогда не подходил к ней, но каждый раз, как она выходила из укрытия, садилась и смотрела на воду, она чувствовала на себе его взгляд. И когда они погрузили виски в фургоны и направились через равнину к Форт Бенцу, его глаза не отрывались от нее, вне зависимости от того, в каком фургоне она предпочитала ехать. Ей казалось, что особенно привлекает в ней Звея то, что она такая маленькая. Она с таким уже сталкивалась раньше. Огромным мужикам она нравилась именно потому, что была совсем крошечной. Большой Звей был даже больше того охотника за бизонами, который вынудил ее сбежать к Джули. Иногда вечером, принеся ей еду, Фаулер садился, чтобы немного поговорить. Лицо его, от носа до губ, перерезал шрам, уходивший в бороду. Вид он имел крутой, но взгляд задумчивый. - Этот бизнес с виски уже на исходе, - сказал он однажды вечером. - Торговлю поддерживали индейцы. Теперь же их почти не осталось в этих местах. Может, я тоже двинусь на север. - А дальше на севере много городов? - спросила она, вспомнив что Ди говорил о севере. Ди любил комфорт - гостиницы, парикмахерские и тому подобное. Однажды она предложила ему подстричь его и порядком изуродовала. Ди отнесся к событию с юмором, но заметил, что всегда выгоднее заплатить профессионалу. Он очень гордился своей внешностью. - Ну, там есть Огаллала, - ответил Фаулер. - Это на Платте. Есть города и в Монтане, но до них еще далеко. Звей обладал низким голосом. Она иногда слышала, несмотря на скрип колес, как он разговаривает с другими. Он носил длинное пальто из бизоньей шкуры, которое редко снимал даже в жаркий день. Однажды утром на барже поднялась паника. Как раз начал рассеиваться утренний туман, и часовой заявил, что он видел шестерых индейцев на берегу. Часовым был молодой парень, он очень нервничал. Если то действительно были индейцы, больше они не появлялись. Тем же днем мужчины вспугнули трех бизонов и одного из них убили. В тот вечер Фаулер принес Эльмире попробовать печень и язык, лучшие части - так он утверждал. Бесконечные разговоры мужчин о форте заставили Эльмиру думать, что это настоящий город, но на самом деле оказалось, что это всего несколько разбросанных домишек, давно нуждающихся в ремонте. Там была всего одна женщина - жена кузнеца, да и та сошла с ума после смерти всех своих пятерых ребятишек. Целыми днями она сидела в качалке, не говоря никому ни слова. Фаулер постарался для Эльмиры. Он заставил торговцев дать ей небольшую комнатку, по сути, грязную крошечную кладовку. Она находилась непосредственно рядом со складом, где хранились шкуры бизонов. В комнате было полно мух, слетавшихся на них. Ей то и дело приходилось чесаться. Хоть с виду форт не представлял собой ничего особенного, он был бойким местом, через которое постоянно проезжали всадники. Наблюдая за ними, Эльмира жалела, что она не мужчина и не может купить лошадь и уехать. Мужчины ее не беспокоили, но каждый раз, как она выходила из комнаты, провожали ее взглядами. Имелись среди них и несколько довольно диких на вид мексиканцев, которые пугали ее больше, чем охотники за бизонами. Прочесавшись неделю, она поняла, что сделала глупость, сев на баржу торговцев виски. В Форт Смите ею овладело страстное желание уехать. В тот день, когда она его покинула, у нее было такое чувство, будто все зависит от того, уедет ли она именно в этот день, - она боялась, что неожиданно снова появится Джули. Она не жалела, что уехала, но и не рассчитывала попасть в такое гиблое место, как Форт Бенц. Через ковбойские города проезжали почтовые кареты, так что, если тебе не по душе Додж, всегда можно перебраться в Абилин. Но в Форт Бенц почтовые кареты не заглядывали. Здесь накатали дорогу фургоны, и эта дорога терялась в пустоте равнины. Хотя к ней никто не приставал, мужики в городке имели вид весьма крутой. - Они считают, что нет смысла тебя грабить, - объяснил Фаулер, но она не была уверена в его правоте. Некоторые мексиканцы выглядели так, будто в любой момент могут обокрасть ее, приди им в голову такая мысль. Однажды, сидя под небольшим навесом рядом со своей комнатой, она наблюдала драку между двумя мексиканцами. Она услышала вопль и увидела, как оба вытащили ножи и набросились друг на друга, как мясники. Вскоре с обоих текла кровь, но, по видимому, раны не были серьезными, поскольку вскоре они прекратили драться и отправились вместе продолжать играть в карты. Фаулер сообщил ей, что на север собирается группа охотников и что, может быть, они согласятся взять ее с собой. Но прошла неделя, и никто на север не уехал. Однажды Фаулер принес ей под навес немного еды. Он боялся смотреть ей в глаза, как будто должен был что то сказать, но не решался. - Большой Звей хочет на тебе жениться, - наконец произнес он извиняющимся тоном. - Так я уже замужем, - сказала она. - А если он хочет жениться на тебе временно? - поинтересовался Фаулер. - Это всегда временно, - ответила Эльмира. - Почему он сам не спросит? - Он не слишком разговорчив, - объяснил Фаулер. - Я слышала, как он разговаривает, - заметила Эльмира. - С другими мужчинами. Фаулер рассмеялся и промолчал. Эльмира рассердилась. Ее вовсе не устраивало, что какой то охотник собрался на ней жениться. Кто то сложил на складе свежие бизоньи шкуры, и она могла слышать жужжание мух над ними со своего места из под навеса. - Он может отвезти тебя в Огаллалу, если ты захочешь, - пояснил Фаулер. - Ты об этом подумай. Он далеко не такой, как все остальные. - Откуда тебе знать? - спросила она. - Ты же на нем не был женат. Фаулер пожал плечами. - Возможно, он твой лучший шанс, - настаивал он. - Я на следующей неделе отплываю вниз по реке. Тут пара перевозчиков шкур едут с грузом в Канзас и могли бы прихватить тебя, но дорога будет очень трудной. Тебе придется постоянно нюхать эти вонючие шкуры, да и ребята грубоваты. А Звей, как мне кажется, будет к тебе относиться нормально. - Я не хочу в Канзас, - возразила она. - Я уже побывала в Канзасе. На самом же деле она не могла поехать с ними из за того, что была уже достаточно основательно беременна. В некоторых салунах не слишком обращали на такие пустяки внимание, но работать во время беременности было тяжело. Да и, кроме того, ей вовсе не хотелось работать, ей нужен был Ди, которому наплевать, беременна она или нет. Но Звей начал часами наблюдать за ней. Он не делал вида, что заигрывает, просто смотрел на нее и все. Она сидела под своим навесом, а он в тридцати футах в стороне и смотрел. Однажды, когда он так сидел, кто то обнаружил небольшое стадо бизонов. Другие охотники как сбесились и собрались ринуться в погоню, но Звей не тронулся с места. Они кричали на него и спорили, но он как сидел, так и остался сидеть. Наконец они уехали без него. Один из охотников хотел было позаимствовать у него ружье, но Звей не дал. Так и сидел, положив ружье поперек колен и глядя на Эльмиру. Ее забавляла власть над этим человеком. Он ни разу не сказал ей ни одного слова, только сидел и глазел часами с почтительного расстояния. Что то такое было в мозгах этих мужчин, что заставляло их так странно себя вести. Однажды утром она появилась из своей кладовки раньше чем обычно. Ее немного подташнивало и хотелось вдохнуть свежего воздуха. Открыв дверь, она почти столкнулась с Большим Звеем, который, по видимому, стоял сразу за дверью. Ее внезапное появление так смутило его, что он с ужасом взглянул на нее и практически рысью бросился наутек. Он был очень грузным мужчиной и бежал так неуклюже и забавно, что Эльмира рассмеялась впервые за долгое время. Он не обернулся, чтобы взглянуть на нее, пока не достиг своего безопасного места, откуда опасливо оглянулся, как будто ждал, что его пристрелят за то, что он стоял у ее дверей. - Скажи ему, я с ним поеду, - обратилась Эльмира к Фаулеру в тот вечер. - Кажется, он вполне ничего. - Сама ему скажи, - посоветовал Фаулер. На следующее утро она подошла к сидящему Звею. Когда он заметил ее приближение, он, казалось, собрался вскочить и рвануть прочь, но она уже подошла слишком близко. Он остался сидеть как парализованный, со страхом глядя на нее. - Я поеду с тобой, если ты пообещаешь отвезти меня в Огаллалу, - сообщила она. - Я тебе заплачу, сколько надо. Звей не проронил ни звука. - Как мы поедем? - спросила она. - Я плохо езжу верхом. Большой Звей молчал дольше минуты. Эльмира уже было потеряла терпение, особенно когда он утер рот тыльной стороной ладони, как бы для того, чтобы его очистить. - Могу вон тот фургон взять. - Он указал на разломанный фургон для перевозки шкур, стоящий неподалеку. На взгляд Эльмиры, фургон не мог бы проехать и десяти ярдов, не говоря уж о Небраске. - Могу нанять кузнеца, чтоб починил, - добавил Большой Звей. Теперь, когда он говорил с ней и его не зашибло молнией, он чувствовал некоторое облегчение. - Ты хочешь, чтобы мы поехали вдвоем? - спросила Эльмира. Этот вопрос вызвал такое длительное молчание, что Эльмира почти пожалела, что задала его. - Можем взять Люка, - вымолвил он наконец. Люк был тощим охотником за бизонами, маленького роста, и только с мизинцем и большим пальцем на левой руке. Он играл в кости и карты, когда находил желающих с ним сыграть. Однажды, еще на барже, она спросила о нем Фаулера, и тот рассказал, что мясник за что то отрубил ему три пальца ножом. - Когда мы можем отправиться? - спросила она. Выяснилось, что к принятию такого решения Звей подготовлен не был. Он некоторое время раздумывал, но ни к какому выводу не пришел. - Я хотела бы отсюда уехать, - настаивала она. - Мне надоело нюхать бизоньи шкуры. - Найму кузнеца, пусть починит фургон, - ответил Звей. Он встал, взял фургон за дышло и потащил его к мастерской кузнеца, которая находилась в сотне футов от жилища Эльмиры. На следующее утро подлатанный фургон уже стоял напротив ее дверей. Когда она подошла к нему, то обнаружила там отсыпающегося после пьянки Люка. Спал он с открытым ртом, демонстрируя гнилые зубы, причем многих недоставало. Люк во время плавания вверх по реке ее игнорировал, но сейчас, проснувшись, спрыгнул с фургона и с ухмылкой подошел к ней. - Мы с Большим Звеем сговорились, - сказал он. - А ты править фургоном умеешь? - Думаю, что справлюсь, если мы не будем слишком торопиться, - ответила она. Жесткие рыжие волосы Люка торчали во все стороны. Нож в ножнах около фута длиной свисал с плеча. Он непрерывно ухмылялся, показывая гнилые зубы, и вовсе не боялся смотреть ей прямо в глаза. Манерами он отличался нахальными и во время разговора постоянно сплевывал табачную жвачку. - Звей пошел мулов покупать, - сообщил он. - У нас есть две лошади, но они фургон не потянут. Да и по дороге мы можем еще разжиться бизоньими шкурами, пока ты правишь фургоном. - Мне не нравится запах шкур, - подчеркнула она, но, видно, недостаточно, чтобы Люк понял, о чем это она. - Да, к запаху быстро привыкаешь, - проговорил он. - Я уж настолько нанюхался, что почти не замечаю. Люк держал в руке небольшой арапник и постоянно нервно похлопывал им себя по ноге. - Индейцев боишься? - спросил он. - Не знаю, - ответила Эльмира. - Вот не нравятся они мне, это да. - Я с пяток из них прикончил, - похвастался Люк. Наконец появился Большой Звей, ведя в поводу двух тощих мулов и неся упряжь для них. Упряжь была драная предраная, но вокруг имелись в изобилии сыромятные ремни, так что им вскоре удалось все связать более или менее удовлетворительно. Люк вполне ловко управлялся своими двумя пальцами, получше Звея, чьи руки оказались слишком велики для такой работы, как ремонт упряжи. Эльмира скоро научилась хорошо править мулами, поскольку те послушно следовали за двумя всадниками. Только в тех случаях, когда всадники мчались галопом за какой нибудь дичью, мулы начинали упрямиться. На второй день их путешествия, когда мужчины уехали, она умудрилась самостоятельно пересечь ручей, берега которого были настолько круты и неровны, что она боялась, как бы фургон не опрокинулся. Она уже изготовилась спрыгнуть, но каким то чудом фургон устоял. В тот день мужчины убили двадцать бизонов. Эльмире пришлось весь день ждать на солнце, пока они не снимут с них шкуры. В конце концов она встала и села в тень под фургоном. Мужчины свалили окровавленные вонючие шкуры в фургон, что совсем не устроило мулов. Она ненавидели запах шкур не меньше Эльмиры. Большой Звей снова впал в молчание, предоставив говорить Люку, который постоянно болтал, ничуть не беспокоясь, слушает его кто или нет. У Эльмиры часто случались нелады с желудком. Сказывалась тряска. На расстоянии равнина выглядела гладкой, но на самом деле - кочка на кочке. Большой Звей дал ей одеяло, чтобы положить на сиденье. Оно обезопасило ее от заноз, но от тряски помогало мало. Она чувствовала себя неуютно наедине с двумя мужчинами посреди огромной равнины. В ковбойских городках всегда вокруг много других девушек, так что в случае чего достаточно было закричать. На барже она тоже не ощущала опасности, потому что мужики постоянно ссорились между собой и играли в карты. Но здесь, в прерии, ночью их было только трое, да и к тому же абсолютно нечем заняться. Большой Звей сидел и смотрел на нее поверх костра, и Люк тоже поглядывал, при этом болтая без передышки. Она не знала, может, Большой Звей считает, что в каком то смысле она уже вышла за него замуж. Она боялась, что он может внезапно подойти и захотеть, чтобы их брак действительно начался, хотя до сих пор он так смущался, что не решался с ней заговорить. Насколько она могла судить, он вполне мог считать, что она замужем за Люком тоже, чего ей вовсе не хотелось. Это заставляло ее нервничать, и она не могла есть мясо бизона, которое они ей дали. Да и по правде говоря, такого жесткого мяса ей в жизни не попадалось. Она долго жевала один кусок, пока у нее не заболели челюсти, и выплюнула его на траву. Но когда она направилась к фургону и приготовила себе что то вроде постели из одеяла, ни один из мужчин не пошел за ней следом. Она долго лежала с открытыми глазами, но мужчины продолжали сидеть у костра, иногда поглядывая в ее сторону, но не делая попыток ее побеспокоить. Люк достал кости, и вскоре они принялись за игру. Эльмире удалось заснуть, но через несколько часов ее разбудил гром. Мужчины спали у догорающего костра. На горизонте она видела всполохи молний, а через несколько минут на нее упали первые крупные капли дождя. Через минуту она промокла насквозь, вскочила и спряталась под фургоном. Не слишком надежная защита, но лучше, чем ни чего. Вскоре молнии сверкали прямо над ее головой, сопровождаемые оглушительными ударами грома, как будто падали большие здания. Ее так все это напугало, что она, дрожа, поджала колени. Когда сверкала молния, вся прерия на секунду освещалась белым светом. Гроза вскоре кончилась, но остаток ночи она пролежала без сна, слушая, как капает с фургона вода. Было очень темно. Что могло случиться с мужчинами, она и представить себе не могла. Но поутру они оказались точно на тех же местах, где уснули, мокрые, как водяные крысы, но готовые к завтраку. Ни один даже не упомянул о грозе. Эльмира решила, что они привыкли к суровым условиям, и ей тоже придется привыкать, причем чем быстрее, тем лучше. Скоро она взяла себе в привычку разговаривать с мулами. Она говорила мало, да и мулы не могли ей ответить, но все таки день тянулся не так медленно. 54Первую половину дня Август разыскивал следы, потому что Синий Селезень оказался достаточно хитроумным, чтобы сначала ехать вместе со стадом, где их следы трудно различить среди тысяч других. Хитрый трюк, немногие решатся на такое. Прошли годы с тех пор, как Август в последний раз всерьез шел по следу. Все утро он ехал, пытаясь вспомнить, за кем же гнался в последний раз просто для того, чтобы войти во вкус. Как ему казалось, последним был конокрад неудачник по имени Уэбстер Уиттер, промышлявший какое то время кражей лошадей в Бланко. Они с Коллом как то отправились за ним вдвоем, поймали и повесили еще до восхода солнца. Но тогда все было элементарно хотя бы потому, что конокрад гнал с собой сорок украденных лошадей. Вот что он хорошо помнил насчет Уэбстера Уиттера, так это то, что тот был высоким мужчиной, а они поймали его в низких зарослях и им пришлось вешать его на невысоком дереве. Или везти назад, против чего возражал Колл. Колл верил, что быстрый суд часто самый справедливый, и в те дни он был прав, поскольку им приходилось зависеть от курсирующих туда сюда судей, которые чаще всего вообще не появлялись. - Если мы отвезем его назад, он подкупит тюремщика или сделает подкоп и нам придется ловить его снова, - говорил тогда Колл. Ему никогда не приходило в голову пристрелить того, кого нельзя было повесить, и в том случае Август тоже не выступил с таким предложением, потому что ехали они через суровые края, а с патронами у них было плоховато. К счастью, у Уэбстера сломалась шея, когда они ударили плетью его лошадь, и она рванулась из под него, а то бы остался он стоять и хохотать над ними, поскольку сук мескитового дерева прогнулся и его ноги волочились по земле. Это случилось по меньшей мере двенадцать лет назад, и Август вскоре пришел к выводу, что он в качестве следопыта заржавел настолько, что не годился к употреблению. Единственные лошадиные следы, найденные им после трех часов поисков, принадлежали лошадям «Хэт крик». Он уже было решил вернуться и попросить в помощь Дитца, хотя понимал, что Колл с ним расстанется неохотно. Наконец, завершая широкий круг на северо запад, Август наткнулся на следы двух лошадей и мула. Синий Селезень использовал старый трюк - пересек путь, пройденный стадом, но этим и ограничился. С тех пор следы вели четко на северо запад, причем настолько неуклонно, что Август вскоре понял, что нет нужды к ним особо и приглядываться. Если вдруг потеряет след, снова обязательно нападет на него через полмили. Он ехал настолько быстро, насколько мог рискнуть, ведь у него имелась всего одна лошадь и потерять ее он не хотел. На каждом водопое он разрешал коню несколько минут отдохнуть. Он ехал всю ночь, и на следующий день следы все еще вели на северо запад. Август был недоволен, поскольку он явно не нагонял беглецов. Лорене, видимо, приходилось здорово тяжело, она к такому не привыкла. Скорее всего, если ей очень сильно не повезет, ждет ее еще худшая, чем прежде, доля, и Август знал, что это его вина. Он должен был заставить ее приехать с ним в лагерь сразу же, как обнаружил, что имеет дело с Синим Селезнем. Вспоминая все сейчас, он никак не мог объяснить свою халатность. Этот промах был из числа тех, которые сопутствовали ему всю жизнь: явная опасность иногда не внушала ему достаточных опасений. Он попробовал перестать заниматься самобичеванием и сконцентрироваться на поисках Лорены. В конце концов, что произошло, то произошло, а кто виноват - уже неважно. Синий Селезень - человек из их прошлого. Это его появление среди них через пятнадцать лет лишило его возможности четко соображать. На второй день он вообще перестал следить за следами, потому что понял, что Синий Селезень направляется в засушливую прерию. Хотя она и занимала большую территорию, Август считал, что он знает, куда подастся Синий Селезень: в район северо западнее Пало Дюро Каньона, где он обычно прятался, когда его преследовали. Когда то они с Коллом сидели на западной стороне огромного каньона, разглядывая коричневые безводные пространства, лежащие на западе. Они порешили кончить погоню, пока у них есть реальные шансы вернуться домой живыми. Они боялись не столько индейцев, сколько отсутствия воды. Стояла середина лета, и равнины высохли, трава стала коричневой и хрупкой. Колл был расстроен, он терпеть не мог возвращаться, не поймав преступника. - Там должна где то быть вода, - сказал он. - Они ведь пересекают эту равнину, не могут же они пить грязь. - Верно, только они знают, где она, а мы - нет, - ответил Август. - Они могут погубить лошадей, добираясь до воды, их там ждут другие. Но если подохнут наши, нам, черт побери, придется возвращаться в Сан - Антонио пешком. В тот день они переправились через приток Бразоса и встретили по дороге недостроенную брошенную хижину. Она являлась ярким напоминанием власти индейцев - устраиваемая ими резня заставила многих поселенцев дать деру, пока у них имелись для этой цели ноги. Они с Коллом наблюдали в пятидесятые, как продвигалась пограничная линия, чтобы затем снова отступить. Те мужчины и женщины, которые появились тогда на Тринити и Бразосе, знали, что такое трудности, но одно дело трудности, другое - террор. Земли было много, каждый мог брать себе сколько захочется, но она не могла служить достаточной компенсацией за их страх. Колл этого никогда понять не мог. Его раздражало, что белые бегут. - Если бы они задержались, - повторял он многократно, - если бы они задержались, их было бы скоро достаточно, чтобы справиться с индейцами. - Тебе никогда не приходилось лежать всю ночь в постели с перепуганной женщиной, - втолковывал ему Август. - Ты не можешь стать фермером, если тебе приходится жить в форте. Те, кто хочет обрабатывать землю, должны селиться отдельно, а это значит, что на них легче напасть и перебить. - Ну, они на время могли бы оставить женщин, - возражал Колл. - Потом бы за ними послали. - Да, но тот человек, который берет жену вне зависимости от связанных с этим трудностей, как правило, не хочет уезжать и бросать ее, - объяснял ему Август. - Это прежде всего значит, что всю домашнюю работу придется делать самому. Кроме того, если нет под боком жены, значит, не будет и детей, а дети - такой прекрасный источник дармового труда. Куда дешевле рабов. Они безуспешно спорили на эту тему долгие годы, потому что Колл не имел привычки прощать людям их слабости. Август считал, что виной тому - недостаток воображения. Колл и представить себе не мог, что это значит - бояться. Они попадали в трудные ситуации, но обычно такое случалось в сражениях, а в бою все происходит настолько быстро, что страх не успевает парализовать мозг такого человека, как Колл. Он никогда не сможет себе представить, как это так - ложиться каждый вечер в постель со страхом в душе, что еще до восхода солнца и ты, и твоя семья узнают, что такое индейский нож. В ту ночь Август остановился, чтобы дать лошади отдохнуть. Он не стал разжигать костер и поел сушеного мяса, которое взял с собой. Он находился в заросшей кустарником местности и со своего откоса над Бразосом мог далеко видеть освещенную лунным светом долину. Ему пришло в голову, что он уже забыл, что такое пустота, которая сейчас окружала его. В конце концов, последние годы он прожил в пределах слышимости пианино в салуне, церковного колокола в маленькой церквушке Лоунсам Дав и блямканья Боливара по обеденному колоколу. Он спал и слышал храп Пи Ая, равномерный, как тиканье часов. Здесь же он не слышал ни звука, ни малейшего шороха. Ни койотов, ни кузнечиков, ни саранчи, ни сов. Только хрумкал травой его собственный мерин. От него до звезд во всех направлениях расстилались лишь безмолвие и пустота. Ни спора мужиков за картами, ничего. Хотя ехал он в быстром темпе и напряженно, ему казалось, что он хорошо отдохнул просто от тишины. На следующий день Гас наткнулся на скелет лошади Лорены. К концу дня он выбрался из кустарников. После того как пересек Уичито, он повернул на запад. Он уже два дня не встречал следов Синего Селезня, но это его не беспокоило. Он верил в свое шестое чувство и считал, что знает, куда направляется этот человек. Возможно, он едет в Эдоуб Уоллз, один из брошенных фортов Бенца. Этот форт, который был построен на реке Канейдиан, оказался неудачным. Бенц бросил его, и он превратился в убежище для охотников за бизонами и любого путешественника через равнины. Стояла весна, так что немногие оставшиеся бизоны двигались к северу, а немногие оставшиеся охотники за бизонами собирались в старом форте, готовясь добыть последний урожай шкур. Охотники за бизонами никогда не отличались разборчивостью в смысле общества, и, хотя Синий Селезень в свое время положил многих из них, молодая поросль, несомненно, забудет об этом, особенно если он явится с таким призом, как Лорена. Кроме того, в этой местности до сих пор орудовали бандитские банды индейцев кайова и команчи. По слухам, банды были разобщены, во всяком случае, так утверждали в Южном Техасе, и с торговлей пленниками было покончено. Но Август в данный момент находился вовсе не в Южном Техасе, и, пока он ехал по пустынной местности, у него было достаточно времени, чтобы прикинуть, а есть ли в этих слухах доля правды. Разумеется, банды обречены, но вполне могут порезвиться еще пару лет, а он вторгался на их территорию сегодня. За себя он не боялся, он страшился за Лорену. Синий Селезень вполне мог иметь дело с каким нибудь бандитом - индейским вождем, который предпочитал белых женщин. И Лорена завершит его карьеру, которая заключалась в основном в краже детей. Если Синий Селезень собирается продать ее индейцу, он, скорее всего, увезет ее дальше на запад, в район, известный как Квитакве, а затем на север к переправе через Канейдиан, где индейцы из племени команчи торговали пленниками уже много лет. Рядом находилась Долина слез, называемая так теми пленниками, которых удалось выручить. Там индейцы разделяли пленников, матерей разлучали с детьми и продавали в разные руки, считая, что если их изолировать друг от друга, то они меньше будут стараться убежать. Когда он добрался до Квитакве, высушенного солнцем края, где мелкие красные каньоны тянулись к западу, к Пало Дюро, Август увидел впереди себя спиралевидные столбики красной пыли. Он пересек приток Ред Ривер, названный Собакой Прерии, причем этих собак вокруг было видимо невидимо, и поехал на запад, к краю Пало Дюро. Несколько раз ему встречались маленькие стада бизонов, а дважды он пересек равнину, покрытую выбеленными солнцем костями. Там охотники забили сразу несколько сотен животных. Ему повезло, и он наткнулся на ручей, около которого и провел ночь, чтобы дать отдохнуть лошади перед последним броском. К концу следующего дня он приблизился к пойме реки Канейдиан, изрезанной мелкими извилистыми оврагами. Он видел, где река поворачивает на восток. Он проехал в этом направлении несколько миль, надеясь наткнуться на следы индейца. Но ничего не нашел, это доказало ему, что его предположение было ошибочным, и он забрался слишком далеко на запад. Индеец, скорее всего, поехал прямо в Уоллз и сбыл Лорену охотникам за бизонами. Не успел он пожалеть о своей ошибке, как заметил нечто, заставившее его полностью о ней забыть. Он увидел точку, двигающуюся через равнину к северу, в направлении реки. Сначала он решил, что это Синий Селезень, но если так, то Лорены с ним не было, Август видел лишь одну точку. Лошадь тоже заметила эту точку. Август вытащил ружье на случай, если точка проявит враждебные намерения. Он галопом направился в ту сторону и обнаружил старика с грязной белой бородой, толкающего перед собой тачку с бизоньими костями. Мало того, Август выяснил, что он даже знает этого старика. Его звали Ос Фрэнк, он начинал в горах, ставил ловушки на бобров. Одно время он держал магазинчик в Уако, но ни с того ни с сего свихнулся и ограбил банк по соседству с магазином. Хозяин банка считал, что они добрые соседи, пока однажды Ос не вошел и не ограбил их. Случилось так, что Колл и Август находились в это время в Уако, и, хотя Коллу не хотелось возиться с грабителями банков, поскольку он считал банкиров большими дурнями, заслуживающими быть ограбленными, их все же убедили в необходимости его поймать. Они поймали его сразу, хотя дело не обошлось без перестрелки. Перестрелка приключилась в зарослях на берегу Бразоса, где Ос Фрэнк расположился, чтобы поджарить мясо. Она продолжалась около двух часов, но без всякого вреда для воюющих сторон. Затем у Оса кончились боеприпасы, и арестовать его не составило труда. Он материл их всю дорогу до Уако и сбежал из тюрьмы на следующий день после их отъезда. С той поры Август о нем не слышал, пока не увидел его здесь с тачкой, полной бизоньих костей. Он не казался вооруженным, так что Август подъехал прямо к нему, положив ружье поперек седла. У старого грабителя вполне мог быть спрятан пистолет среди костей, хотя, если он с той поры не научился стрелять приличнее, вреда от него будет немного, да же если у него и есть пистолет. - Привет, Ос, - поздоровался Август, подъезжая. - Ты теперь костями занялся, что ли? Старик минуту смотрел на него прищурясь, но промолчал. Он продолжал толкать тачку, наполненную костями, по неровной поверхности. Борода от табака стала практически коричневой. - Полагаю, ты меня не помнишь, - сказал Август, пуская коня рядом со стариком. - Я - капитан Маккрае. Мы постреляли друг в дружку однажды после полудня, здесь, на Бразосе. Ты сидел в одной чаще, мы с капитаном Коллом - в другой. Мы своими выстрелами всю кору с дубов обчистили, а потом сунули тебя в тюрьму, откуда ты сбежал на следующий день. - Ты мне не очень нравишься, - заметил Ос Фрэнк, продолжая толкать тачку. - Посадил меня в эту чертову тюрьму. - А зачем ты грабил банк? - спросил Август. - Это не по христиански - грабить соседей. И не по - христиански затаивать зло. Ты разве не христианин? - Нет, - отрезал Ос Фрэнк. - Чего тебе надо? - Белую девушку, - сказал Август. - Хорошенькую. Бандит украл ее. Ты можешь его знать. Синий Селезень. Ос Фрэнк остановил тачку. Ему требовалось сплюнуть, что он и сделал, сплюнув табачную слюну прямо на муравейник. Раздраженные муравьи прыснули в разные стороны. Август рассмеялся. Ос Фрэнк всегда был оригиналом. Как ему помнилось, в Уако постоянно спорили по его поводу, потому что он вроде бы никогда не спал. Лампа в его магазинчике горела всю ночь, и его часто видели бродящим по улице в три утра. Никто не знал, что именно он искал и нашел ли. - Новый трюк, - восхитился Август. - Плевать на муравьев. Подозреваю, что это и есть твое основное занятие, если не считать перетаскивания костей. Ос Фрэнк снова пустился в путь, и Август последовал за ним, усмехаясь при мысли о том, как странно может повернуться жизнь. Вскоре они пришли в долину непосредственно у реки Канейдиан. Август поразился, увидев огромную пирамиду из бизоньих костей примерно в пятидесяти футах от воды. Пирамида была настолько высокой, что Августу подумалось: Ос должен пользоваться лестницей, укладывая кости, хотя нигде поблизости лестницы не наблюдалось. Ниже по течению, приблизительно в четверти мили от первой, виднелась еще одна пирамида, такая же высокая. - Ну, Ос, я вижу, ты не бездельничал, - заметил Август. - Когда нибудь ты так разбогатеешь, что явится какой нибудь банк и ограбит тебя. Кому ты продаешь эти кости? Ос Фрэнк не обратил внимания на вопрос. Пока Август наблюдал, он подкатил тачку к подножию пирамиды и принялся изо всех сил швырять кости наверх. Пару раз кости долетали до самого верха, но по большей части застревали где то посредине. Через пять минут большая тачка оказалась пуста. Не говоря ни слова, Ос Фрэнк развернул тачку и направился назад в прерию. Август решил отдохнуть, пока старик работает. Лагерь у него был самый элементарный. Ос выкопал небольшую пещерку в одном из красных откосов и сложил все свое барахло у входа. Оно включало ружье для охоты на бизонов и несколько кастрюль и сковородок. Основная переправа находилась в миле вниз по течению, и Август отправился туда посмотреть, прежде чем расседлал лошадь. Там имелось множество следов лошадиных копыт, но не той лошади, которая ему была нужна. Он насчитал пять пирамид из костей между переправой и лагерем Оса Фрэнка, в каждой из которых наверняка было несколько тонн костей. Вернувшись в лагерь, Август уселся отдохнуть в тени откоса. Ос таскал кости до самого заката. Разгрузив последнюю партию у пирамиды, он прикатил тачку в лагерь, перевернул и уселся на нее. Минуты две три он молча смотрел на Августа. - Ну, ты собираешься пригласить меня на ужин или как? - спросил Август. - Ты не должен был меня арестовывать, - сказал Ос Фрэнк. - Не нравился мне тот чертов банк. - Да ты в тюрьме всего часа четыре пробыл, - напомнил ему Август. - Теперь, когда я убедился, как ты старательно трудишься, я могу утверждать, что тебе не помешала бы передышка. Ты бы мог подучить английский или еще что. Вижу, ты его в конце концов немного освоил. - Не нравился мне тот чертов банк, - повторил Ос Фрэнк. - Давай поговорим о чем нибудь еще, - предложил Август. - Тебе повезло, что тебя из за этого банка не пристрелили. Мы с Коллом в те годы совсем недурно стреляли. Тебя спасла только чаща. - Они меня хотели надуть, раз я не мог тогда говорить как следует, - объяснил Ос Фрэнк. - Какой же ты упрямый, Ос, - заметил Август. - Ты и еще половина человечества. Ты давно здесь на реке? - Я ходил пять лет, - ответил Ос. - Хотел магазин. - Это очень мило, - проговорил Август, - только ты здорово людей опередил. Тут еще лет десять - пятнадцать никто не появится. Полагаю, у тебя к тому времени будет сногсшибательный запас бизоньих костей. Надеюсь, на них будет спрос. - Иметь фургон, - продолжал Ос Фрэнк. - Украли. Апачи. - В самом деле? - заинтересовался Август. - Не знал, что тут водятся апачи. - Там у Пеко, - сказал Ос. - Я бросать горы. Не любить снег. - Насчет снега я тоже пас, если у меня есть выбор, - заметил Август. - Но уж больно одинокое место ты себе выбрал. Индейцы не беспокоят? - Оставить в покое, - ответил Ос. - Тот, за которым ты охотиться, он есть плохой. Он убить Боб. Разводить под ним костер, и он жариться. Но меня он не трогать, - добавил он. - Убить Боб и оставить меня в покое. - Какого Боба? - Старик Боб, я с ним быть в горы, - объяснил Ос. - Ну что же, если я его найду, считай, что он свое отсжигал, - заверил Август. - Он быстрый, этот Синий Селезень, - предупредил Ос. - С ним несколько кайова. Они съесть мой собака. - Сколько индейцев? - спросил Август. - Это был большой собака, - пояснил Ос. - Убить два волка. Я когда то иметь несколько овец, только мексиканцы их угнать. - Да, у тебя тут жизнь полна приключениями, - заметил Август. - И готов поспорить, зимой тут дует хороший ветерок. - Они съесть мой собака, эти кайова, - повторил Ос. - Хороший собака. - Почему Синий Селезень не убил тебя? - поинтересовался Август. - Смеяться на меня, - объяснил Ос. - На мой кости. Сказать, убьет, когда надо. - Сколько с ним индейцев кайова? - снова спросил Август. Старик явно не привык с кем либо разговаривать. Его ответы были маловразумительны. - Шесть, - произнес Ос Фрэнк. - А кто там у Уоллза? - спросил Август. Старик не ответил. Стало совсем темно, и Август едва различал сидящую на тачке фигуру. - Тут в речка нет бобер, - проговорил Ос через несколько минут. - Разумеется, бобры не такие дураки, чтобы селиться в этой реке, - заметил Август. - Тут ни одного дерева на двадцать миль, а бобры любят грызть деревья. Тебе бы остаться на севере, раз так бобров любишь. - Уж лучше я собирать эти кости, - возразил старик. - По крайней мере, ноги сухой. - Когда ты охотился на бобров, ты до Монтаны добирался? Август несколько минут подождал ответа, но старик так ничего и не сказал. Когда взошла луна, Август разглядел, что он заснул, сидя на своей тачке и опустив голову на руки. Август устал и проголодался. Он лег там же, где сидел, думая о еде, но ничего не делая, чтобы подняться и что то взять, если, разумеется, было что брать. Пока размышлял, стоит ли ему встать и поесть, он заснул. Глубокой ночью его разбудил странный звук, и он вытащил пистолет. Уже близилось утро, это было заметно по луне, но он не мог понять, откуда исходит встревоживший его звук. Он осторожно повернулся и увидел всего лишь Оса Фрэнка, который встал ночью и собрал еще тачку костей. Теперь он забрасывал их на вершину пирамиды. Звук, разбудивший Августа, издавали кости, которые стукались о другие и скатывались по бокам пирамиды. Август вернул пистолет в кобуру и подошел, чтобы понаблюдать за стариком. - Странный ты тип, Ос, - заметил он. - Полагаю, ты работаешь денно и нощно. Тебя бы в партнеры к Вудроу Коллу. Он так же рехнулся насчет работы, как и ты. Вам бы соединиться, вы бы всем миром завладели. Ос Фрэнк не удостоил его ответом. Он опорожнил тачку и принялся толкать ее вверх по холму. Август поймал лошадь и поехал на восток. По пути он снова увидел Оса, работающего в лунном свете. Работы у него еще имелось навалом, поскольку вся равнина была усеяна костями бизонов. Создавалось впечатление, что здесь было уничтожено огромное стадо, потому что дорога из костей вела далеко за горизонт. Он вспомнил, как впервые приехал в эти равнины много лет назад. Два дня они с Коллом и другие рейнджеры ехали параллельно с огромным стадом бизонов, сотнями тысяч животных, медленно двигающихся на север. Ночью они плохо спали, потому что лошади нервничали от такого соседства. Им пришлось проехать сотни миль, и они встречали бизонов практически постоянно. Разумеется, они слышали, что бизонов уничтожили, но память о том огромном стаде была такой живучей, что они не верили в эти сообщения. Обсудив их в Лоунсам Дав, они пришли к выводу, что слухи явно преувеличены. Стада, конечно, поредели, но не выбиты полностью. Поэтому он был потрясен, увидев эту бесконечную дорогу из костей. Возможно, только такие дороги и остались от бизонов. Эта мысль заставила его иначе воспринимать пустоту равнины. Исчезли миллионы этих животных, за ними по большей части исчезли индейцы, и великие равнины оказались действительно пусты, никто там не живет и никто не пасется. Скоро нагрянут белые, это уж точно, но то, что он видел сейчас, было промежуточным моментом, не те равнины, какими они были, и не те, какими они будут, а состояние полной пустоты, тысячи акров пропадающей травы, и только жалкие остатки прежних обитателей этих равнин - бизонов, индейцев и охотников. И большинство из этих оставшихся не в своем уме, вроде того старика, круглосуточно собирающего кости, которые никому не нужны. - Неудивительно, что ты не прижился в Уако, Ос. - Август обращался больше к самому себе, нежели к старику. Ос Фрэнк был не в настроении разговаривать, как, впрочем, и слушать. Он наполнил свою тачку костями и направился назад к лагерю. - Я поеду к Уоллзу, чтобы убить этого бандита и за тебя тоже, Ос, - пообещал он. - Тебе ничего не нужно? Ос Фрэнк остановился, как бы раздумывая над его словами. - Мне жалко, что они убивать та собака, - сказал он. - Я его любить. Это эти кайова его убить, не мексиканцы. Шесть кайова. - Ладно, шесть патронов у меня найдется, - заметил Август. - Может, мне удастся отправить этих негодяев туда, куда отправился твой пес. - Кайова застрелить лошадь Боба, - добавил Ос. - Потом они его поймать. Разжечь костер и зажарить его. Они так всегда делать. Затем старик снова взялся за тачку и покатил ее к берегу реки. Светало, но вдали равнина казалась еще темной, а небо там, где оно касалось земли, - серым. Хотя Август больше всего любил зарю, именно в этот час он чаще ощущал себя дураком. Ну разве не идиотство ехать вдоль реки Канейдиан одному, представляя собой легкую добычу для любой шайки, и к тому же голодному до крайности? Попал он в такое положение в результате стечения нескольких обстоятельств: неожиданного решения Колла стать животноводом и своего собственного, столь же неожиданного, решения отправиться за женщиной, которая оказалась дурой настолько, что влюбилась в Джейка Спуна. Все это бессмысленно, но тем не менее было что то такое во всех этих идиотствах, что ему нравилось. Разумные действия, которые он пытался предпринять раз или два за свою жизнь, практически немедленно оказывались жуткой скукой. Все кончалось пустяками, усердной пьянкой и беспечной игрой в карты. Гасу всегда казалось, что в его безумствах куда больше жизненного азарта. Солнце уже коснулось травы, а он все ехал и ехал вдоль дороги из бизоньих костей. 55Мартышку Джона безумно раздражало ее молчание. - Черт побери, я вырежу тебе язык, если ты не будешь им пользоваться, - сказал он однажды, сбил ее с ног, уселся на нее и поднес свой огромный нож к ее лицу. Песья Морда пригрозился пристрелить его, если он не оставит ее в покое. Лорена была уверена, что Мартышка Джон вполне способен вырезать ей язык. Лорене никогда не приходилось иметь дело с таким отвратительным мужиком. Он был даже хуже Ермоука и индейцев, хотя и те казались ей достаточно омерзительными. Она закрыла глаза, ожидая прикосновения ножа, но Песья Морда щелкнул затвором ружья, и Мартышка Джон не рискнул к ней подступиться. Но он продолжал сидеть у нее на груди, споря с Песьей Мордой по поводу ее постоянного молчания. - Зачем тебе, чтобы она разговаривала? - спросил Песья Морда. - Я бы тоже не стал с тобой, чертовым старым негодяем, разговаривать. - Она же может говорить, черт бы ее драл, - ругался Мартышка Джон. - Селезень сказал, она с ним разговаривала. - Это ее дело, не хочет, пусть не говорит, - настаивал Песья Морда. Он был худ и напоминал ворону, но в глазах светилась сумасшедшинка, и Мартышка Джон никогда не заходил с ним слишком далеко. - Да мы же ее купили, - возразил он. - Все свои шкуры за нее отдали. Она должна делать, что ей велят. - Ты за свои проклятые деньги получаешь достаточно, - заметил Песья Морда. - Да и большинство шкур были мои. - Старый негодяй, - добавил он. Мартышка Джон был старым коротышкой. Волосы грязно белого цвета, меньше пяти футов роста, и при этом до крайности мерзок. Дважды он выхватывал из костра палки и бил ее ими. Ей ничего не оставалось, как свернуться в клубочек. Ее спина и ноги вскоре покрылись синяками и ожогами. Она знала, что ей достанется еще больше, если Мартышке Джону удастся остаться с ней на более продолжительный срок, но Песья Морда владел половиной ее и старался держаться поближе, чтобы его капиталовложение не слишком пострадало. Хотя она видела, как Мартышка Джон и Песья Морда расплачивались с Синим Селезнем шкурами, оказалось, что они не являются ее единственными владельцами, потому что каждый раз, когда появлялись индейцы кайова, а появлялись они каждые два три дня, они тащили ее в свой лагерь, а белые мужчины и не пытались их остановить. Индейцы и белые явно ненавидели друг друга, но и те и другие слишком боялись Синего Селезня, чтобы сцепиться. Синий Селезень единственный из всех не выказывал к ней никакого интереса. Он украл ее на продажу, вот он ее и продал. Совершенно очевидно, ему было глубоко безразлично, что они с ней сделают. Когда он бывал в лагере, то по большей части либо чистил пистолет, либо курил и даже не глядел в ее сторону. Если Мартышка Джон наводил на нее страх, то от Синего Селезня она была просто в ужасе. Его холодные, пустые глаза пугали ее больше, чем злоба Мартышки Джона или безумие Песьей Морды. Она и раньше то была не слишком разговорчива, но ее молчание в лагере отличалось от ее старого молчания. В Лоунсам Дав она часто скрывала слова, но всегда могла найти их и случае необходимости; ведь вспомнила же она их сразу, стоило только Джейку появиться. Теперь она совсем лишилась способности говорить, она могла только бояться. Двое белых постоянно говорили об убийствах. Синий Селезень на эту тему не распространялся, но она видела, что он убивает не задумываясь. Каждый день она не рассчитывала дожить до вечера. Она все еще не умерла только потому, что мужчины не успели насытиться ею. Когда она им надоест, они ее убьют. Она пыталась вообразить, как это случится, но нe могла представить себе эту картину. Она лишь надеялась, что умрет не от руки Синего Селезня. Она была так грязна и от нее настолько дурно пахло, что приходилось удивляться, что мужчины все еще хотят ее, но, разумеется, они сами были еще грязнее и воняло от них куда хуже. Они разбили лагерь недалеко от ручья, но никто из мужчин никогда не мылся. Мартышка Джон несколько раз говорил ей, что он с ней сделает, попытайся она убежать, ужасные вещи, вроде того, что говорил ей Синий Селезень в то утро, когда украл ее, только еще хуже. Он обещал ей зашить ее суровыми нитками так крепко, что она не сможет помочиться, и будет наблюдать за ней, пока она не лопнет. Лорена пыталась отключиться, когда он вел такие разговоры. Она умела молчать, теперь она училась не слышать. Иногда ей казалось, что она вот вот научится умирать. Ей этого так хотелось, и она представляла себе, как они разозлятся, когда однажды утром обнаружится, что она умерла, и они уже не могут использовать ее. Но ничего не получалось. Она воображала себя мертвой, но не умирала, как и не пыталась убежать. Она не имела понятия, где находится, потому что вокруг, насколько мог видеть глаз, расстилались равнины, пустые и голые. У них лошади, они сразу поймают ее и сделают с ней что нибудь или отдадут индейцам. Мартышка Джон ей также грозил тем, что сделают с ней индейцы, если им представится случай. По вечерам они в основном и говорили о том, что делают индейцы с пленниками. Она им верила. Часто, когда бывала с индейцами, она испытывала животный ужас. Они делали с ней что хотели, но этого им было недостаточно. Она замечала, как они на нее смотрят, после того как кончат, и эти взгляды пугали ее куда больше, чем угрозы Мартышки Джона. Они лишь смотрели, но было в их взглядах нечто такое, что заставляло ее желать смерти, чтобы никогда об этом не думать. Синий Селезень то появлялся, то снова исчезал. Иногда он оставался в лагере, где постоянно точил свой нож. В другие дни он уезжал. Иногда кайова уезжали с ним вместе, в другие дни они сидели в лагере и бездельничали. Мартышка Джон ругал их, но они не обращали на него внимания. Они смеялись над стариком и смотрели на него тем же взглядом, что и на Лорену. Ведь не только над женщинами они умели издеваться. Однажды индейцы нашли охромевшую корову, которую бросило стадо. У коровы треснуло копыто, и она едва передвигалась на трех ногах. Индейцы пригнали ее в лагерь, подталкивая своими копьями. Затем один ударил ее топором по голове, и корова упала замертво. Другой вспорол ей живот и принялся вытаскивать кишки. Они отрезали куски белых кишок, выдавливали оттуда содержимое и жадно ели его. «Вот это он обещал сделать со мной, - подумала Лорена. - Вытащить мои кишки, как у этой коровы». - Ты только посмотри на этих чертовых кишкожралов, - сказал Песья Морда. - Да будь я проклят, чтобы я ел их сырьем. - Еще как съешь, если проголодаешься, - заметил Мартышка Джон. - Какие же они голодные, когда у них целая корова? - справедливо возразил Песья Морда. Лорена понимала, что если она и может на кого надеяться, то только на Песью Морду. Он был груб и с приветом, но не такой жестокий, как старик. Он мог стукнуть ее разок, если она разочаровывала его, но он не бил ее горящими палками и не пинал в живот, как старик. Иногда она ловила на себе его вполне дружелюбный взгляд. Постепенно ему все больше не нравилось, когда Мартышка Джон делал ей больно или вообще касался ее. Он следил за тем, что говорил, потому что старик отличался вспыльчивостью, но, когда Мартышка Джон приставал к ней, Песья Морда не находил себе места и часто, взяв ружье, уходил из лагеря. Мартышка Джон не обращал на него внимания, он обращался с ней одинаково грубо вне зависимости от того, был кто в лагере или нет. Однажды Синий Селезень, вернувшись из своего таинственного путешествия, привез с собой виски, которым щедро поделился и с белыми, и с индейцами. Он и сам пил с ними, но умеренно, тогда как через час Мартышка Джон, Песья Морда и индейцы были пьяны в стельку. Несмотря на жаркую ночь, они развели огромный костер и уселись вокруг него, передавая друг другу бутылку. Лорена начала пугаться. Синий Селезень даже не взглянул на нее, но она чувствовала, что что то должно случиться. Он привез несколько бутылок, и не успевала опорожниться одна, как он доставал другую. Мартышка Джон пил особенно неаккуратно. Виски текло по его подбородку и грязной бороде. Один раз он встал и помочился, даже не отвернувшись. - Чего ты не отойдешь? - возмутился Песья Морда. - Я не хочу сидеть в твоем ссанье. Старик продолжал мочиться в основном в костер, но часть мочи попала на землю рядом с Песьей Мордой. - Я могу, но не отойду, - заявил Мартышка Джон. - Отодвинься, ежели боишься намокнуть. Синий Селезень разложил около костра одеяло и принялся бросать на нем кости. Индейцы немедленно оживились. Ермоук схватил кости и сделал несколько попыток. Потом все остальные по очереди, но Мартышка Джон посмеялся над их усилиями. - Эти кишкожралы даже кости бросать не умеют, - сказал он. - Ты лучше затихни, - посоветовал Синий Селезень. - Ермоук с удовольствием зажарит твою печенку. - Пусть только попробует, и я прострелю в нем такую дыру, руку просунуть сможешь, - пригрозил Мартышка Джон. - Давайте поиграем, - предложил Синий Селезень. - Давненько я не играл. - На что играем? - спросил Песья Морда. - У меня есть только ружье, без которого мне не обойтись, да лошади. - Тогда поставь лошадей, - сказал Синий Селезень. - Может, ты и выиграешь. Песья Морда покачал головой. - Я, может, мало что понимаю, - проговорил он, - но достаточно, чтобы не играть на этих чертовых лошадей. От этой реки Канейдиан пешком никуда не дойдешь. И все же через час он проиграл своих лошадей Синему Селезню. Мартышка Джон проиграл своих сразу же. Они и глазом моргнуть не успели, как Синий Селезень выиграл всех их лошадей, хотя он, как и почти все индейцы, был так пьян, что не соображал, что происходит. У Синего Селезня было тяжелое, квадратное лицо. Он продолжал трясти зажатыми в кулак костями. Иногда он накручивал на палец прядь своих волос, как могла бы сделать девушка. Лорена подумала, что, может, она успеет схватить ружье и застрелить его, поскольку мужики побросали ружья где попало. Но ружье не сработало, когда она хотела застрелить Тинкерсли, и, если она попытается выстрелить в Синего Селезня и не убьет его, ей придет конец. Ей и так придет конец, хоть ей и казалось, что мужчины боятся и ненавидят его не меньше, чем она. Даже Мартышка Джон вел себя с ним осторожно. Вдруг они обрадуются, если она его прикончит? Но Лорена не сделала попытки. Она так боялась, что хотела его убить, но тот же самый страx удержал ее. - Ну вот, - заметил Синий Селезень, - теперь я выиграл весь скот. Вернее, большую часть. - Ничего себе часть, черт возьми, да ты все выиграл, - возмутился Мартышка Джон. - Мы теперь на этой проклятой реке застряли. - Я не выиграл бабу, - сказал Синий Селезень. - Баба не скот, - заметил Песья Морда. - Эта - скот, - возразил Синий Селезень. - Я много раз покупал и продавал получше животных, чем она. - Ну так она наша, - отрезал Мартышка Джон. - Она только наполовину твоя, - напомнил ему Синий Селезень. - Второй половиной владеют Ермоук и его ребята. - Мы собирались ее у них выкупить, - сообщил Песья Морда. Синий Селезень хрипло рассмеялся. - К тому времени, как вы наскребете денег, и покупать уже будет нечего. Вам лучше купить козу. - Не хочу никакой козы, черт побери, - заявил Песья Морда. Ему не нравился весь этот разговор. - Давайте еще поиграем, - предложил Синий Селезень, тряся костями перед носом Ермоука. - Ставлю на твою половину в бабе. Если ты выиграешь, верну тебе лошадей. Ермоук покачал головой, бросив взгляд на Лорену поверх костра. - Нет, - отказался он. - Нам нужна женщина. - Да ладно, давай сыграем, - настаивал Синий Селезень с угрозой в голосе. Все индейцы взглянули на него. Белые мужчины молчали. Индейцы начали спорить друг с другом. Лорена не понимала их языка, но и так было ясно, что одни хотят играть, а другие - нет. Они хотели получить обратно лошадей. Ермоук в конце концов передумал, хотя и продолжал посматривать на нее поверх костра. Создавалось впечатление, что он хочет сказать ей, будто у него есть свои собственные планы на нее, вне зависи мости от исхода игры. Все индейцы наконец согласились сыграть, кроме одного. Он упрямо отказывался. Тощенький, очень молодой с виду, не больше шестнадцати, он интересовался ею значительно больше, чем все остальные. Иногда он пользовался ею дважды подряд, а то и трижды. Мужчины постарше подсмеивались над его аппетитом и старались отвлечь его, когда он был с ней, но он не обращал ни на кого внимания. Теперь он заупрямился. Он не поднимал глаз, смотрел в землю и отрицательно качал головой. Индейцы орали на него, но он не реагировал и продолжал качать головой. Он не хотел рисковать своей долей в Лорене. - Этот проклятый сопляк задерживает игру, - сказал Ермоуку Синий Селезень, после чего встал и ушел в темноту. Через минуту все услышали, как он мочится. Индейцы все еще пили виски. Теперь уже и Ермоуку хотелось поиграть, так что он протянул руку и потряс мальчишку, стараясь заставить его согласиться, но тот молча смотрел в землю. Внезапно раздался выстрел, который заставил всех вздрогнуть, и молодой парень упал навзничь. Синий Селезень снова вступил и освещенный круг. В руке он держал ружье. Индейцы потеряли дар речи. Синий Селезень сел, положил ружье поперек коленей и снова потряс костями. Ноги молодого индейца все еще виднелись в освещенном круге, но они были неподвижны. - Бог мой, ну и дешевка же жизнь здесь, на этой клятой Канейдиан, - заметил Мартышка Джон. - Дешевка, верно, и может еще подешеветь, - проговорил Синий Селезень. Игра началась снова. На мертвого мальчика никто не обращал внимания. Через несколько минут Синий Селезень выиграл ее: не только то, что принадлежало индейцам, но также и то, что принадлежало белым. Песья Морда играть не хотел, но и умирать он тоже не хотел. Он сыграл и проиграл, а за ним - и Мартышка Джон. - Я думаю, ты жульничаешь, черт побери, - сказал Мартышка Джон, напившийся так, что потерял осторожность. - Я думаю, ты обманом выиграл у меня лошадей, а теперь ты опять сжульничал и выиграл бабу. - Мне эта баба не нужна, - заявил Синий Селезень. - Можете, ребята, забирать ее назад в подарок вместе с лошадьми, если вы окажете мне одно одолжение. - Готов поспорить, уж это будет одолжение так одолжение, - заметил Песья Морда. - Чего ты от нас хочешь? Чтоб мы напали на форт? Синий Селезень взгоготнул. - Тут старик один за мной тянется, - пояснил он. - Он махнул дальше на запад, но со дня на день покажется здесь. Хочу, чтобы вы его убили. - Ты понял, Ермоук? - добавил он. - Получишь назад лошадей и женщину. Только убейте этого старика. Я слышал, он спускается вдоль реки. - Интересно, от кого ты это слышал? - спросил Мартышка Джон. - Он шел за мной следом с той поры, как я украл женщину, - продолжал Синий Селезень. - Но он плохой следопыт. Он махнул мимо. Но сейчас все сообразил и возвращается. - Видать, здорово она ему нужна, если он так далеко за ней поехал, - удивился Мартышка Джон. - Убейте его завтра, - сказал Синий Селезень, глядя на Ермоука. - Возьми лошадей и найди кого нибудь в помощь. Ермоук был пьян и раздражен. - Сделаем, - заявил он. - И тогда возьмем себе женщину. - Черта с два, - вмешался Песья Морда. - Мы тоже в доле, она наполовину наша, и ты ее никуда не возьмешь. - А ты заткнись, или я прикончу тебя, как этого сопляка, - пригрозил Синий Селезень. - Ты возьми кого нибудь в помощь, - повторил он, обращаясь к Ермоуку. - Я сомневаюсь, что вы впятером с ним справитесь. - Черт, да кто же он такой? - удивился Мартышка Джон. - Пять против одного - неплохой расклад. - Все эти пятеро стрелять не умеют, - пояснил Синий Селезень. - Они могут орать и спорить, а стрелять не умеют. А старик умеет. - Это существенно, - согласился Песья Морда. - Я стрелять умею. Если он пройдет мимо Ермоука, я его прикончу. - Кому то придется это сделать, - сказал Синий Селезень. - Иначе вам всем хана. Индейцы встали и уволокли тело мертвого парнишки прочь. Лорена слышала, как они спорят в темноте. Синий Селезень все еще сидел на своем месте с ружьем на коленях. Казалось, он дремал. Мартышка Джон встал и подошел к ней. - Кто этот старик? - спросил он. - У тебя есть муж? Лорена молчала. Это взбесило Мартышку Джона. Он схватил ее за волосы и ударил. Она упала. Тогда он схватил палку и собрался было приняться за нее всерьез, когда вмешался Песья Морда. - Положи, - велел он. - Довольно ты ее колотил. - Так пусть мне ответит, - заявил Мартышка Джон. - Она может говорить. Селезень сказал. Песья Морда поднял ружье. Мартышка Джон все еще стоял с палкой в руках. - Ты можешь выстрелить в меня из за шлюхи? - удивился он. - Я не собираюсь в тебя стрелять, но я разобью тебе башку, если ты не оставишь ее в покое, - ответил Песья Морда. Мартышка Джон был слишком пьян, чтобы прислушаться. Он бросился на Песью Морду, размахивая палкой, но тот оказался потрезвее. Он точно ударил Мартышку Джона прикладом по голове. Ноги у старика подогнулись, и он выронил палку, а затем сам свалился на землю. - Я бы дал ему ее поколотить, - сказал Синий Селезень. - Но я не ты, - заметил Песья Морда. Ночью Лорена пыталась во всем разобраться. Она так хотела есть, так устала и была настолько напугана, что голова работала плохо. Иногда она пыталась что то вспомнить и не могла. Создавалось впечатление, что ее разум и память куда то спрятались до лучших времен. Песья Морда дал ей старое одеяло. Иначе ей пришлось бы спать на земле в том, что осталось на ней из ее одежды. Она поплотнее завернулась в одеяло и попробовала проанализировать услышанное. Гас был где то близко, потому что именно Гаса Синий Селезень хотел убить руками индейцев. Лорене жилось так тяжело, что она почти забыла о том, что он может отправиться на ее поиски. Индейцев послали его убить, так что вполне возможно, что он так никогда и не приедет. Трудно поверить, что Гасу удастся вызволить ее, потому что те дни, когда она его знала, были неизмеримо легче нынешних. Она не верила, что ей удастся вырваться. Слишком уж страшен Синий Селезень. Вся ее надежда была на Песью Морду, а он сам боялся Синего Селезня. Рано или поздно Синий Селезень отдаст ее Ермоуку или кому нибудь похлеще. Если такое случится, то хорошо, что ее разум уснул. На рассвете она увидела, как уезжают индейцы. Синий Селезень дал им патроны, которыми они должны были убить Гаса. Он разбудил Песью Морду и более или менее растряс Мартышку Джона. - Если ему удастся пройти мимо Ермоука, вы должны его пристрелить, - приказал он. И уехал. Мартышка Джон выглядел ужасно. На голове окровавленная шишка, да к тому же его мучило похмелье. Он проспал всю ночь лицом вниз, и его несколько раз укусил муравей, в результате чего один глаз распух и практически закрылся. Он поднялся, но с трудом мог стоять на ногах. - Как, он думает, я смогу стрелять? - обратился он к Песьей Морде. - Я вижу только одним глазом, да и не тем в придачу. - Сделай примочку из грязи, - посоветовал Песья Морда, чистя пистолет, - это всего навсего муравьиные укусы. 56Август был здорово недоволен собой за то, что умудрился сбиться со следа. Он рассчитывал, что Синий Селезень поедет на запад, тогда как тот пересек Ред Ривер и направился прямиком на север. Колл никогда бы так не просчитался. Колл бы с самого начала шел только по следу или заставил бы это делать Дитца. Местность около реки Канейдиан оказалась неровной и труднопроходимой, и он подался немного к югу, где равнина была более плоской. Ему хотелось по возможности поберечь лошадь. Все утро он ехал на восток с тяжелым сердцем. Он намеревался догнать Синего Селезня за день, но ничего не вышло. Бандит намного обогнал его. Наверное, Лори тяжело досталось. Надо было ему попросить у Колла его кобылу, но эта мысль слишком поздно пришла Гасу в голову. А теперь Лори вполне могла уже умереть или быть сильно покалеченной. В свою бытность рейнджером ему неоднократно приходилось выручать пленников из рук индейцев команчи, и очень часто спасение приходило слишком поздно, особенно если это касалось женщин. Обычно они успевали сойти с ума и хотели только умереть, что, как правило, и случалось, когда они возвращались к людям, которым было на них наплевать. Он как раз думал о Лори, когда на него напали индейцы. Где они прятались, он не мог сказать, поскольку находился в центре ровной равнины. Сначала он услышал свист пуль, пролетевших ярдах в десяти от его лошади. И потом ему лучше запомнился свист пуль, нежели звуки выстрелов. Прежде чем он услышал эти звуки, он пустил лошадь в галоп в южном направлении. Ему показалось, что индейцев было человек десять - двенадцать, но точно он не считал, потому что изо всех сил старался обогнать их. Но через несколько минут понял, что ему это не удастся. Лошадь слишком устала и скоро стала отставать. Вокруг не было видно никакого укрытия. Хотя бы ручей, овраг или еще что, чтобы можно было встать, но вокруг, насколько мог видеть глаз, расстилалась ровная прерия. Он прикинул, нет ли смысла развернуться и попробовать промчаться сквозь индейцев: если он убьет трех или четырех, они могут потерять охоту с ним связываться. Но если среди них был хоть один человек с головой, то они застрелят лошадь Августа, и ему придет конец. Он разглядел что то белое в прерии немного к востоку и пустил лошадь в том направлении, но это оказались снова кости бизонов, еще одно место, где было уничтожено огромное стадо. Когда Август мчался через покрытую костями равнину, то заметил небольшое углубление, место, где бизоны падали и катались по земле, совсем небольшое, в фут глубиной, но он решил, что лучшего укрытия ему не найти. Индейцы находились всего в минуте езды сзади. Он соскочил с лошади, снял ружье и патроны с седла и бросил их в углубление. Затем вытащил нож, туго обернул поводья вокруг одной руки и полоснул лошадь по яремной вене. Кровь брызнула фонтаном, лошадь прыгнула и безуспешно попыталась вырваться, но Август держал ее крепко, хотя и был весь залит кровью. Когда лошадь упала, истекая кровью, он умудрился повернуть ее вдоль одной стороны углубления. Один раз лошадь попыталась встать, но Август удержал ее, и она больше не делала таких попыток. Это был отчаянный трюк, но ничего другого он не смог придумать, чтобы дать себе хоть какой нибудь шанс, поскольку лошади обычно шарахались при запахе крови. Так или иначе ему нужен был какой нибудь бруствер, так что коня все равно пришлось бы застрелить, а так он сэкономил пулю, да и надеялся, что запах крови тоже сработает. Когда Август убедился, что лошадь уже не встанет, он поднял ружье. Индейцы беспорядочно стреляли, хотя все еще находились слишком далеко. И снова он слышал свист пуль, пролетающих сквозь траву прерии. Он положил ружье поперек умирающей лошади и стал ждать. Индейцы приближались с воплями, у одного или двух были копья для устрашения или для того, чтобы проткнуть его, если им удастся поймать его живьем. Но, как он и рассчитывал, не доезжая пятидесяти - шестидесяти ярдов до него лошади уловили запах свежей крови, которая все еще толчками вытекала из горла умирающего мерина. Они замедлили бег, стали пятиться и взбрыкивать, и тут Август открыл огонь. Индейцы растерялись, били лошадей прикладами, но те были слишком напуганы. Две встали как вкопанные, и Август немедленно сбил всадников. Трудно придумать лучшую мишень, чем индеец на лошади, которая отказывается двигаться, всего на расстоянии пятидесяти ярдов. Два индейца упали и больше не шевелились. Август перезарядил ружье и вытер пот, стекающий на глаза. Кровь дала ему шанс, в противном случае они все набросились бы на него и убили, вне зависимости от того, как быстро он стрелял. Теперь индейцы пытались заставить лошадей идти вперед, но не могли, те продолжали пятиться и взбрыкивать. Некоторые даже делали попытку повернуть на юг, и тут Августу удалось подстрелить еще двоих. Один из индейцев оказался сообразительным: он накинул одеяло на голову лошади и попытался заставить ее идти вперед вслепую. По видимому, то был предводитель, во всяком случае, он держал самое длинное копье. Он ринулся к впадине, в одной руке ружье, в другой копье, но когда он попробовал стрелять одной рукой, то уронил ружье. Август едва не рассмеялся, но индеец продолжал рваться вперед с одним копьем - весьма храбрый, но безрассудный поступок. Август подстрелил его, когда он был уже в тридцати футах от него: он рассчитывал потом поймать его лошадь. Индеец свалился на землю, но лошадь бросилась в сторону, и Август не рискнул погнаться за ней. Оставшиеся в живых индейцы растерялись. Пять минут битвы, и пятеро уже убиты. Август перезарядил ружье и убил шестого, пока индейцы отступали. Он мог бы увеличить счет, но решил не стрелять с большого расстояния, да еще и в неопределенной ситуации. Поблизости могли оказаться еще индейцы, хотя он считал это маловероятным. Скорее всего, они бросились на него полным составом, а это означало, что он убил ровно половину. Поскольку стрелять больше было не в кого, Август попробовал оценить ситуацию и решил, что самое в ней скверное то, что не с кем поговорить. Он только что был на волосок от смерти, тут скучать не приходилось, если говорить правду, но даже в самой отчаянной битве чего то не хватало, если не с кем было ее обсудить. Все эти годы самым интересным во всех его сражениях были не его соперники, а его товарищи. Поразительно интересно было наблюдать, во всяком случае ему, как те, с кем рядом он сражался, реагировали на опасность. К примеру, Пи Ая всегда больше всего беспокоило, как бы не кончились патроны. Он отличался странной придирчивостью в выборе цели, и случалось, что всю схватку выбирал себе противника, а на курок так и не нажимал. - Мог зря потратить патрон, - объяснял он, если кто то укорял его. И то верно, уж коли он стрелял, то почти никогда не промахивался, но это потому, что он крайне редко стрелял по цели, находящейся от него на расстоянии, превышающем тридцать футов. За Коллом тоже любопытно было наблюдать во время схватки. Ему нужен был бой, чтобы он проявил свои бойцовские качества, а таковых у него имелось в избытке. Он обожал атаковать. Едва завидев противника, он обычно устремлялся за ним, иногда против всякого здравого смысла. Он мог заниматься тщательным планированием перед схваткой, но стоило ему в нее ввязаться, думал лишь об одном - догнать и уничтожить врага. Колл отличался тягой к разрушению и мог убивать, даже если в этом уже не было необходимости. Если уж его кровь взыгрывала, требовалось время, чтобы она остыла. Колл никогда не допускал полного поражения, только смерть могла победить его, вот он и считал, что если враг жив, то, значит, не побежден, во всяком случае, окончательно. Август знал, что такая точка зрения не всегда соответствует истине. Люди иногда уставали от битв и не принимали в них больше участия. Некоторые шли на все, только бы больше не испытывать связанного со сражениями чувства страха. Дитц это понимал. Он никогда не стал бы стрелять в спину удирающему врагу, тогда как Колл мог преследовать противника миль пятьдесят и убить, если только этот человек посмел бы напасть на него. Дитц воевал осторожно и умно, он бы тоже сообразил насчет свежей крови. Но величайшим талантом Дитца была его способность избегать засад. Он чувствовал их нутром, иногда за день или два, когда и опереться было не на что. - Откуда ты знаешь? - спрашивали они его, но Дитц не мог им вразумительно объяснить. - Знаю, и все, - говорил он. Шесть оставшихся индейцев отступили далеко, куда из ружья не достать, но не уехали. Он видел, как они совещаются, но благодаря волнам жары и тремстам футам между ними их фигуры колебались в глазах Гаса. Август считал, что, если к индейцам не подойдет подкрепление, его положение вполне приемлемое. Правда, было жарко, и на труп лошади уже стали слетаться мухи, но это все ерунда, небольшое неудобство. Он утром наполнил фляжку водой, да и река находилась всего лишь в десятке миль к северу. Вероятнее всего, индейцы решат, что они упустили свой шанс и уберутся восвояси. Они могут попытаться добраться до него ночью, но он не собирался здесь так долго оставаться. Как только стемнеет, он направится к реке. Всю вторую половину дня индейцы не двигались с места. Время от времени кто нибудь стрелял в его сторону, надеясь, что повезет. Наконец один из них направился на восток и через час вернулся с белым человеком, который установил треножник и принялся палить в Гаса из ружья для охоты на бизонов. Такой ход событий не устраивал Августа. Он быстренько вырыл себя ямку поглубже с другой стороны лошадиного трупа, где было больше крови и соответственно мух. Но о них не стоило и упоминать в сравнении с ударом пули пятидесятого калибра. Несколько таких пуль попало в лошадь за следующий час. Август продолжал копать. К счастью, тот белый оказался не слишком хорошим стрелком. Многие пули просвистели над головой, хотя две попали в седло и срикошетили. Август выбрал момент, когда охотник на бизонов перезаряжал ружье, приподнял свое, чтобы хоть немного компенсировать расстояние, и быстро выстрелил. В белого он не попал, зато ранил лошадь одного из индейцев. Крик лошади заставил стрелка занервничать, и он отодвинулся со своей треногой футов на пятьдесят назад. Август не поднимал головы и ждал, когда стемнеет. Стрелок не давал ему высунуться до полной темноты, но, как только стемнело настолько, что стрелять не имело смысла, Август сдернул свое седло с мертвой лошади и пошел на запад, остановившись, чтобы забрать у убитых им индейцев оставшиеся патроны. Они могли ему еще пригодиться. Их оказалось немного, но у одного было приличное ружье, и Август прихватил его для большей надежности. Он страшно злился, что приходится тащить седло, но оно служило ему своего рода щитом. Если его подловят на открытом месте, больше ему не за чем будет укрыться. Пока он ходил между покойниками, собирая боеприпасы, с удивлением услышал выстрелы где то на востоке. Странно. Либо индейцы дерутся между собой, либо на сцене появились новые персонажи. Затем выстрелы прекратились, и он услышал топот бегущих лошадей - вероятно, удирали индейцы. Он не знал, что ему делать. Он приготовился тащиться с тяжелым седлом к реке, но если где то поблизости есть люди, они вполне могут оказаться доброжелательными, и тогда ему не придется тащить седло на своем горбу. Возможно, разведчик какого нибудь стада наткнулся на враждебно настроенных индейцев, хотя Август хорошо знал, что основная тропа, по которой гнали скот, пролегала восточнее. Так или иначе, он не собирался упускать такой возможности, посему пошел туда, откуда прозвучали выстрелы. Небо еще не окончательно потемнело, хотя землю уже укрыл сплошной мрак. Время от времени Август останавливался, чтобы послушать, но сначала не уловил ничего: равнина молчала. Когда он остановился в третий раз, то ему показалось, что он услышал голоса. Слабые голоса явно белых людей, что придало ему бодрости. Он осторожно пошел на них, стараясь производить как можно меньше шума. Трудно было нести седло, чтобы оно не скрипело, но он не хотел оставлять его, боясь, что не найдет потом в темноте. Тут он расслышал ржание, звяканье загубника. Гас остановился, чтобы подождать, когда взойдет луна. Когда стало светлее, он подвинулся поближе, надеясь что нибудь разглядеть. Вместо этого он услышал спор. - Мы же не знаем, сколько их здесь, - сказал один голос. - Их может быть полтыщи или больше. - Я могу пойти и найти их, - предложил другой голос. Август поразился, поняв, что говорит девушка. - Тихо ты, - шикнул первый голос. - Если ты умеешь ловить всякое зверье, это не значит, что ты можешь подкрасться к индейцам. - Я могу их найти, - настаивал девичий голос. - Это они тебя найдут и сварят из тебя суп, если тебе не повезет, - последовал ответ. - Не думаю, что тут пять сотен, - вмешался третий голос. - В этой части страны вообще пяти сотен индейцев не осталось. - Ладно, пусть даже сотня, нам и этого за глаза хватит, - заметил первый голос. - Хотел бы я знать, в кого они стреляли, когда мы подъехали, - проговорил второй мужчина. - Не думаю, что это были охотники за бизонами, хотя я ясно слышал выстрелы из бизоньего ружья. Август решил, что лучшей оказии ждать не стоит, поэтому он откашлялся и произнес так громко, как мог, чтобы не переходить на крик. - Они стреляли в меня. Я капитан Маккрае, и я сейчас к вам выйду. Одновременно он сделал несколько шагов в сторону, потому что знал, что некоторые могут выстрелить рефлекторно, от испуга. Нет ничего опаснее, чем входить в лагерь людей, нервы которых напряжены до предела. - Не дергайтесь и не стреляйте, - предупредил Август. - Я - друг. - Он видел контуры лошадей на темном небе. - Ненавижу бродить в темноте, - так же громко добавил он, хотя оригинальным это заявление трудно было назвать. Он просто хотел успокоить людей. Потом Август разглядел четырех человек, стоящих около лошадей. В темноте трудно было что то разобрать, но он бросил седло на землю и направился к ним, чтобы пожать руки. - Привет, - сказал он, обмениваясь рукопожатием, хотя никто из мужчин до сих пор не произнес ни слова. По видимому, его неожиданное появление лишило их дара речи. - Значит, так, - продолжал Август. - Я - Август Маккрае, я пытаюсь поймать бандита, которого зовут Синий Селезень. Вы его не встречали? - Нет, мы только что сюда приехали, - ответил один из мужчин. - Но я о нем слышал, - сказал Джули. - Мое имя Джули Джонсон, я шериф Форт Смита, что в Арканзасе, а это мой помощник Роско Браун. - Джули Джонсон? - переспросил Август. - Да, - ответил Джули. - Нет, это надо же, - заметил Август. - Мы то вас ждали в Лоунсам Дав, а вы здесь, можно сказать, в Канзасе. Если вы все еще гонитесь за Джейком Спуном, то вы промахнулись миль на триста. - У меня есть более срочные дела, - объяснил Джули довольно торжественно. Августу он показался молодым, хотя в темноте точно сказать было трудно. Голос, во всяком случае, звучал молодо. - Я вижу, вы путешествуете с семьей, - заметил Август. - Как правило, стражи закона не берут с собой детей. Или вы сорвали эти два цветочка жизни по дороге? Все промолчали. Стояли и молчали, как будто на этот вопрос не имелось ответа. - Вашу лошадь убили индейцы? - спросил Джули. - Нет, я сам, - ответил Август. - Устроил из нее бруствер. На этих равнинах не очень то спрячешься. Я слышал стрельбу. Вам удалось убить еще кого нибудь из этих подонков? - Не думаю, - ответил Джули. - Возможно, мне удалось попасть в охотника за бизонами. Мы не ожидали встретить индейцев. - Я сегодня днем убил шестерых, - проговорил Август. - Думаю, их было двенадцать, не считая охотника за бизонами. Полагаю, они работают на Синего Селезня. Он украл женщину, так что я его ищу. Вероятно, он послал этих мерзавцев, чтобы задержать меня. - Надеюсь, у него не слишком большая шайка, - заметил Роско. - Я еще никогда не убивал индейцев. По правде говоря, он вообще никогда никого не убивал и даже не держал такую мысль в голове. В Форт Смите ему приходилось сталкиваться с внезапной смертью, но то были редкие случаи. Он страшно испугался, когда индейцы принялись по ним палить. Только когда Джули вытащил ружье и тоже начал стрелять, он сообразил, что на них напали. Он быстро вынул пистолет и несколько раз выстрелил. В индейцев он не попал, зато разозлил Джули. - Ты только зря расходуешь пули, для пистолета они слишком далеко, - проворчал он. Но индейцы скрылись, так что это не имело большого значения. - Что вы собираетесь делать, мистер Джонсон? - вежливо поинтересовался Август. - Если у вас важные дела, то вы, по всей видимости, не захотите за держаться, чтобы помочь мне поймать Синего Селезня. И то правда. Джули не намеревался задерживаться, пока не найдет Эльмиру. Будь он один, он ехал бы двадцать часов и только четыре отдыхал. Но, к сожалению, он был далеко не один. Роско постоянно дергался и весь день размышлял о своих бедах. Джо не жаловался, но он уже очень устал от быстрой езды и большую часть времени пребывал как в тумане, засыпая мертвым сном сразу же, как они останавливались. Единственным человеком, кто не страдал от такого темпа, оказалась Дженни. Джули должен был признать, что она во многом ему помогала. Когда они останавливались, она делала все необходимое по собственной инициативе. И она всегда просыпалась и была готова отправиться дальше тогда же, когда и он, в то время как Роско и Джо тратили больше часа только на то, чтобы оседлать лошадей. Теперь, совершенно неожиданно, объявился этот техасский рейнджер, тот самый, который был напарником Джейка Спуна. Он шел пешком, помощи ему ждать было неоткуда, так что они не могли просто взять и уехать, бросив его. Кроме того, вокруг полно враждебно настроенных индейцев, что еще больше ухудшало ситуацию. - Я еще как следует все не продумал, - признался Джули честно. - И вообще, стоит мне что нибудь наметить, как возникает необходимость все менять. - Да, жизнь, как река, течет извилисто, - согласился Август. - Кстати, о реках - до Канейдиан рукой подать, и я думаю, что эти мерзавцы разбили лагерь где то там. - Что вы посоветуете? - спросил Джули. - Вы тут все знаете. - У реки крутые берега, - сказал Август. - Если нам придется сражаться с индейцами, там нам будет безопаснее, чем на этой плоской равнине. - Вы сказали, тот индеец украл женщину? - спросил Джули. - Да, - подтвердил Август. - Девушку, которая ехала с нами. - Наверное, нам лучше двинуться к реке, - проговорил Джули. - Вы можете поехать со мной, а Роско заберет ваше седло. - Если этот мальчонка не вооружен, пусть возьмет ружье, - предложил Август. - У одного поганца, которого я пристрелил, оказался приличный винчестер, а парень уже достаточно взрослый, чтобы стрелять. Он протянул ружье Джо, который был так ошеломлен подарком, что едва мог сказать «спасибо». - Оно заряжено? - спросил он, поглаживая гладкий ствол рукой. - Ты прав, оно заряжено, - ответил Август. - Только постарайся пристрелить кого нибудь из них, а не кого нибудь из нас. Он сел позади Джули, и они все двинулись на север. Джо был чрезвычайно горд тем, что он теперь вооружен. Мальчик все время держал руку на прикладе ружья, ожидая, что в любую минуту на них могут напасть индейцы. Но они доехали до реки без приключений. Прошло совсем немного времени, и они увидели серебряную ленту реки, сверкающую в лунном свете. Джули остановился так резко, что Джо едва не врезался в его лошадь. Джули и мистер Август рассматривали что то вниз по реке. Сначала Джо ничего не видел, но потом разглядел вдалеке крошечный язычок пламени. - Это они, - заметил Август. - Полагаю, они нас не боятся, иначе так не обнаглели бы со своим костром. Они еще этого не знают, но кара Господня их настигнет. Я терпеть не могу нахальных преступников, вне зависимости от их расы, так что я уж позабочусь, чтобы они заплатили по своим счетам. - Лучше мне поехать с вами, - сказал Джули. - Вы же не знаете, сколько их там. - Давайте разобьем лагерь, - предложил Август. - Затем все обдумаем. Они проехали с милю вверх по реке и нашли место, где каньон плавно спускался к берегу. - Лучше нам не найти, - заключил Август. - Вот чего бы мне хотелось, так это чтобы вы одолжили мне лошадь на ночь. К завтраку я ее верну, и, возможно, с процентами. - Вы собираетесь разделаться с ними в одиночку? - спросил Джули. - Такая моя работа, - ответил Август. - Сомневаюсь, чтобы их там было много. Надеюсь только, что и Синий Селезень там. Роско не верил своим ушам. Он и так был ужасно напуган, а этот странный человек собирается напасть на индейцев один. - Так их там может быть десяток или больше, - предположил он. - Разве вы можете убить десятерых? - Их легче застать врасплох ночью, - проговорил Август. - Надеюсь, что большинство разбежится. Но я хочу убить Синего Селезня, если он там. Эта женщина должна стать последней, которую он украл. - Думаю, мне тоже стоит поехать, - решил Джули. - Я смогу вам помочь. Роско останется здесь с ребятами. - Нет, я предпочел бы, чтобы вы остались здесь, мистер Джонсон, - заметил Август. - У меня так будет легче на сердце. У вас совсем неопытный помощник и двое детей, о которых вы должны позаботиться. Кроме того, вы сами сказали, что у вас срочное дело. В таких делах все зависит от случая. Вы можете нарваться на пулю и тогда так и не завершите своего дела. - Я думаю, мне надо пойти, - повторил Джули. Ему пришло в голову, что там в лагере может быть Элли. Кто нибудь мог украсть ее с той же легкостью, что и техасскую женщину. Торговцы виски не смогли бы оказать нужного сопротивления. Разумеется, вряд ли она там, но в чем вообще можно быть уверенным? Он считал, что, по крайней мере, должен это проверить. И кроме того, этому человеку могла понадобиться помощь, и не слишком рискованно оставить Роско с ребятами в лагере на несколько часов. Им всем нужен отдых. Август сознавал, что помощь ему может потребоваться, поскольку понятия не имел, со сколькими противниками придется столкнуться. Однако он был не слишком высокого мнения о бойцовских качествах обычного человека. Большинство вообще не умели сражаться, и даже многие бандиты проявляли себя как новички, если дело доходило до схватки. Немногие умели хорошо стрелять, и уж совсем редко случалось, что кто то имел понятие о стратегии. Проблема заключалась в том, что Синий Селезень, по видимому, был из тех немногих, кто умел думать. Он идеально спланировал похищение Лорены. Кроме того, он умудрился продержаться двадцать лет в суровой стране, так что, если он там, от него можно ожидать неприятностей. Но, кто знает, может, его там и нет. Он мог продать женщину и уехать, предварительно послав несколько индейцев с ним разобраться. Возможно, дело ограничится тем, что придется пристрелить пару тройку охотников за бизонами, поленившихся найти себе честное занятие после того, как почти всех бизонов перебили. Август никак не мог решить, что лучше - ехать одному или в компании с шерифом из Арканзаса. Об этом шерифе он знал только, что от него удирает Джейк Спун, - явно недостаточная информация. У молодого человека могло не оказаться опыта схваток на равнинах или вообще какого нибудь опыта. Нельзя было с уверенностью сказать, что он сможет позаботиться о самом себе в заварушке. Если не сможет, то лучше оставить его здесь, но, с другой стороны, как можно это знать до схватки? - Что будет с нами, если вы оба погибнете? - спросил Роско. Ни о чем другом он не мог думать. - Направитесь на юго восток как можно быстрее, - ответил Август. - Если сможете переправиться через Ред Ривер, считайте, что вы в порядке. Если вы продолжите путь на восток, то обязательно встретите стада. - Да мы вернемся, - заверил Джули. - Я хочу помочь капитану Маккрае, но обещаю, что мы вернемся. Август был не уверен, что поступает правильно, но больше удерживать Джули Джонсона не стал. Они дали лошадям час отдохнуть, затем Август сменил седло Роско на его крупном гнедом на свое, и они уехали. Когда они выехали на крутой берег реки, то снова разглядели искорку костра на востоке и направились прямо к ней. - Извините мое любопытство, но что это у вас за срочное дело? - спросил Август. Джули поколебался, прежде чем ответить. Когда они уезжали, и Роско и Джо смотрели на него как то странно. Как будто оба были детьми, нуждающимися в заботе. Одна Дженни ничуть не беспокоилась. - Видите ли, сэр, дело в моей жене, - пояснил Джули. - Она уехала из дома. Возможно, ее тоже украли. Август заинтересовался. Это надо же, они оба гоняются за женщинами по равнине. Он больше ничего не сказал. Человек, чья жена сбежала, имеет право быть раздражительным и неразговорчивым. Он сменил тему. - Это вашего брата Джейк застрелил? - спросил он. - Да, - ответил Джули. - Полагаю, это произошло случайно, но я должен вернуть его в город. Вот только найду Эльмиру. Следующие миль семь или восемь они проехали молча по неровной местности. Август размышлял, какой все же странный человек этот Джейк Спун: у него украли женщину, а он продолжает играть в карты, или чем он там еще занимается. Каждый раз, когда они выезжали на откос и видели вдалеке пламя костра, Джули старался убедить себя, что будет чудо, если Эльмира вдруг окажется там. И все равно он надеялся. Иногда его охватывала такая тоска, что он не верил, что сможет долго продержаться, не зная, где она. Наконец, когда до лагеря осталось не больше мили, Август натянул поводья. Он спешился, чтобы получше прислушаться. В тихую ночь на открытой равнине голоса могли разноситься далеко, так что у него есть шанс узнать, сколько их там собралось. Джули тоже спешился и стал ждать, чтобы Август посвятил его в свои планы. Они находились всего в сотне ярдов от реки и услышали ниже по течению какие то всплески. - Может, бизон, - прошептал Джули. - Мы видели нескольких. - Больше на лошадь похоже, - возразил Август. - Бизоны не станут переходить реку так близко от лагеря. Он взглянул на молодого человека, обеспокоенный взволнованностью, которую уловил в его голосе. - Вы часто такими делами занимались, мистер Джонсон? - спросил он. - Нет, - признался Джули. - Я вообще такими делами не занимался. У нас в Арканзасе самое худшее - грабители. - Давайте ка подведем наших лошадей слегка поближе, - предложил Август. - Не разрешайте им ржать. Если нам удастся подойти футов на сто к лагерю, это будет здорово. Затем я предлагаю броситься на них. Они услышат нас раньше, чем увидят, и это их испугает, так что мы сможем навалиться на них, прежде чем они разберутся, что к чему. Пользуйтесь пистолетом и поберегите ружье, тут работать придется с близкого расстояния. Если одним разом всех не убьем, придется вернуться и напасть еще раз. - Надо постараться не затоптать женщин, - предупредил Джули. - Не затопчем, - пообещал Август. - Вы когда нибудь убивали? - Нет, - сказал Джули. - Не приходилось. «Жаль, что ты не остался в лагере», - подумал Август, но промолчал. 57Песья Морда умирал и знал это. Пуля попала в ребро и ушла в живот, где и застряла. Никто и не попытался ее вытащить. Он лежал на одеяле весь в предсмертном поту, а Синего Селезня интересовал только вопрос, сколько человек было в той группе, что стреляла по ним. - Три лошади, - сказал один из индейцев кайова, но Песья Морда не мог вспомнить, сколько их там было, две или три. - Темнело, - объяснил он. Одна сторона его тела была влажной от крови. Ему хотелось смотреть на женщину, но Синий Селезень присел около него на корточки и загораживал ее. - В Маккрае так и не попал? - спросил он. - Он укрылся за лошадью, - объяснил Песья Морда. - Может, и попал. Не знаю. - Мы его завтра прикончим, - пообещал Мартышка Джон. - У него нет лошади, да к тому же он, возможно, ранен. - Сомневаюсь, - заметил Синий Селезень. - Думаю, завтра он придет и прикончит остальных, если только он не сделает это еще ночью. - Мне очень больно, - пожаловался Песья Морда. - Пристрелите меня. Синий Селезень рассмеялся. - Не дождешься, чтоб я на тебя пулю тратил. Пусть Мартышка перережет тебе горло, если хочет. Но Мартышка Джон не хотел к нему подходить. Он беспокоился, как, впрочем, и индейцы. Они постоянно щелкали курками своих пистолетов. Попросили виски, но Синий Селезень не дал. Песья Морда смотрел на женщину. Она сидела, обняв колени руками. Синий Селезень пошел и оседлал свою лошадь. Возвращаясь к костру, он пнул женщину. Потом еще раз. Он пинал ее, пока она не упала и не свернулась в клубок. - Что она сделала? - спросил Песья Морда. Синий Селезень подошел и пнул в бок, заставив его закричать от боли и скатиться с одеяла. - Не суй свой поганый нос в чужие дела, - пригрозил он. - Ты уезжаешь? - нервничая, спросил Мартышка Джон. - Именно, - ответил Синий Селезень. - Поищу ка себе команду получше. Вы на ту группу даже не напали. А там, верно, просто пара ковбоев. Песья Морда снова попытался вернуться на одеяло, но сил не хватило. Индейцы уже забрали его пистолет и поделили между собой патроны, так что он даже не мог застрелиться. У него в сумке было лезвие, которым он мог бы перерезать себе горло, но сумка лежала с другой стороны костра, а он знал, что сил доползти до нее у него не хватит. Синий Селезень еще дважды пнул Лорену. - Нет смысла тебя продавать, - сказал он. - Пусть тебя забирают индейцы. - А я как же? - спросил Мартышка Джон. - Я же здесь в доле. - Я твою долю выиграл, - отрезал Синий Селезень. - Как, впрочем, и долю кайова. - Тогда зачем ты отдаешь ее этим клятым индейцам? - спросил Мартышка Джон. - Отдай ее мне. - Нет, я хочу, чтобы они ее хорошенько порезали, - возразил Синий Селезень. - Это придаст им смелости, и они завтра прикончат этого старика рейнджера. - Черт, да я еще злее их, - заявил Мартышка Джон. - Пусть приходит, он у меня получит. Синий Селезень сел на лошадь. - Ты и вполовину не такой злой, как они, - проговорил он. - И если Маккрае здесь появится, пошевеливайся, а не то схватишь пулю. Он достал Ермоука, а тот в бою троих таких, как ты, стоил. Селезень открыл свою седельную сумку, достал бутылку виски и бросил ее индейцам. Потом сказал что то на их языке и повернул лошадь к реке. Лорена осталась лежать, где упала, слушая стоны Песьей Морды. Он стонал при каждом выдохе. В ране пузырилась кровь. Лорена встала на четвереньки, и ее от страха вырвало. Индейцы пили и не сводили с нее глаз. Ей надо бы убежать, но ноги не держали. Да они ее все равно сразу догонят. Она отползла немного в сторону от того места, где ее вырвало, и снова легла, слишком усталая и напуганная, чтобы двигаться. Мартышка Джон сидел у костра, сжимая ружье. Он да же не смотрел в ее сторону - от него помощи ждать не приходилось. Ей не на кого было надеяться. - Помоги ей, Мартышка, - попросил Песья Морда слабым голосом. - Черт, да не могу я ей помочь, - возразил Мартышка Джон. - Ты же его слышал. Он отдал ее им. Один из индейцев понял, о чем они говорили, и разозлился. Он вытащил нож и угрожающе встал над Песьей Мордой, который продолжал стонать. Потом индеец уселся ему на грудь, и Песья Морда слабо вскрикнул. Остальные индейцы кинулись к нему. Он от слабости даже не мог поднять руки. Один из индейцев разрезал его ремень, а другие двое стащили с него штаны. Лорена не успела даже отвернуться, как они его кастрировали. Песья Морда снова закричал, но скоро смолк, потому что индеец схватил его за голову и запихнул окровавленные гениталии ему в рот, пропихивая дальше в горло рукояткой ножа. Они также сняли с него скальп и привязали к копью. Песья Морда пытался дышать, между ног у него расползалась лужа крови. Но он не был мертв. Лорена охватила голову руками, но все равно слышала его стоны и бульканье, когда он пытался дышать. Она хотела, чтобы он умер, почему требуется так много времени, чтобы умереть? Она ждала, что в любую минуту они могут на нее наброситься, но они не трогались с места. Издевательство над Песьей Мордой привело их в хорошее настроение, и они снова стали по очереди прикладываться к бутылке. Мартышка Джон скорее всего был напуган не меньше нее. Он молча сидел у костра с ружьем в руках, дергая себя за грязную бороду. Несколько раз индейцы обращались к нему на своем языке, но он не отвечал. Лорена первая услышала лошадиный топот, поскольку лежала, прижавшись к земле. Но она не знала, кто это, и потому не ощутила надежды. Кто то скачет, может, Синий Селезень возвращается, чтобы потребовать ее назад. Индейцы, увлеченные виски и пением, размахивали окровавленными ножами и не уловили лошадиного топота, но Мартышка Джон внезапно услышал. Он вскочил на ноги и поднял ружье, но, прежде чем успел выстрелить, Лорена услышала хлопок в темноте, и Мартышка Джон выронил ружье и сел, открыв рот, как будто собирался что то сказать. Только Лорена увидела это, как две лошади перескочили через Мартышку Джона, не задев его, и врезались в гущу индейцев. Один индеец закричал, и крик этот был еще более безнадежным и пугающим, чем крики Песьей Морды. Прежде чем она подумала о Гасе, она увидела, как он направил свою лошадь прямо на индейца. Он пристрелил того, кто закричал, а потом тех двух, с ножами, стреляя с лошади в упор, в грудь. Еще один индеец схватил копье со скальпом Песьей Морды, но Гас убил его, прежде чем тот успел его поднять. Еще одного он застрелил, когда тот поднял ружье. Последний индеец бросился в темноту. - Добей тех, кто еще жив, - велел Август второму всаднику. Но этот человек не успел еще спешиться, как в темноте раздался выстрел. Джули остался стоять у лошади, прислушиваясь. Послышался еще выстрел, а потом топот приближающейся лошади. Лорена решила, что все уже закончилось, но тут Мартышка Джон выстрелил из пистолета в стоящего у костра человека. Он промахнулся, и человек начал поднимать свой собственный пистолет, но выстрелить не успел, потому что в освещенный круг въехал Гас и выстрелил из ружья, уложив Мартышку Джона. Потом Гас перевернул Лорену и обнял, все еще держа ружье в руке. - Где Синий Селезень, Лори? - спросил он. - Он был здесь сегодня? Лорене было трудно заставить свои мысли вернуться к Синему Селезню. Она давно перестала разговаривать, и сейчас, хотя она хотела говорить, слова не произносились. Она не сводила с Гаса глаз и начала плакать, но не могла ответить на его вопрос. - Он был здесь сегодня? - снова спросил Гас. - Только ответь, и я не стану тебя больше беспокоить, пока ты не почувствуешь себя лучше. Лорена кивнула. Синий Селезень был здесь. Ничего другого она сказать не могла. Гас встал. - Вернитесь к своим, - велел он второму мужчине. - Немедленно. - Я еще ни в одного не выстрелил, - возразил этот второй. - Вы один всех перестреляли. - Не имеет значения, - ответил Август. - Я не могу бросить эту девушку, а она в таком состоянии, что не может ехать быстро. Возвращайтесь к своим. Если Лори сможет ехать верхом, мы приедем следом за вами. - Вы убили того, который убежал? - спросил Джули. - Да, - ответил Август. - Человеку от лошади не убежать. Давайте, двигайтесь. Тут в окрестностях бродит очень опасный человек, а я сомневаюсь, чтобы ваш помощник мог с ним справиться. «А я могу?» - подумал Джули, глядя вниз на Песью Морду. Тот умудрился выплюнуть свои гениталии и все еще дышал. Глядя на лужу крови, в которой он плавал, Джули почувствовал, что его может стошнить. Чтобы избежать этого, он отвернулся. - Я тут разберусь с покойниками, - проговорил Август. - Я понимаю, для вас это потрясение, мистер Джонсон. На драки в арканзасском баре мало похоже. Но вам придется с этим смириться и вернуться к своим спутникам. - Вы его убьете? - спросил Джули, имея в виду Песью Морду. - Да, если он сам вскоре не умрет, - ответил Август. Джули не успел перевалить через второй холм, как снова услышал выстрел. 58- Как ты думаешь, мы отсюда пальбу услышим? - спросил Джо. - Не думаю, - ответил Роско. - Костер довольно далеко. Да к тому же, может, это просто ковбои, и стрелять не придется. - Но мы же видели индейцев, - настаивал Джо. - Готов поспорить, это они. - Может, и они, - вынужден был признать Роско. - А может, они дали деру. - Надеюсь, они не побежали в этом направлении, - сказал Джо. Он не хотел признаваться в том, насколько перепугался, хотя на самом деле и припомнить не мог, когда еще так боялся. Обычно, когда они разбивали лагерь, он так был этому рад, что расстилал одеяло и тут же заваливался спать. Но сейчас, хотя он, как обычно, развернул одеяло, заснуть не мог. Впервые за все путешествие он остался без Джули, и сам был удивлен тому, насколько сильнее он трусил. Им запретили разжигать костер, так что оставалось лишь сидеть в темноте. Разумеется, холодно не было, но с костром значительно веселее. - Думаю, Джули их поубивает, - повторил он несколько раз. - Техасский рейнджер уже поубивал шестерых, - заметил Роско. - Может, он сам их убьет, а Джули сэкономит патроны. Джо сидел со своим новым ружьем в руках. Несколько раз он взводил курок, потом снова ставил его на предохранитель. Если индейцы собираются появиться, то хорошо бы, если бы они дождались рассвета, тогда он сможет лучше стрелять. Дженни сидела в сторонке. Она первая заметила индейцев и вернулась, чтобы сказать об этом Джули. Роско сначала не поверил ей, но Джули поверил сразу. Когда индейцы начали стрелять, он тоже сделал несколько выстрелов. Роско беспокоило отсутствие деревьев. Всю свою жизнь он прожил среди деревьев и мало задумывался, насколько с ними приятнее. Деревья стали настолько обыденным явлением, что для него явился потрясением сам факт существования местности, где их нет. Иногда встречалось несколько штук по берегам рек, но то скорее были кусты, нежели деревья. К ним нельзя было прислониться, а он это делать обожал. Роско на столько к ним привык, что даже научился спать, привалившись к дереву. Но сейчас Джули оставил его у реки, где не было даже кустика. Роско должен был спать, вытянувшись на земле или сидя. Небо побелело от лунного света, но видимость от этого значительно не улучшилась. Вскоре Роско начал нервничать. Куда бы он ни посмотрел, всюду ему мерещились индейцы. Он взвел курок на случай, если то действительно были они. Стоило ему взвести курок, как Джо тоже щелкнул затвором. - Ты кого нибудь видел? - спросил он. - Вроде есть кто то, - ответил Роско. - Где? - спросила Дженни. Роско показал пальцем, и она немедленно побежала в ту сторону. Роско глазам своим не верил, но она всегда была девушкой смелой. - Всего лишь куст, - доложила Дженни, возвращаясь. - Считай, что тебе повезло, - сказал он. - Будь то индеец, с тебя уже бы сняли скальп. - Как ты думаешь, они уже кончили сражаться? - спросил Джо. - Скорее бы они возвращались. - Они могут до утра не вернуться, - вздохнул Роско. - Давай отдохнем. Как только Джули вернется, он немедленно захочет отправиться за твоей матерью. - Думаю, она нашла Ди, - заметил Джо. - Ей нравится Ди. - Тогда какого черта она вышла замуж за Джули? - спросил Роско. - Ведь с этого все началось, сам понимаешь. Не выйди она замуж за Джули, сидели бы мы сейчас в Арканзасе и играли в домино. Каждый раз, как Роско пытался восстановить ход событий, приведших к тому, что он оказался в таком месте, где нет деревьев, к которым можно прислониться, он сбивался с мысли и путался. Вероятно, лучше всего вообще об этом не думать. Роско был рад, что ему не пришлось идти с Джули и рейнджером. Он вспомнил, как дрожали у него колени днем, когда пули свистели по траве вокруг него. Звук был такой, будто пчелы летали в листве, но, разумеется, то свистели пули. При этих воспоминаниях он несколько минут качал головой, во всяком случае, ему показалось, что несколько минут, - он так и заснул с пистолетом в руке. Ему приснился сон про кабанов, но не слишком страшный. В жизни кабаны были куда страшнее. А во сне они просто рыли землю вокруг хижины и не пытались напасть на него, но он все равно проснулся от страха и увидел совсем непонятное. Дженни стояла в нескольких футах от него, подняв над головой большой камень. Она держала его обеими руками - зачем ей это понадобилось среди ночи? Она не издавала ни звука, просто стояла и держала камень. Только когда она его швырнула, он понял, что там кто то был. Кто то большой. От удивления Роско забыл, что у него есть пистолет. Он не видел, во что попал камень, но Дженни неожиданно упала на колени. Она обернулась к Роско. - Стреляй в него, - сказала она. Роско вспомнил о пистолете, у которого и курок уже был взведен, но не успел он поднять его, как большая тень, в которую Дженни швырнула камнем, скользнула ближе к нему и толкнула, не слишком сильно, но достаточно, чтобы он выронил пистолет. Он знал, что не спит, что все это не сон, но он оцепенел, сил двигаться, а уж тем более быстро, у него не было. Он увидел, что большая тень нависла над ним, но не чувствовал страха, и тень не толкала его больше. Роско чувствовал тепло и сонливость и опустился на землю. У него было впечатление, что он сидит в теплой ванне. Он не слишком часто принимал теплые ванны в своей жизни, но тут у него было именно такое ощущение, и он приготовился вздремнуть. Но Дженни ползла, ползла прямо через его ноги. - Что это ты делаешь? - спросил он, прежде чем заметил, что глаза ее прикованы к оброненному им пистолету. Ей нужен был пистолет, и почему то она ползла за ним прямо через его ноги. Но она не успела, тень вернулась. - Надо же, а ты не любишь сдаваться, - произнесла тень. - Не торопись я так, я бы тебе показал парочку шуток. - Он поднял руку и ударил ее. Роско не разобрал чем - топором или чем то еще, - но звук был такой, будто по дереву ударили топором, и Дженни перестала двигаться, оставшись лежать поперек его ног. - Джо? - позвал Роско. Он вспомнил, что велел Джо прекратить щелкать затвором, чтобы он мог поспать. - Его так звали? - поинтересовалась тень. Роско понимал, что это мужчина, потому что голос был низким. Но лица он не мог разглядеть. Он просто казался большой тенью, да и Роско трудно было сосредоточиться на чем либо определенном: где Джо, когда вернется Джули или еще на чем то. Большая тень встала над ним, расставив ноги, и наклонилась к ремню его брюк, но Роско уже ни о чем не беспокоился, так он устал. Он чувствовал, что скоро все кончится, как будто темнота закрывала ему веки. Затем он погрузился в теплый сон. Джули нашел их через час, когда тела уже закоченели. Он скакал изо всех сил, не желая терять время на то, чтобы следовать изгибам реки, но и боясь отъезжать от нее слишком далеко, чтобы не потеряться. Иногда он останавливался, прислушиваясь, не раздадутся ли выстрелы, но темные равнины были пусты и спокойны, хотя именно там он стал свидетелем самых страшных событий, которые ему когда либо приходилось видеть. Единственным звуком был вой ветра в траве; весной то были приятные звуки, напоминающие пение. Никогда еще Джули не ощущал такой беспомощности. Он даже не был уверен, что найдет то место, где они оставили остальных. Он был шерифом, ему платили, чтобы он стрелял в случае необходимости, но ничего в его предыдущей жизни не подготовило его к той бойне, которой он был сегодня свидетелем. Капитан Маккрае убил шестерых, а он ни разу не выстрелил, даже когда тот старый бандит направил на него пистолет. Все произошло так быстро, за какую то минуту другую. Капитан Маккрае оставался совершенно спокоен, а он пришел в такое смятение, что плохо соображал. Ему приходилось иметь дело с крутыми мужиками в Арканзасе, он заставлял их сдаться и арестовывал, но там все было иначе: у того умирающего охотника за бизонами между ног виднелась лужа крови. Здесь на равнинах случались вещи худшие, чем смерть. Разглядев каньон, где он оставил Роско с детьми, Джули остановился и прислушался, но ничего не услышал. Это его напугало, потому что лошадь Джо всегда ржала, приветствуя его лошадь. Он спешился и медленно направился к каньону. Может быть, они забыли спутать лошадь и она пасется где нибудь подальше. Роско часто забывал такие вещи. - Роско? - позвал он, подходя к лагерю. Джули уже видел три лежащие на земле фигуры. Казалось, они спали, но он знал, что это не так, потому что Дженни лежала поперек ног Роско. Единственным звуком было жужжание слетевшихся на кровь мух. Джули не хотел этого видеть. Он знал, что должен, но не мог себя заставить. Ему безумно хотелось повернуть все вспять, назад к тому времени, когда и он, и Роско, и Эльмира с Джо были еще в Арканзасе. Он знал, что это невозможно. Случилось такое, чего ему не забыть до конца дней своих. Он даже упустил возможность остаться и умереть вместе с ними, хотя капитан Маккрае ему и предлагал. «У меня будет легче на сердце, если вы останетесь», - так он сказал. Джули не остался, но, бросив их, он и не сражался. Все, что он сделал, это проехал пару раз по одному и тому же участку прерии, а тем временем оба лагеря посетила смерть. Джули ни на секунду не сомневался, что, останься он с Роско и детьми, смерть настигла бы и его тоже. Человек, убивший их, был бойцом калибра капитана Маккрае. Некоторое время Джули стоял, не решаясь войти в лагерь. Не мог. Он стоял и слушал, как жужжат над убитыми мухи. Он не хотел видеть, что индеец с ними сделал. Теперь, когда он найдет Эльмиру, ему придется сказать ей, что ее сын умер. Если ему доведется вернуться в Форт Смит, он приедет туда без Роско Брауна, верного человека без всяких претензий. Странная девушка, умевшая ловить кроликов, больше уже не поймает ни одного. Через некоторое время Джули вытащил нож и принялся рыть могилы. Он выбрался из каньона и рыл их на равнине. Ножом работалось медленно, но больше ему нечем было копать. Землю он отбрасывал руками. На рассвете он все еще копал, но могилы были мелкими. Ему надо постараться, иначе койоты доберутся до трупов. Время от времени он взглядывал на тела. Джо лежал в стороне от остальных на своем одеяле, как будто спал. Джули принялся собирать камни, чтобы завалить могилы. В каньоне их было много, хотя некоторые приходилось выворачивать из земли. Когда он нес камень, то заметил двух всадников далеко на равнине, черные точки в ярком солнечном свете. Его лошадь заржала, радуясь компании. Когда Август и Лорена подъехали, арканзасский шериф все копал. Август подъехал к краю каньона и взглянул вниз. - Еще покойники, - заметил он спешиваясь. Он отдал Лорене мерина Роско, который шел ровно, а себе выбрал лучшую из лошадей индейцев, хоть и она была довольно тощей. - Это моя вина, - сказал Джули. - Послушайся я вас, может, они бы были живы. - Или вы были бы мертвы, и мне пришлось бы еще и вами заниматься, - заметил Август. - Не мучайте себя. Нам не дано судить о том, что лучше, а что хуже. - Вы говорили, чтобы я остался, - настаивал Джули. - Знаю, сынок. Понимаю, что ты жалеешь, что не остался. Но вчерашний день уже позади, вернуть его невозможно. Продолжай копать, а я там приберусь. Он повернулся к Лорене и помог ей спешиться. - Ты побудь здесь, милая, - попросил он. Но когда он пошел к каньону, Лорена двинулась за ним. Она боялась отпускать его на большое расстояние. - Нет, я не хочу, чтобы ты туда спускалась и на все это смотрела, - проговорил Август. - Сядь здесь, отсюда ты сможешь меня видеть. Я никуда не денусь. Он повернулся к Джули. - Посидите с ней, - попросил он. - Ей сейчас не о чем говорить. Просто посидите с ней, мистер Джонсон. Джули прекратил копать. Женщина не смотрела на него. Она не сводила глаз с капитана Маккрае, спускающегося в каньон. Ноги ее были черно синими, а на щеке желтел синяк. Она не повернула головы и не взглянула на него. - Меня зовут Джули Джонсон. Джули хотел быть вежливым, но женщина, казалось, не слышала. Август быстро спустился в лагерь и завернул каждое тело в одеяло. Синий Селезень был так уверен в себе, что даже не потрудился стрелять. Помощника шерифа и девушку он зарезал, распорол им животы от груди до паха. Девушке, очевидно, этого оказалось недостаточно, потому что у нее еще была разбита голова. У мальчика тоже, скорее всего, прикладом ружья. Помощника шерифа он еще и кастрировал. Взяв седельные ремни, Август закрепил одеяла как можно туже. Странно, что три таких разных человека оказались на берегу реки Канейдиан, но с другой стороны, здесь проходила граница, а люди вечно шатались там, где им вовсе нечего было делать. Он и сам был таким - стал рейнджером в Техасе, вместо того чтобы быть адвокатом в Теннесси. Тем троим, кого он сейчас обматывал одеялами, повезло меньше, чем ему. Он вынес тела в прерию, положил их в мелкие могилы и помог Джули завалить их камнями, хотя прекрасно понимал, что это все равно не помешает зверью добраться до трупов. В другом лагере он просто положил охотника за бизонами и мертвых индейцев рядком и так оставил. - Похоже, он взял лошадь Джо, - сказал Джули. - Да, вместе с его жизнью, - ответил Август. - Полагаю, лошадь его интересовала больше. - Если вы погонитесь за ним, я останусь и помогу, - предложил Джули. - Мне не на чем за ним гнаться, - возразил Август. - У него лучше лошадь, чем у нас, а здесь человека, у которого лошадь лучше, чем у тебя, не догнать. Готов поспорить, он сейчас едет к Пергетори. - Куда? - переспросил Джули. - Такая река в Колорадо, - ответил Август. - У него там наверняка еще шайка. Придется его на этот раз отпустить. - Я бы этого не хотел. - Джули уже представлял себе, как догоняет индейца и убивает его. - Сынок, все это печально, - проговорил Август. - Смерть всегда печальна. Не заклинивайтесь на мести. У вас есть срочное дело. Если я когда нибудь встречусь с Синим Селезнем, я убью его. Если не я, тогда кто нибудь другой. Он большой и сволочь, но рано или поздно он встретит кого нибудь, кто окажется еще больше и еще сволочнее. Либо змея его ужалит, лошадь на него свалится, его повесят, или кто нибудь из его же бандитов выстрелит ему в спину. Либо он просто состарится и умрет. Он подошел к лошади и затянул потуже подпругу. - Не старайся ответить болью на боль, - посоветовал он. - Здесь все очень трудно соразмерить. Лучше поезжай и найди свою жену. Джули посмотрел через реку на бескрайнюю прерию. «Если я ее найду, она будет теперь меня еще больше ненавидеть», - подумал он. Август смотрел, как Джули садится на лошадь, и думал, какой же он молодой. Чуть больше двадцати. Но он уже успел найти и потерять жену, хотя, по правде говоря, чтобы потерять жену, много времени не требуется. - Где находится это место - Эбоуд Уоллз? - спросил Джули.. - Недалеко от реки, - ответил Август, - но я бы на вашем месте проехал мимо. Вашей жены там нет. Если она поплыла по Арканзасу, то, я думаю, она в Канзасе, в каком нибудь городишке. - Я бы не хотел пропустить ее, - сказал Джули. Если она в Эбоуд Уоллз, то лучше тебе пропустить ее, подумал Август, но ничего не сказал. Он пожал руку молодому шерифу и посмотрел, как он едет к реке. Вскоре он исчез из виду, поскольку местность к северу была сильно неровной. Когда он снова возник в поле зрения, то был лишь точкой. Август вернулся к Лорене. Большую часть ночи он просидел, обняв ее, надеясь, что тепло его тела наконец остановит дрожь, которая била ее. Она пока не сказала ни одного слова, но иногда смотрела ему в лицо, что было хорошим признаком. Он видел женщин, побывавших в плену у индейцев, которые боялись даже поднять глаза. - Пошли, Лори, - проговорил он. - Давай немного прокатимся. Она послушно встала, как маленький ребенок. - Мы немного проедем на восток и поищем тень, - сказал Август. - Там мы поваляемся пару недель, а Колл с ребятами тем временем нас нагонят. Они скоро должны подойти со скотом. И я надеюсь, что к тому времени ты будешь чувствовать себя лучше. Лорена не ответила, но села на лошадь без его помощи и ехала рядом целый день. 59Колл ждал, что Гас вернется через день другой. Может, он найдет женщину, а может, и нет, но вряд ли за держится надолго. Гас ездил без устали и обычно быстро догонял того, за кем гнался, арестовывал или убивал и возвращался назад. Первые пару дней Колл не задумывался об отсутствии Гаса. Он злился на Джейка Спуна за то, что тот доставил всем столько беспокойства и неприятностей, но тут он и сам не без вины. Ему следовало направить Джейка на путь истинный еще в Лоунсам Дав, категорически запретить ему брать с собой девушку. Когда прошел третий день, а Гас все еще не вернулся, Колл начал беспокоиться. Августу удавалось выжить в таких обстоятельствах, что Колл не слишком волновался по поводу его безопасности. Даже люди, привыкшие к зрелищу внезапной смерти, не считали, что такое может случиться с Августом Маккрае. С простыми смертными могло случиться все, что угодно, но Гас как говорил, так и будет говорить. Но прошло пять дней, потом неделя, а он не вернулся. Стадо переправилось через Бразос без приключений, потом через Тринити, а Гаса все не было. Они разбили лагерь к западу от Форт Уэрта, и Колл разрешил парням пойти в город. Это был их последний город до Огаллалы, а ведь вполне могло случиться, что некоторые из них не доживут до конечного пункта. Он оставил при себе только мальчишек, чтобы присмотреть за стадом, а остальных отпустил. Диш Боггетт тоже предложил остаться. Он все время думал о Лорене и не собирался покидать лагерь, пока есть шанс, что приедет Гас и привезет ее. - Черт, ты ведешь себя, как священник, - заметил Соупи. - Того и гляди, проповеди читать начнешь. Нидл Нельсон ему посочувствовал. - Он просто влюблен, - пояснил он. - Он не хочет вместе с нами блудить. - Готов поклясться, он об этом пожалеет к тому времени, как мы доберемся до Небраски, - вмешался Джаспер Фант. - Меня вам ждать не придется. Я собираюсь выпить парочку бутылок хорошего виски, прежде чем полезу в эти холодные реки. Я слышал, у них там на севере по настоящему холодные реки. На некоторых даже лед, так мне говорили. - Если я замечу кусок льда в реке, я накину на него лассо, и мы сможем класть лед в виски, - похвастался Берт Борум. Все считали, что Берт чересчур гордился своим умением бросать лассо. Он был быстр и точен, что верно, то верно, но ребятам надоела его похвальба, и все постоянно разыскивали предметы, на которые он не смог бы накинуть лассо с первого раза. Однажды Берт за ставил их заткнуться на целый день, с первого раза набросив лассо на койота, но вынудить их замолчать надолго было невозможно. - Зааркань этого чертова быка, если ты такой ловкий, - предложил Нидл Нельсон, подразумевая техасского быка. Создавалось впечатление, что быку не нравилось, когда ковбои усаживались группой. В этих случаях он останавливался футах в пятидесяти и принимался рыть копытами землю и реветь. Нидлу страшно хотелось его пристрелить, но Колл не разрешал. - Я этого сукина сына быстро заарканю, - сказал Берт. - Вот только кто потом будет снимать с него лассо? - Ты лучше спроси, кто будет тебя хоронить, если ты заарканишь этого быка, - заметил Диш. То, что он предпочел воздержаться и не напиваться в Форт Уэрте, еще больше возвысило его в собственных глазах, но большая часть ковбоев уже была сыта по горло превосходством Диша, особенно если учесть, что он воздерживался из за любви к молодой женщине, которая даже не смотрела в его сторону. - Если ты уж так влюблен, то чего не поехал за ней сам, а Гас пусть бы оставался здесь? - спросил Джаспер. - С Гасом куда веселее, чем с тобой, Диш. В ответ Диш повернулся и набросился на него с кулаками, но Колл немедленно положил конец драке. - Если собираетесь драться, забирайте свое жалованье и катитесь на все четыре стороны, - отрезал он. Братья Рейни чувствовали себя вполне взрослыми и уговаривали Ньюта попросить капитана отпустить их в город. - Я хотел бы поиметь шлюху, - заявил Бен Рейни. Ньют отказался выполнить их просьбу. - Ты просто спроси, - настаивал Бен. - Спрошу, когда приедем в Небраску, - пообещал Ньют. - Ага, а если я утону в Ред Ривер, то так никогда и не попробую женщину, - сказал Бен. Колл начинал беспокоиться по поводу Гаса. Для него было необычным так долго гоняться всего лишь за одним человеком. Разумеется, у Синего Селезня могла быть шайка и Гас мог нарваться на засаду. Он ведь последние годы всерьез не сражался. Даже Пи Ай начал волноваться. - Смотрите ка, мы уже у Форт Уэрта, а Гаса все нет. По Кампо тоже не поехал в Форт Уэрт. Он сидел, прислонившись спиной к колесу фургона, и обстругивал одну из женских фигурок, которые любил вырезать. Пока он шел днем, то высматривал подходящие куски дерева, а потом складывал их в фургон. Вечерами же он вырезал. Начав с довольно объемистого куска, он в конечном итоге вырезал из него крошечную фигурку женщины, не более двух дюймов высотой. - Надеюсь, он вернется, - произнес По Кампо. - Мне приятно его общество, хотя ему не нравится, как я готовлю. - Ну, когда ты появился, он еще не привык есть жуков и все такое, - заметил Пи Ай. - Я думаю, ему постепенно понравится, когда он вернется. Он всегда быстро ловил бандитов. - Он не поймает Синего Селезня, - уверил По Кампо. - Почему? Ты что, его знаешь? - удивленно спросил Колл. - Я его знаю, - ответил По Кампо. - Хуже этого человека нет. Только дьявол хуже, а дьявола нам в этом путешествии не приходится опасаться. Разговор был странным, и Колл внимательнее посмотрел на старика, но тот сидел у колеса фургона, и стружки покрывали его короткие ноги. Он заметил взгляд Колла и улыбнулся. - Я однажды жил на llano , - сказал он. - Я хотел выращивать овец, но оказался дураком. Волки резали их, команчи убивали, погода доканывала. Потом Синий Селезень убил троих моих сыновей. После этого я по кинул llano . - Откуда ты знаешь, что Гас его не поймает? - спросил Колл. По Кампо подумал над вопросом. Дитц сидел рядом. Ему нравилось наблюдать, как старик вырезает. Дитцу казалось чудом, что По может взять простой кусок дерева и превратить его в маленькую женскую фигурку. Он смотрел, чтобы понять, как это происходит, но до сих пор так и не разобрался. По Кампо поворачивал дерево в руках, стружки падали на колени, и неожиданно фигурка оказывалась готовой. - Мне не нравится лошадь, на которой поехал капитан Гас, - объяснил По Кампо. - На этой лошади ему Синего Селезня не догнать. У того всегда самая лучшая лошадь в округе, именно поэтому ему и удавалось уйти. - У него не лучшая лошадь в округе, - заметил Колл. - Лучшая у меня. - Да, верно, хорошая кобылка, - согласился По. - Вы, возможно, и догнали бы его, но капитан Гас не сможет. Синий Селезень продаст женщину. Возможно, капитан Гас и отберет ее назад, если его индейцы не прикончат. Я бы тут не стал биться об заклад. - Я бы стал, будь у меня деньги, - упрямился Дитц. - У мистера Гаса все будет в порядке. - Мне кажется, индейцев осталось совсем мало, - заметил Колл. - Есть еще молодые бандиты, - продолжал По. - Синему Селезню всегда удается их найти. llano - оно большое. Он был прав. Колл вспомнил несколько случаев, когда ему приходилось туда забираться. Через день другой люди начинали дергаться, так на них действовала пустота. - Слишком уж много этого ничего, - так выразился Пи. Он повторял это по два или три раза ежедневно, как припев, а вдалеке мелькали и мелькали миражи. Даже человек, умеющий держать направление, мог по еряться там, где практически не имелось ориентиров. И редко встречалась вода. - Я соскучился по Гасу, - заявил Пи Ай. - Все жду, вот он заговорит, а его нет и нет. Мои уши вроде как опустели. Колл должен был признать, что и ему не хватает Августа и что он беспокоится. За те годы, что Колл знал Гаса, они каждый день по меньшей мере один раз спорили. Гас никогда не давал прямого ответа на вопрос, но на нем всегда можно было опробовать свое решение, если знаешь, как подступиться. Колл все больше и больше ощущал его отсутствие, хотя, к счастью, дела шли пока гладко - скот уже пообвык и не доставлял больших хлопот. Ребята по большей части вели себя прилично, во всяком случае, спорили и раздражались не больше членов любой другой команды. Погода стояла идеальная, вода имелась в изобилии, а весенняя трава служила прекрасным кормом скоту. Больше всего Колла мучила мысль, что он допустил, чтобы Гас поехал один выполнять работу, которая могла оказаться ему не по зубам, работу, которую они обязаны были доделать вместе. Часто днем он ехал впереди стада и посматривал на северо запад, надеясь заметить возвращающегося Гаса. Все чаще ему приходило в голову, что Гас, возможно, погиб. Много людей просто исчезали в llano , умирали где то и оставались лежать непогребенными, а кости их растаскивали звери. Разумеется, Гас по своему был человеком знаменитым. Если Синий Селезень убил его, то у него могло возникнуть желание похвастаться, так что рано или поздно слух должен дойти и до них. Но что, если его убил какой нибудь молодой бандит, который и понятия не имеет, кто он такой? Тогда Гас просто исчезнет. Мысль о том, что Гас мертв, стала угнетать Колла. Он думал об этом по нескольку раз в день, что приводило его в странное состояние. Они почти не поговорили перед отъездом Августа. Ничего не сказали друг другу. Он пожалел, что они не обсудили некоторые вещи. Разумеется, от смерти ждать уважения не приходится. Люди умирают, где придется, вне зависимости от того, завершены их дела или нет. Но его преследовала мысль, что вот Гас уехал и может не вернуться. Он наблюдал за растянувшимся по прерии скотом, и все казалось ему бесполезным и даже абсурдным. Иногда ему даже хотелось распустить весь скот, расплатиться с работниками, взять с собой Дитца, Пи Ая и, может, мальчишку и отправиться искать Гаса, пока они его не найдут. Команда вернулась из Форт Уэрта в подавленном состоянии с похмелья. Голова у Джаспера Фанта так раскалывалась, что он не мог ехать верхом, слез с лошади и последние две мили прошел пешком, время от времени останавливаясь, чтобы поблевать. Он пытался заставить остальных ребят подождать его, уверяя их, что в таком состоянии его спокойно могут ограбить и избить, но товарищи остались равнодушными к его судьбе. У них у самих разламывалась голова. - Можешь хоть в Китай топать, мне плевать, - заявил Нидл, выражая мнение всех остальных. Они поехали дальше, оставив Джаспера передвигаться самостоятельно по мере сил и возможностей. По Кампо предвидел, в каком состоянии они вернутся, и приготовил для них сюрприз - сладкий напиток из ежевики, которую он сам насобирал. - Сахар помогает при похмелье, - объявил он. - Пейте побольше и немного полежите потом. - Джаспер, что, уволился? - поинтересовался Колл. - Да нет, он выворачивается наизнанку где то по дороге от города сюда, - объяснил Соупи Джонс. - Последний раз, когда я его слышал, мне показалось, что он собирается выблевать свои носки. - Что нового насчет Джейка? - спросил Колл. Вопрос вызвал целую серию злобных взглядов. - Этот наглый сукин сын, - высказался Берт Борум, - вел себя так, будто никого из нас не знает. - Сказал мне, что от меня навозом воняет, - пожаловался Нидл. - Он там играл, а возле него шлюха крутилась. - Нельзя сказать, чтобы он скучал по той, что украли, - заметил Соупи. Наконец приплелся Джаспер Фант. Все стояли и усмехались, хотя он понять не мог, по какой причине. - Видать, тут произошло что то позабавнее того, чем я занимался, - сказал он. - Да многое забавнее, чем блевать, - заметил Пи Ай. - Джаспер прозевал пойло, вот в чем смех, - объяснил Аллен О'Брайен, который и сам не чувствовал себя уж очень хорошо. - Я как то лучше переносил похмелье дома, в Ирландии, - сказал он. - Разумеется, там оно меня каждый день мучило. Здесь у меня мало практики. Джаспер понял, что прозевал напиток из ежевики, который до смерти любил, и даже пригрозил уволиться, раз они такие свиньи. Но был слишком слаб, чтобы привести свою угрозу в исполнение. По Кампо заставил его съесть большую ложку патоки в качестве лечения от похмелья, а остальные тем временем отправились поднимать скот. - Полагаю, следующее развлечение нас ждет на старушке Ред, - проговорил Диш Боггетт, занимая свое место впереди стада. 60Не успел окружающий мир как следует подсохнуть и стать приятным, как снова, неожиданно для Ньюта, опять полило ручьем. За два дня до того, как они вышли к Ред Ривер, на северо западе заклубились черные тучи. Утром еще было по весеннему свежо и чисто, а к середине дня весь мир наполнился водой. Два часа лило как из ведра, даже стадо нельзя было разглядеть. К тому времени они вышли уже на равнину без единого дерева. Только земля и небо, спрятаться некуда. Они, как могли, разбили лагерь, и По Кампо вливал в них горячий кофе литрами, но все равно ничего хорошего от предстоящей ночи ждать не приходилось. По и Дитц, признанные авторитеты по части погоды, посовещались и пришли к выводу, что не могут сказать, когда кончится дождь. - Думаю, что на неделю вряд ли затянется, - заявил По Кампо, не обрадовав никого таким прогнозом. - Черт, если будет поливать неделю, все реки превратятся в океаны, - посетовал Джаспер. Всю ночь они пасли стадо, но вовсе не потому, что оно нуждалось в каком то особом пригляде. Просто верхом было суше, чем в грязи на земле. Ньют уже начал думать, что зря они уехали из Лоунсам Дав, если все время будет так мокро. Он вспоминал сухие и жаркие дни в Лоунсам Дав. Он и Мышь кое как перебились ночь, но к утру Ньют потерял всякий интерес к жизни. Следующий день был не лучше. Небо свинцовое, и мистер Гас не вернулся. Он уже так давно уехал, и Лорена тоже. Диш Боггетт все больше нервничал и взял за привычку время от времени делиться с Ньютом. Ньют с уважением относился к его чувствам, тогда как все остальные совершенно недвусмысленно насмешничали. - Из за этого Джейка мы их теперь обоих потеряли, - сказал Диш. - Скотина проклятая. Ньюту было неприятно так думать о Джейке. Он все еще помнил, как Джейк играл с ним, когда он был маленьким, и как в глазах его матери появлялся живой, веселый огонек при виде Джейка. Все годы его отсутствия Ньют вспоминал Джейка с теплотой и считал, что если он когда нибудь вернется, то героем. Но следовало признать, что поведение Джейка после его возвращения было вовсе не героическим. Даже больше смахивало на трусость, особенно его беспечное возвращение к карточной игре после кражи Лорены. - Если она жива и Гас привезет ее, я все равно хочу на ней жениться, - заявил Диш, а вода потоками стекала с полей его шляпы. - Черт, нам бы рыб погонять, - проговорил он немного погодя, тем не менее оставаясь на своем месте, хотя мысли его явно были заняты другим. Если Лорена умерла, он будет держаться подальше от других женщин и горевать о ней всю жизнь. Все еще лил дождь, когда они добрались до низких берегов Ред Ривер. Река оказалась не слишком широкой и не слишком глубокой. Колла больше волновал подход к ней: более ста ярдов мокрого красноватого песка. Река славилась своими зыбучими песками. Дитц остановился рядом, задумчиво разглядывая реку. Долгое время она являлась северной границей его жизненного пространства. Земля за коричневыми песками была ему неизвестна. - Считаешь, нам стоит подождать, пока вода спадет? - спросил Колл. - Она не спадет, - ответил Дитц. - Все еще идет дождь. Подъехал Диш, чтобы посмотреть, как Дитц пробует переправу, время от времени одергивая лошадь и выбирая более твердую почву. - Думаю, это испортит Джасперу пищеварение, - заметил он, поскольку Джаспер стал еще более чувствительным в вопросе о реках. - У нас коров шестьдесят из стада мистера Пирса в этой самой реке застряли, только поближе к Арканзасу. На мне, наверное, сотня фунтов грязи было, пока мы их вытащили. Дитц пустил лошадь в бурлящую реку и вскоре оказался на противоположном берегу, где ему снова пришлось пробираться по широкой полосе песка, прежде чем он нашел твердую почву. Ему определенно не понравилось это место в качестве переправы, потому что он запрещающе помахал остальным шляпой, не разрешая им трогаться с места, и поскакал вниз по реке. Вскоре он исчез за завесой дождя, но через час вернулся и сообщил, что нашел более удобную переправу ниже по реке. К этому времени все уже изнервничались, потому что Ред Ривер держала первенство по числу утонувших в ней ковбоев, а тот факт, что им пришлось просто сидеть и мокнуть, еще усилил их нервозность. Но страхи оказались беспочвенными. Дождь подутих, выглянуло солнце, и они начали гнать скот по грязи к коричневой воде. Дитц разыскал участок, покрытый гравием, так что в реку они спускались почти как по дороге. Старый Пес сноровисто провел стадо через реку, и вскоре оно уже паслось в высокой траве Оклахомы. Пять или шесть более слабых коров увязли на выходе, но их быстро вызволили. Диш и Соупи разделись, залезли в грязь и накинули на коров лассо, а Берт Борум вытащил их. При виде солнца все повеселели. Разве они не переправились через Ред Ривер и не остались все живы, чтобы потом рассказывать об этом? В тот вечер ирландец пел часами, и кое кто из ковбоев подпевал ему, поскольку они уже успели выучить несколько ирландских мотивов. Иногда По Кампо пел по испански. У него был низкий хрипловатый голос, и все время казалось, что он вот вот задохнется. Песни беспокоили людей, настолько они были грустными. - По, ты веселый парень, почему же ты поешь только о смерти? - спросил Соупи. У По имелась небольшая погремушка, которую он тряс во время пения. Погремушка и хрипловатый голос производили странное впечатление. От всего этого у Пи Ая волосы на шее иногда становились дыбом. - Ну ты даешь, По. Уж больно печально поешь для такого веселого человека, - сказал он однажды, когда старик тряс свою погремушку из тыквы. - Я пою не о себе, - ответил Кампо. - Я пою о жизни. Я весел, но жизнь так печальна. Это не мои песни. - Ну, ты ведь их поешь, тогда чьи же они? - спросил Пи. - Они принадлежат тем, кто их слушает, - ответил По. Он подарил Дитцу одну из вырезанных им женских фигурок. Дитц ею очень гордился и постоянно носил в кармане своих старых штанов. - Мне твоих песен не надо, - сказал Пи. - Слишком уж грустные. Я потом плохие сны вижу. - Если ты их слышишь, они принадлежат тебе, - возразил По. Нельзя было рассмотреть его глаза. Они и так были глубоко посажены, да к тому же он редко снимал свою шляпу с большими полями. - Жаль, что у нас нет скрипки, - сокрушался Нидл. - Была бы у нас скрипка, мы бы сплясали. - С кем сплясали? - поинтересовался Берт. - Дам я тут что то не наблюдаю. - Сами с собой, - ответил Нидл. Но скрипки у них не было, только По Кампо со своей погремушкой да ирландец, поющий о девушках. Даже в ясную ночь печальное пение и сознание, что нет рядом женщин, наводило тоску на парней. Кончился вечер воспоминаниями о сестрах, у кого они были. Колл не слышал разговоров и пения, потому что продолжал разбивать свой лагерь в стороне. Он считал, что так лучше. Если стадо побежит, он быстрее с ним справится. Его угнетало отсутствие Гаса. Оно могло означать единственное: случилась какая то беда, и они вполне могли так никогда и не узнать, какая именно. Однажды, когда он вечером чистил ружье, он вздрогнул от звука собственного голоса. Он никогда не имел привычки разговаривать сам с собой, но, пока чистил ружье, мысленно беседовал с Гасом о том, о чем не успел поговорить до его отъезда. - Жаль, что ты не убил этого индейца, когда у тебя была возможность, - сказал он. - И жаль, что ты посоветовал Джейку взять эту женщину. Слова просто вылетели из его рта. Он вдвойне обрадовался, что был один, потому что, услышь работники, как он говорит сам с собой, они решат, что у него крыша поехала. Но никто не слышал его, кроме Чертовой Суки, которая паслась, привязанная к длинной веревке. Каждую ночь он привязывал веревку к своему поясу и потом обкручивал ею руку, так что, если лошадь вдруг испугается, у нее не будет возможности убежать. Колл настолько чувствовал ее движения, что просыпался даже тогда, когда она поднимала голову, чтобы понюхать ветер. Обычно такое случалось, если мимо пробегал олень или волк. Но кобыла все замечала, и Колл спал лучше, зная, что она всегда начеку. 61Август рассчитал, что за два или три дня пути они окажутся там, где проходят стада, но на второй день начался дождь, сильно испортив им настроение. Он сделал Лорене грубое пончо из брезента, который подобрал в лагере охотника за бизонами, но все равно ехать было неприятно. Дождь принес прохладу, и к тому же казалось, что он зарядил надолго, поэтому он рискнул поехать в Эбоуд Уоллз, поскольку только там можно было рассчитывать на какой то кров. Когда они приехали туда, оказалось, что там никого нет, а большинство домов разрушено. - Мало стало бизонов, - объяснил Август. - Еще два года назад здесь шла большая битва, а посмотри, что сейчас делается. Такое впечатление, что уже полсотни лет здесь никого нет. - Единственными живыми существами там были гремучки, причем в изобилии, и мыши, чем объяснялось обилие змей. Были там и совы, которые конкурировали со змеями в отношении мышей. Они нашли комнату с более или менее целой крышей и работающим камином. Правда, Августу сначала пришлось изъять оттуда совиное гнездо. Он разломал останки фургона, которые использовал в качестве дров. - Такая погода задержит Колла, - сказал Август. - Наверное, они уже решили, что мы погибли. Лорена все еще не говорила. Ей трудно было отказаться от молчания, оно казалось ей лучшим оружием против того, что могло случиться. Слова не помогают, когда дело плохо, все равно никто не слушает. Если бы индейцам удалось сделать с ней то, что они собирались, она могла бы кричать до хрипоты, и никто бы не услышал. Гас спокойно относился к ее молчанию. Казалось, оно его не беспокоило. Он постоянно говорил сам, то об одном, то о другом. Он не вспоминал о том, что случилось с ней, и обращался с ней так же, как и в Лоунсам Дав. Хоть она и не говорила, она должна была все время видеть Гаса. Ночами она ложилась рядом с ним, только так она не замерзала. Но если он вставал за чем нибудь, она не сводила с него глаз, а если он выходил, она тоже вставала и шла за ним. На следующий день дождь все еще продолжал идти. Гас обследовал форт в поисках чего нибудь полезного и принес большую коробку пуговиц. - Припоминаю, что тогда, во время битвы, здесь была женщина, - сказал Август. - Наверное, она уехала так быстро, что забыла свои пуговицы. Пуговицы оказались самой разной величины, и у Августа возникла идея. В седельной сумке у него имелась колода карт, которую он поспешно вытащил. - Давай ка сыграем, - предложил он. - Пуговицы будут вместо денег. Он расстелил одеяло у камина и рассортировал пуговицы по величине. Там попадались и большие роговые пуговицы, очевидно, для пальто. - Эти у нас пойдут по пятьдесят долларов, - сказал он. - Вот эти поменьше - по десятке, а маленькие - по пять. У нас еще никогда не было таких крупных ставок. - Только не мухлюй, Гас, - неожиданно произнесла Лорена. - Будешь мошенничать, я с тобой спать не стану. Август так обрадовался, услышав ее голос, что слезы навернулись у него на глаза. - Мы с тобой играем просто на пуговицы, милая, - сказал он. При первой сдаче Лорена сделала две ошибки, уже успев забыть, что какие карты значат. Но навык быстро вернулся, и она принялась играть с азартом, да же смеялась, когда выигрывала. Но вскоре она устала от игры. Она вообще очень быстро уставала последнее время. И при малейшем поводе начинала дрожать. Когда Август заметил, что она устала, он постелил ей одеяло около камина и сидел с ней, пока она дремала. Синяки ее проходили. Она сильно похудела после того, как Синий Селезень ее похитил, щеки ввалились. На улице все еще лил дождь. Крыша в углу протекала, и по стене струился ручеек воды. Они пробыли в форте два дня, им не пришлось мокнуть под дождем. В первый вечер Августу повезло и он заметил оленя, который пасся совсем рядом. В тот вечер они пожарили мясо, и Лорена в первый раз поела с большим аппетитом. - Ешь так, и скоро ты снова станешь самой красивой женщиной во всем Техасе, - заметил Август. Лорена промолчала. Ночью она проснулась, дрожа и в слезах. Август обнял ее и утешал как ребенка. Но ей не удалось снова заснуть. Она пролежала остаток ночи с широко открытыми глазами. Часа за два до рассвета дождь прекратился, и вскоре яркое солнце осветило мокрую прерию. - Мне хотелось бы здесь остаться, - сказала Лорена, когда заметила, что Гас готовится в отъезду. - Мы тут долго не продержимся, - объяснил Август. - Любой бандит, которого еще не повесили, знает об этом месте. Если приедут сразу несколько человек, мы можем попасть в беду. Лорена все понимала, но все равно не хотела уезжать. Так приятно было лежать на одеяле и играть в карты на пуговицы, если Гас был рядом. Ей не хотелось видеть других мужчин, вообще не хотелось. Она также не хотела, чтобы они видели ее. Где то глубоко внутри жило ощущение, что ей следует прятаться. Ей хотелось, чтобы Гас спрятал ее. - Я их не хочу, - проговорила она, глядя на Гаса. - А и не надо, - ответил Гас. - Я прослежу, чтобы к тебе не приставали. Но здесь мы оставаться не можем. Дичи мало, да и трудно предугадать, кто может объявиться. Сев на лошадь, Лорена заплакала. Она потеряла контроль над своими слезами. Они появлялись по собственной воле, хотя, как и слова, не приносили никакой пользы. Плачь не плачь, делу не поможешь. - Послушай, Лори, не стоит излишне волноваться, - уговаривал Август. - Мы поедем туда, где ковбои, и все будет в порядке. Ты еще попадешь в Сан- Франциско. Лорена почти забыла, что такое Сан Франциско. Потом вспомнила: место, где есть корабли и где прохладно. Куда Джейк обещал ее отвезти. Она настолько основательно забыла о Джейке, что ей даже показалось странным, что она подумала о нем. Как о ком то, кто умер. - Где Джейк? - спросила она. - Не знаю, - ответил Август. - Он хотел поехать со мной, но мне этот подонок надоел. Они ехали почти весь день вдоль Канейдиан, вода в которой после дождей стояла высоко. Ближе к вечеру они перевалили через холм и увидели поразительную картину. Четыре огромных стада, растянувшихся по равнине, насколько мог видеть глаз. - Их остановила река, - пояснил Август. - Ждут, когда спадет вода. Ковбои все еще находились от них в миле или дальше, но Лорена начала дрожать при виде их. Еще мужчины. - Они не обидят тебя, милая, - уверил ее Август. - Они, скорее, тебя больше боятся, чем ты их. Большинство уже наверняка забыли, как выглядит женщина. Лорена снова замолчала. Ей негде было спрятаться. Когда они подъехали в ближайшему стаду, навстречу им выехал человек. - Бог ты мой, да это же тот парень из Йельского колледжа, который сумел прочитать мою латынь на вывеске, - воскликнул Август. - Я узнаю лошадь. Тот самый гнедой, которого мы выкрали назад у старика Педро, перед тем как он умер. Лорена даже не взглянула на человека. Уилбергер удивился не меньше Августа. Он заметил двух всадников и решил, что это разведчики других стад. - Господи, Маккрае, ну и сюрприз! - воскликнул он. - Я то думал, вы отстали от меня на три недели, а вы едете ко мне с запада. Где ваше стадо, если оно у вас есть? - Как вы можете видеть, я корову с собой на захватил, - ответил Август. - Может, у Колла еще и есть стадо, если он его не растерял или не распустил. - Это было бы глупо с его стороны, а он мне дураком не показался, - заметил Уилбергер. - Кобылу свою он мне не продал. Он приподнял шляпу, приветствуя Лорену. - Мне кажется, я незнаком с молодой дамой, - произнес он. - Это мисс Лорена Вуд, - представил ее Август. - Ей не повезло, ее выкрали. Теперь я выкрал ее назад. У нас плохо с продуктами, и мы с удовольствием купили бы у вас, если вы можете поделиться. Уилбергер еще раз взглянул на Лорену, которая сидела, опустив голову. - Я не такой негодяй, чтобы брать деньги за еду, - заверил он. - Пожалуйста, милости просим в лагерь и ешьте, сколько влезет, если не имеете ничего против моих крутых парней. - Вряд ли, - тихо проговорил Август. - Мы оба очень робкие. - А, понятно. - Уилбергер снова бросил взгляд на Лорену. - Я ужасно рад, что с вами нет стада. Казалось бы, на этих равнинах для всех места хватит, но сами видите, здесь уже тесновато. Я было хотел сегодня переправиться, но решил подождать до утра. Он немного помолчал, раздумывая над проблемой их робости. - Мы как раз собирались подзаправиться, - сообщил он. - Это свободная страна, так что я советую вам разбить лагерь, где вам заблагорассудится. Я возьму кастрюльку у повара и привезу вам еду, когда вы устроитесь. - Премного благодарен, - сказал Август. - Дерева в этих краях не встречали? - Нет, сэр, - ответил Уилбергер. - Будь в этих краях дерево, я бы под ним сидел. Они разбили лагерь на равнине. Верный своему слову, Уилбергер через час вернулся с маленьким вьючным мулом. Кроме обильной порции говядины с бобами, он привез им маленькую палатку. - Я этой палаткой почти не пользуюсь, - объяснил он, сбрасывая груз у их костра. - Могу вам одолжить. Возможно, юной леди захочется спрятаться от чужих глаз. - Полагаю, у вас такие хорошие манеры оттого, что вы изучали латынь, - заметил Август. - Погода непредсказуема, так что мы будем рады палатке. - Еще я прихватил бутылку, - сообщил Уилбергер. - Насколько я помню, вы человек пьющий. Как только Август поставил палатку, Лорена скрылась в ней. Гас постелил там одеяло, и она села на него так, чтобы видеть его. Мужчины уселись у костра выпить. - Легко идете? - спросил Август. - Нет, сэр, - ответил Уилбергер. - Мой старший умер недалеко от Форт Уэрта. Где то впереди у меня еще одно стадо, но я не могу уехать, чтобы проверить его. Не уверен, что я его когда нибудь увижу, хотя шансы есть. - Отчего он умер? - поинтересовался Август. - Там ведь вполне здоровый климат. - Он умер от того, что на него упала лошадь, - объяснил Уилбергер. - Обожал объезжать диких лошадей. - Глупо, - заметил Август. - У нормального взрослого человека должно было хватить ума поискать покладистую лошадь. - Не все такие, - возразил Уилбергер. - Та кобыла, которую капитан Колл отказался продать, вовсе не выглядит покладистой, а ведь он тоже вполне взрослый человек. - Взрослый - да, но не сказать, чтобы нормальный, - объяснил Август. - Я отношу это за счет недостатка образования. Поучись он в свое время латыни, может, и продал бы вам свою кобылу. - А вы считаете себя нормальным? - спросил Уилбергер. - Безусловно, - ответил Август. - Я еще не встречал человека более нормального, чем я. - И тем не менее вы сидите здесь, на голой равнине, с робкой женщиной, которую вам пришлось спасать, - заметил Уилбергер. - И сколько же подонков вам пришлось убить, чтобы спасти ее? - Порядком, - заверил Август. - Я добрался до пеонов, но шефу удалось улизнуть. Бандит по имени Синий Селезень. Постарайтесь с ним не встречаться, если у вас нет большого опыта в схватках. - А он где то здесь? Я слышал об этом негодяе. - Нет, я думаю, он направился к реке Пергетори, - ответил Август. - Но, с другой стороны, я его уже однажды недооценил, и именно поэтому эту молодую даму украли. Я уже подзабыл, как надо обращаться с бандитами. - Она в неважном состоянии, ваша девушка, - заметил Уилбергер. - Вам следует отвезти ее в Форт Уэрт. Севернее вы никакой медицинской помощи не найдете. - Мы поедем потихоньку, - сказал Август. - Куда мне вернуть палатку? - Я буду по делам в Денвере к концу года, - сообщил Уилбергер. - Разумеется, если буду к тому времени жив. При случае отправьте ее в Денвер. Я этой чертовой штукой редко пользуюсь, но она мне может понадобиться следующей зимой, если я буду в ветреных краях. - Я получил большое удовольствие от виски, - проговорил Август. - Глупо отказываться от привычных удовольствий, чтобы тащиться по коровьему дерьму за скотом. - Может, вы и правы, я об этом сам частенько думал, - согласился Уилбергер. - Если вы такой нормальный парень, то как же вы во все это вляпались? - У меня незаконченное дело в Огаллале, в Небраске, - объяснил Август. - Не хочу состариться, не закончив его. - Понятно, - заметил Уилбергер. - Наверное, украли еще одну робкую даму. Они пили, пока бутылка не опустела. - Если у вас есть вторая, то жаль, что вы ее не захватили, - сказал Август. - Мне необходима тренировка. - Что же, если мы не сумеем перебраться через эту чертову реку завтра утром, посмотрю, не завалялась ли где еще одна, - пообещал Уилбергер, вставая. - Мне редко доводится говорить с таким человеком, как вы. Не могу понять, нравитесь вы мне или нет, но, признаюсь, беседовать с вами интересно. В моем лагере ничего подобного не дождешься. Он сел на лошадь и собрался уезжать. - Я пошлю повара с завтраком к вам. Кстати, а не встречался ли вам по пути молодой шериф из Арканзаса? Он где то здесь, и я о нем беспокоюсь. - Вы, верно, говорите о Джули Джонсоне, - догадался Август. - Мы с ним расстались четыре дня назад. Он направился на север. - У него забавные спутники, - заметил Уилбергер. - Просто мне как то не по себе. Мне он понравился, но он очень неопытен. - Теперь у него больше опыта, - заверил Август. - Синий Селезень убил его спутников. - Убил всех троих? - поразился Уилбергер. - Я даже предлагал мальчонке работу. - Лучше бы он согласился, - сказал Август. - Мы их похоронили к западу отсюда. - Этот Синий Селезень, видно, крутой сукин сын. - Уилбергер с минуту посидел молча, уставившись в темноту. - Ведь чувствовал же я, что этому молодому Джонсону недостает опыта, - пробормотал он и уехал. На следующее утро повар Уилбергера привез завтрак. Утро выдалось ясное, солнце жарило вовсю, и равнина вскоре высохла. Август вышел из палатки, но Лорена осталась у входа. - Живем, как в гостинице, Лори, - проговорил Август. - Еду нам приносят, только есть успевай. В этот момент повар слегка зазевался, и вьючный мул довольно прицельно лягнул его. - Ему надоело сюда таскаться, - пожаловался повар. - Или ему надоел погонщик, - предположил Август. - Я бы купил его, если он продается. Я с мулами всегда ладил. - Этот мул не продается, - заявил повар, оглядывая лагерь. - Я бы тоже не возражал жить в палатке и ничего не делать. С этими словами он развернулся и направился назад. Когда он скрылся из виду, Лорена вышла из палатки и села на солнышке. Пока они завтракали, ковбои Уилбергера принялись сдвигать стадо к реке. - Любопытный человек этот Уилбергер, - заметил Август. - За словом в карман не лезет. Полагаю, он в полном порядке. К полудню все стада и с ними фургон и верховые лошади были уже на другом берегу. Скоро они исчезли из виду. - Нам стоит тоже переправиться, пока это возможно, - предложил Август. - Вдруг снова дождь пойдет. Он сложил палатку, которая оказалась неудобным грузом для лошади. Ей это совсем не понравилось, и она попыталась взбрыкнуть, но Август вскоре с ней справился. Вода в реке несколько спала, так что пр одолели они ее без особого труда и разбили лагерь милях в двух к северу от реки, на небольшом холме. - Теперь мы устроились, - констатировал Август, укрепив палатку. - Думаю, ребята через недельку объявятся. Лорена предпочитала, чтобы они вообще никогда не появлялись, но радовалась, что у них есть палатка, потому что почти сразу с северо запада набежали тучи. - Пусть льет, нам не страшно, - заверил Август, доставая из седельной сумки коробку с пуговицами. - Полагаю, играть в карты нам дождь не помешает. Уилбергер предусмотрительно оставил им немного кофе и кусок бекона, так что с этими продуктами, палаткой и пуговицами они провели неделю. Щеки у Лорены были уже не такими впалыми и синяки исчезли. Она все еще спала, прижавшись к Августу, и не отводила от него взгляда, куда бы он ни направлялся. Раз или два, когда стояла хорошая погода, они вечерами ездили к реке. Август смастерил грубую удочку из ниток, найденных в форте. Согнув иголку, сделал крючок, на который нанизывал головастиков в качестве приманки. Но рыбы не поймал. Когда он бывал у реки, то раздевался и купался. - Иди сюда, Лори, - звал он. - Тебе не повредит помыться. Наконец она решилась. Она не мылась очень давно и получила удовольствие от прикосновения воды к ее телу. Гас сидел недалеко на камне и обсыхал на солнце. Течение было быстрым, и она побоялась заходить глубоко. Лорена удивилась, какой белой оказалась ее кожа, когда она смыла с нее грязь. Вид ее загорелых ног и белого живота так поразил ее, что она снова принялась плакать. А когда она начинала плакать, то уже не могла остановиться, ей казалось, что она так и будет всегда плакать. Гас заметил и подошел, чтобы помочь ей вылезти из воды, потому что она так и стояла, рыдая, по пояс в воде. Гас не стал ей выговаривать. - Я так думаю, что тебе лучше всего выплакаться, Лори, - предложил он. - Только помни, у тебя еще вся жизнь впереди. - Они не должны были так со мной обращаться. - Лорена взяла лохмотья, в которые давно превратилось ее платье, и вернулась в палатку. 62Когда они достигли Территории, Ньют стал беспокоиться насчет индейцев. И не он один. Ирландец столько всякого наслушался про скальпирование, что то и дело дергал себя за волосы, чтобы убедиться, что они все еще на месте. Пи Ай, проводивший большую часть своего времени за затачиванием ножа и проверкой, достаточно ли у него патронов, удивился, узнав, что ирландец никогда не видел человека, с которого сняли скальп. В свою бытность рейнджером Пи постоянно натыкался на оскальпированных поселенцев, да и некоторые из его друзей тоже лишились скальпа. Братья Спеттл, которые постепенно стали более разговорчивыми, признались Ньюту, что если бы не боялись заблудиться, то сбежали бы домой. - Но вы должны гнать лошадей, - напомнил им Ньют. - Капитан ведь вас нанял. - Не знал, что нам придется быть там, где есть индейцы, - оправдывался Билл Спеттл. Несмотря на бесконечные разговоры на эту тему, они целыми днями напролет не встречали ни индейцев, ни ковбоев. Никого вообще, только изредка волка или койота. Ньюту казалось, что с каждым днем небо становится шире, а земля пустыннее. Смотреть было не на что - небо да трава. Такая пустошь, что трудно было себе представить, что где то существуют города и живут люди. Пустынные просторы особенно действовали на нервы ирландцу. - Кажется, что все люди остались позади, - часто повторял он. Или спрашивал: - А где же люди? Никто не знал, когда можно ожидать следующей встречи с людьми. - Жаль, что Гаса нет, - сказал Пи Ай. - Гас бы знал. Он в таких делах разбирается. - Да ладно, тут к северу вообще ничего нет, - уверял их Диш, удивленный, что кто то мог думать иначе. - Чтобы добраться до городов, надо ехать на восток. - Я думал, мы будем проезжать Огаллалу, - напомнил ему Нидл. - А я и не сказал, что не будем, - ответил Диш. - Это как решит капитан. Но если этот город не больше Доджа, то легко можно проехать мимо. По Кампо стал пользоваться большой популярностью у ковбоев. Уж очень вкусно готовил. Он ко всем относился по доброму, но тем не менее, как и капитан, держался несколько отстранение. Он мог им петь своим хрипловатым голосом, но оставался для них тайной за семью печатями, странным человеком, весь день бредущим за фургоном и выстругивающим маленькие женские фигурки. Вскоре уже каждый ковбой получил по одной в подарок. - Чтобы не забывали своих сестер, - заметил По. За полтора дня до того, как выйти к реке Канейдиан, снова начались дожди. При виде огромных серых туч, клубящихся на западе, у всех сразу упало настроение. Ковбои принялись доставать дождевики, готовясь к длинной, холодной и опасной ночи. Та гроза, которая настигла их на расстоянии полдня пути от реки, отличалась от других обилием молний. К середине дня Ньют, который, как всегда, тащился в конце стада, услышал раскаты грома и увидел вспышки молний далеко на западе. Он видел, как Дитц совещается с капитаном, хотя трудно было представить, какой совет мог помочь в таком случае. Они находились в центре равнины, укрыться было абсолютно негде. Всю вторую половину дня они наблюдали вспышки молний на западе. Когда стало садиться солнце, Ньют увидел картину, дотоле никогда им не виденную: молния сверкнула по всей длине от севера до юга, перерезав садящееся солнце. Казалось, она протянулась по всему западному горизонту, а последовавший за ней удар грома показался таким резким, что Ньют испугался, что солнце разломится пополам, как большой красный арбуз. Вслед за этой молнией тучи накатились на них, как огромное черное стадо, за пять минут поглотив весь белый свет. Верховые лошади заволновались, и Ньют поехал, чтобы помочь Питу Спеттлу, но тут так близко ударила молния, что его лошадь подпрыгнула и мгновенно сбросила его. Однако он исхитрился удержать поводья, и ей не удалось вырваться. Тем не менее коня пришлось долго успокаивать, прежде чем можно было снова сесть на него. К этому времени раскаты грома следовали практически без интервалов, причем такие сильные, что у Ньюта звенело в ушах. Стадо остановилось, ковбои окружили его плотным кольцом. Когда Ньют садился на лошадь, молния ударила совсем рядом со стадом, в сотне футов от того места, где ехал капитан. Несколько коров сразу упали, как от удара, и словно часть стены, создаваемой скотом, обрушилась и рассыпалась по земле отдельными кирпичами. Через секунду скот помчался. Он рванул на запад, пройдя сквозь всадников, как будто их не было вовсе, хотя Диш, капитан и Дитц пытались повернуть его. И тут пошел дождь. Ньют пришпорил лошадь и попытался достичь головы стада, которая была к нему ближе, чем к кому либо. Он видел, как, извиваясь, ударила молния, но скот не остановился. Он слышал, как ударялись рога об рога, когда коровы сталкивались друг с другом. И снова он заметил синее мерцание у них в рогах и обрадовался, что пошел дождь. Дождь - это только вода, и все, он его не пугал, к тому же Ньют знал, что, когда пойдет ливень, прекратится сверкание молнии. Скот бежал много миль, но гроза сдвинулась к востоку, оставив им только тьму и дождь. Как и раньше в таких случаях, Ньют всю ночь тащился рядом соста дом. Иногда до него доносились крики других ковбоев, но из за дождя и темнотищи их не было видно. Такие ночи всегда казались мучительно длинными. Сто раз, а может, тысячу, он смотрел, как он полагал, на восток в надежде увидеть сереющее небо, что обещало бы зарю. Но небо со всех сторон казалось одинаково черным в течение, как казалось Ньюту, добрых двадцати часов. Когда начало светать, выяснилось, что день их ожидает пасмурный, небо затянуто тяжелыми тучами. Ньют, Диш, ирландец и Нидл Нельсон оказались с большой группой скота, голов эдак в тысячу. Никто не мог сказать, где остальной скот. Коровы слишком притомились, чтобы доставлять много беспокойства, так что Диш ускакал и отсутствовал, казалось, полдня. Вернулся он вместе с Дитцем. Остальной скот находился от них в шести или семи милях. - Скольких молния убила? - поинтересовался Ньют, вспомнивший, как падали коровы. - Тринадцать, - ответил Дитц. - Но это далеко не самое худшее. Она убила Билла Спеттла. Они его сейчас там хоронят. Ньют чувствовал сильный голод, но эта новость отбила у него всякий аппетит. Он болтал с Биллом Спеттлом всего за два часа до грозы. После сотен миль пути в молчании он сделался весьма разговорчивым. - Говорят, он стал черным, - заметил Диш. - Я сам не видел. Ньюту так и не суждено было узнать, где похоронили Билла Спеттла. Когда он подъехал к основному стаду, оно уже двигалось, оставив могилу где то там, в грязной прерии. Никто не знал, что сказать Питу Спеттлу, который умудрился удерживать табун верховых лошадей всю ночь. Он и сейчас присматривал за ним, хотя выглядел усталым и заторможенным. Все умирали с голоду, поэтому Колл разрешил остановиться поесть, но очень по скорому. Он знал, что Канейдиан рядом, и хотел перейти ее, прежде чем снова начнется дождь. Иначе они могли застрять здесь на неделю. - А отдохнуть нам нельзя? - спросил Джаспер, возмущенный тем, что им придется работать в такую ночь. - Отдохнем к северу от реки, - ответил Колл. Дитца послали поискать переправу, но он вернулся на удивление быстро. Река находилась от них всего в четырех милях, и там есть переправа, которой, судя по всему, пользовались многие стада. - Нам всем придется поплавать, - добавил он, к ужасу Джаспера. - Я надеюсь, что нам не придется плыть в чертову грозу, - сказал Диш, глядя на низкие облака. - А какая разница, - заметил Нидл. - Все равно мокрее не будем, раз плыть придется. - Дождь должен кончиться, сколько же можно, - заявил Пи Ай, но небеса не обратили никакого внимания на его заявление. Колл сильно беспокоился, но старался этого не показывать. Они уже потеряли в этот день мальчика, поспешно похоронили еще одного, и он тоже никогда уже не вернется домой. Он не хотел больше рисковать, и все таки реку надо было перейти. Он поскакал, чтобы обследовать переправу, и убедился, что она безопасна. Вода стояла высоко, но сама река неширокая, далеко плыть не придется. Он вернулся к стаду. Многие из работников за это время переоделись в сухую одежду, весьма бессмысленное мероприятие, если учесть, что впереди река. - Перед рекой вам лучше раздеться, или у вас и эта одежда намокнет, - посоветовал Колл. - Заверните потуже вашу одежду в дождевики, иначе на той стороне нечего будет надеть. - Ехать нагишом? - спросил Джаспер, пораженный таким предложением. Путешествие на север оказывалось еще труднее, чем он предполагал. Билл Спеттл настолько одеревенел, когда они его нашли, что им не удалось его выпрямить, пришлось просто завернуть в одеяло и сунуть в яму. - Ну, я лучше немного поезжу голым, чем отправлюсь дальше в мокрых портках, как прошлой ночью, - заметил Пи Ай. Подъехав к реке, они придержали стадо, чтобы люди могли раздеться. Стоял такой холод, что Ньют немедленно покрылся пупырышками. Он свернул одежду и привязал ее повыше к седлу, даже сапоги. Вид голых людей верхом мог бы вызвать смех, не будь они такими усталыми и не нервничай они так перед переправой. Тела у них были белыми, как рыбье брюхо, кроме загоревших рук и лиц. - Бог ты мой, ну и сборище красавцев, - проговорил Диш, обозревая команду. - Дитц выглядит лучше всех, по крайней мере, он одного цвета. Остальные вроде как полосатые. Никто не ждал, что погода может еще ухудшиться, но, как оказалось, эти равнины полны сюрпризов. Подул холодный ветер, и, к тому времени как Старый Пес переплыл необходимые двадцать футов, сопровождаемый Дишем с одной стороны и капитаном Коллом с другой, с серого неба начали внезапно падать маленькие белые камушки. Диш, который плыл рядом с лошадью, держась за седло, увидел, как первые камушки упали в воду, и вздрогнул от страха, решив, что это пули. Только взглянув вверх и почувствовав, как один камушек скользнул по его щеке, Диш понял, что происходит. Колл тоже увидел, как град посыпался на реку. Сначала градины были маленькие, и он не слишком взволновался, поскольку знал, что града больше чем на пять минут не хватит. Но к тому времени как они с Дишем перебрались на северный берег и сели в мокрые седла, он понял, что это не просто град. Градины били вокруг него, отскакивали от его рук, седла, лошади и становились с каждой минутой все крупнее. Подъехал поближе Диш, все еще нагишом, закрывая локтем лицо. Град падал везде, поднимал фонтанчики в реке, отскакивал от крупов коров, шлепался в лужи. - Что делать будем, капитан? - спросил Диш. - Они все больше становятся. Как вы думаете, они не забьют нас до смерти? Колл никогда не слышал, чтобы кого нибудь убивало градом, но одна градина только что саданула его за ухом, и была она величиной с перепелиное яйцо. Однако остановиться они не могли. Двое ковбоев находились в реке, и скот еще не закончил переправу. - Спрячься под лошадь, если хуже будет, - посоветовал он. - Прикройся седлом. - Если я попытаюсь, эта лошадь лягнет меня так, что я концы отдам, - возразил Диш. Он быстренько стащил седло с лошади и прикрылся одеялом, которое подкладывал под него. Ньют не понял, что происходит, когда упали первые градины. Увидев на траве прыгающие белые камушки, он решил, что это снег. - Смотрите, снег пошел, - возбужденно сказал он Нидлу Нельсону, оказавшемуся рядом. - Это не снег, это град, - поправил его Нидл. - А я думал, что снег белый, - разочарованно протянул Ньют. - И то, и другое белое, - пояснил Нидл. - Вся разница в том, что град тверже. Уже через минуту Ньют на собственной шкуре выяснил, насколько град твердый. С неба падали ледяные мячики, сначала маленькие, но потом значительно крупнее. - Черт, давай ка лучше влезем в эту реку, - предложил Нидл. Он старался спрятаться под своей большой шляпой, но все равно и ему доставалось. Ньют оглянулся в поисках фургона, но не смог его разглядеть из за града. А вскоре он уже и Нидла не видел. Юноша пришпорил коня и ринулся в реку, хотя не представлял себе четко, что именно он там собирается делать. Спускаясь к реке, он едва не столкнулся с Джаспером, который спешился и смастерил что то вроде палатки из седла и дождевика. Скрючившись, он сидел в грязи под этим сооружением. Град валил сплошняком, ничего не было видно, так что, когда они достигли реки, Мышь спрыгнул с шестифутого откоса и сбросил его. Но и на этот раз Ньют удержал поводья, хотя град продолжал колотить по его голому телу. Когда юноша поднялся на ноги, он заметил, что Мышь образует собой нечто вроде укрытия. Согнувшись под конем, Ньют несколько защитил себя от града, который бил в основном по Мыши. Мыши это явно не нравилось, но, поскольку он самовольно спрыгнул с откоса, Ньют не испытывал к нему жалости. Он сидел под лошадью, пока не кончился град, что случилось минут через десять. Грязные берега Канейдиан были усыпаны градинами, равно как и равнина вокруг. Под копытами коров и лошадей градины хрустели. Отдельные экземпляры еще продолжали падать время от времени, отскакивая от уже лежавших на земле. Ньют видел, что скот перебрался через Канейдиан, реку, которой все боялись, практически без помощи ковбоев, которые голышом сидели то тут, то там, спрятавшись под седла, а иногда и под лошадей. Зрелище было забавное. Ньют радовался, что остался жив, и неожиданно ему захотелось рассмеяться. Смешнее всех выглядел Пи Ай, стоящий по горло в воде футах в тридцати от остальных, причем в шляпе. Он так спокойно и простоял там, ожидая, когда кончится град. - Как ты в воду то попал? - спросил Ньют, когда Пи вылез на берег. - Самая хорошая защита, - объяснил Пи. - Град воду не пробивает. Странно было смотреть на равнину, коричневую десять минут назад, а теперь почти сплошь белую. Подошел ирландец, ведя в поводу лошадь и расшвыривая град ногами. Он принялся собирать градины и бросать их в реку. Вскоре этим же занялись еще несколько ковбоев, соревнуясь, кто кинет дальше и у кого градины подскочат большее количество раз по воде. Затем их глазам предстало странное зрелище: По Кампо собирал град в ведро, а свиньи следовали за ним по пятам. - Как думаешь, что он собирается с ним делать? - спросил Нидл Нельсон. - Может, сварит из него жаркое, - предположил Пи. - Он их так разглядывает, будто это бобы. - Не хотел бы я видеть эту команду в голом виде завтра, - заметил Джаспер. - Думаю, мы все будем в синяках. Одна градина так саданула меня по локтю, что я руку выпрямить не могу. - Да ты все равно ею мало пользуешься, даже когда и можешь выпрямить, - безжалостно отреагировал Берт. - Если он не может бросать лассо, как ты, это не значит, что ему не нужна рука, - вступился Пи Ай. Все вечно вязались к Джасперу, и Пи Ай считал необходимым время от времени за него заступаться. Он закинул ногу на лошадь и замер, так и не продев ее в другое стремя. Он случайно взглянул через реку и заметил направляющегося к ним всадника. Ребята на северном берегу стояли к нему спиной и ничего не видели. - Господи, поклясться готов, что это Гас! - воскликнул Пи Ай. - И не умер он вовсе. Все посмотрели и тоже увидели всадника. - Откуда ты знаешь, что это он? - спросил Берт. - Он слишком далеко. Вполне может быть какой нибудь индейский вождь. - Мне ли не знать Гаса, - сказал Пи. - Интересно, где он болтался? 63Колл и Диш как раз натягивали на себя сухие штаны, когда подъехал Гас. Они обернулись, только услышав хруст градин под копытами его лошади. Колл сразу приметил, что Гас сидит верхом не на той лошади, на которой уехал, но сам он был явно в порядке. - Черт возьми, вот не думал, что вы, ребятки, возьметесь работать нагишом, - проговорил Август. - Вижу, стоило мне уехать, у вас тут все полетело в тартарары. У вас совсем бледный вид. - Что же, река глубокая, а у нас не слишком много сухой одежды, - объяснил Колл. - А ты где пропадал? - Да так, - ответил Август. - Я сюда на прошлой неделе добрался и решил, что нет смысла ехать на юг. Все равно потом придется с вами возвращаться. - Ты нашел Лори? - спросил Диш. - Конечно, - ответил Август. - Нашел. Она сейчас, верно, сидит перед палаткой и любуется, как вы тут голыми прыгаете. Диш покраснел и быстро закончил одеваться, хотя, когда Гас показал на палатку, он понял, что она слишком далеко, чтобы Лори могла что либо рассмотреть. В этот момент несколько голых ковбоев на южном берегу нырнули в реку и поплыли на другой берег, на столько воодушевленные возвращением Гаса, что забыли про всяческую осторожность. - Черт, Гас, мы уж тебя почти списали, - сообщил Пи Ай. - Бандита поймал? - Нет, но когда нибудь, надеюсь, поймаю, - заверил Август. - Повстречал много его дружков, но сам он от меня ускользнул. - Ты что, в городе был? - поинтересовался Диш. - У тебя не было палатки, когда ты уезжал. - Палатку мне одолжил мистер Уилбергер, - объяснил Гас. - Лори стесняется, боится бывать на людях. - Надо поскорее перетащить фургон, - сказал Колл. - Историю Гаса выслушаем позже. Те, кто еще не оделся, пойдите и помогите. Вышло солнце, и этот факт плюс возвращение Гаса подняли у всех настроение. Даже Джаспер, страдающий водобоязнью, переплыл реку, чтобы помочь с фургоном. Теперь река вовсе не пугала ковбоев, хотя всю последнюю неделю они только о ней и говорили. Вскоре фургон оказался на северном берегу. Они посадили свиней в фургон, но хряк спрыгнул и переплыл реку самостоятельно. - Какая независимая свинья, - восхитился Гас. - Я погляжу, а повар у вас все тот же. - Да, и готовит он вкусно, - заверил Колл. - Девушка в порядке? - Ей пришлось много пережить, но она молода, - ответил Гас. - Она не забудет, но, скорее всего, переживет. - Мы сейчас далеко от любого места, где можно было бы ее оставить, - заметил Колл. - А я и не собираюсь нигде ее оставлять, - заявил Август. - У нас есть палатка Уилбергера. Мы с вами пойдем до Небраски. - И что потом? - спросил Колл. - Не знаю, мы еще туда не пришли. Что слышно о Джейке? - Когда мы проезжали мимо, он был в Форт Уэрте. Играл в карты, так я понял. - Я встретил шерифа, разыскивавшего его, - сообщил Гас. - Он где то впереди нас. У него жена сбежала, а Синий Селезень убил его помощника и двух ребятишек, которые были с ним. Так что ему сейчас не до Джейка. - Он может забирать Джейка, если захочет, - возмутился Колл. - Я не стану защищать человека, который допустил, что у него украли женщину, а потом вернулся к карточной игре. - Так он мудро поступил, - заметил Гас. - Повстречай он Синего Селезня, полетели бы от Джейка клочки по закоулочкам. - А я считаю его трусом, - не сдавался Колл. - Почему ты не убил Синего Селезня? - Слишком хитрым оказался, - объяснил Август. - Я не мог угнаться за ним на том кандидате на мыловарню. Да кроме того, надо было подумать о Лори. - Мне противен сам факт, что этот гад опять от нас ускользнул, - заключил Колл. - Так поезжай за ним, Вудроу, - заметил Гас. - Он сейчас к западу отсюда, возможно, в Колорадо. Давай, валяй, поезжай, а я присмотрю за коровами в твое отсутствие. Слушай, а что делает этот старик повар? Они увидели, что все ковбои собрались вокруг фургона, с которого все еще капала вода. - Он любит устраивать ребятам сюрпризы, - объяснил Колл. - И каждый раз придумывает что нибудь новое. Они подъехали к фургону и увидели, что По Кампо сделал из градин что то вроде конфет. Он макал их в патоку и давал ковбоям лизнуть. - Senor , - обратился он к Августу, - вижу, вы как раз успели к десерту. - Я поспел как раз, чтобы увидеть, как шайка голых недотеп перебирается через реку, - ответил Август. - Уж было решил, что вы все подались в индейцы и решили скальпировать Джаспера. А где, молодой Билл Спеттл? Спрятался? Все неловко замолчали. Липпи, сидя на облучке фургона, перестал лизать градину. - Нет, senor , мы его похоронили, - ответил По Кампо. - Он стал жертвой молнии. - Жаль, - сказал Гас, - он был молод и внушал надежды. - Она еще тринадцать коров убила, - добавил Пи Ай. - Ты такой молнии никогда не видел, Гас. - Отчего же, - заметил Гас. - Нам тоже пришлось пережить непогоду. Ньют чувствовал себя счастливым - в сухой одежде тепло и мистер Гас вернулся. Небо прояснилось, и от туч, из которых падал этот ужасный град, остались лишь небольшие клочки над восточным горизонтом. Теперь, когда вышло солнце, река осталась за спиной, скот спокойно пасся и Лорена была спасена, жизнь казалась прекрасной, хотя каждый раз, как он вспоминал Билла Спеттла, лежащего в мокрой земле несколькими милями южнее, или Шона О'Брайена, оставшегося там, далеко, на берегу маленькой речки, его снова охватывала печаль. По Кампо дал ему градину, покрытую патокой, и он сидел, облизывая ее и чувствуя себя по переменно то печальным, то радостным. Мужчины вокруг него одевались и готовились снова приняться за работу. - Здесь вообще есть деревья или эта равнина тянется прямо до Канады? - поинтересовался Берт Борум. - Я бы на твоем месте в ближайшие несколько месяцев на деревья не рассчитывал, - посоветовал Август. Всех мужчин интересовала Лорена. Многие еще помнили, какая она красивая. Что с ней случилось? Как она теперь выглядит? Она была самой красивой женщиной, которую они когда либо видели, и сейчас, когда она находилась рядом, они снова вспоминали ее и им хотелось опять ее увидеть. Диш, так тот вообще глаз не мог отвести от маленькой палатки. Он мечтал хоть краешком глаза взглянуть на нее и представлял себе, что в любой момент она может показаться из палатки и посмотреть в его сторону. Разумеется, она его помнит, может, она ему помашет или подзовет. Лорена знала, что ковбои рядом, но из палатки не выглядывала. Гас обещал ей, что скоро вернется, и она поверила ему, хотя, когда он уходил на охоту и отсутствовал больше часа, она снова начинала трястись. Синий Селезень все еще жив. Он может приехать и забрать ее, если Гас зазевается. Она помнила его лицо, когда он пинал ее и улыбался. Только Гас мог заставить ее не вспоминать, а эти воспоминания иногда были такими живыми и пугающими, что ей хотелось умереть, чтобы ее мозг перестал работать и дал ей спокойно уснуть. Но мозг продолжал функционировать, и только Гас умел отвлечь ее разговорами или игрой в карты. Только при нем она расслаблялась достаточно, чтобы заснуть. Время от времени она выглядывала в щель между полотнищами палатки и видела фургон и стоящего около него Гаса. Его легко было заметить по седым волосам. Пока она могла его видеть, она не беспокоилась. Колл разрешил разбить лагерь, последние сутки выдались очень трудными. Крупный молодой бычок повредил ногу при переправе через реку. Берт заарканил его, и По Кампо одним резким ударом топора убил животное. Он столь же профессионально разделал его и скоро уже жарил бифштексы. Аромат напомнил ковбоям, что они голодны, и команда набросилась с волчьим аппетитом на мясо. - С этими ребятами длинный путь корове не светит, - заметил Август. - Если вы, парни, не умерите свои аппетиты, то слопаете все стадо еще до реки Паудер. Колл, вот смеху то будет, - добавил он. - Ты о чем? - переспросил Колл, чья голова была занята Синим Селезнем. - Нет, ты подумай, - продолжал Гас. - Ты направился в Монтану со скотом и группой голодных работников. Пока ты туда добираешься, работники съедают весь скот, и ты там же, где начал. Потом чейенны или сиу перебьют всех работников, и останешься ты один. - А ты где будешь? - поинтересовался Колл. - Ты же тоже с нами. - А я где нибудь застряну и женюсь, - объявил Гас. - Самое время завести семью. - Ты не на Лори женишься, Гас? - спросил Диш в панике. Он понимал, что Гас спас Лори от ужасной участи, и полагал, что она может согласиться выйти за него замуж из благодарности. - Нет, Диш, у меня другая женщина на примете, - ответил Август. - Но не очень то раскатывай губищи. В ближайшие несколько лет Лори вряд ли будет хорошо относиться к нашему брату. - Так она никогда хорошо не относилась, - заметил Нидл. - Я дважды предлагал ей неплохие деньги, но она посмотрела сквозь меня, вроде я стекло или что то вроде. - Ну, ты тощий, - сказал Август. - И слишком высокий на женский вкус. И вообще женщины предпочитают малорослых. Ковбоям это замечание показалось странным: с чего это женщинам предпочитать маленьких мужиков? И откуда это Гасу известно? Но, с другой стороны, мысль была утешительной, и вообще Гас постоянно говорил неожиданные вещи. Те, кто отправился в ночное, обсуждали это замечание несколько часов, подсчитывая все «за» и «против» и споря по поводу его возможной достоверности. - Черт, я здорово скучал без твоих разговоров, Гас, - заявил Пи Ай, когда Гас сел на лошадь и собрался уезжать. Колл немного проводил Августа. Прилетела стая журавлей и расселась вдоль берега. - Парням здорово достается, - заметил Август. - Двоих мы уже похоронили, а молодой шериф потерял паренька и девушку. Они задержались, чтобы покурить. Мимо проскакал ковбой из ночной смены. - Надо нам было оставаться стражами порядка и не брать этих мальчишек с собой, - продолжал Август. - Половина из них потонут или погибнут от молнии, пока мы дойдем до Монтаны. Нам надо было самим подыскать себе какой нибудь начинающий городишко и цивилизовать его. Только так в наши дни и можно заработать себе репутацию. - На кой ляд мне репутация, - возразил Колл. - По мне уже достаточно бандитов стреляли. Я лучше займусь ранчо. - Ну а я должен сознаться, что до сих пор люблю драчку, - признался Август. - Не дает мозгам засохнуть. Есть еще только один другой способ - говорить с женщиной, но это еще опаснее. - Теперь ты попал в няньки к этой женщине, - заметил Колл. - Ведь она вовсе не та, кто тебе нужен. - Верно, не та, - согласился Август. Он и сам об этом думал. Разумеется, насколько он мог знать, Клара до сих пор была счастлива в замужестве, так что его мечты о ней скорее всего так и останутся мечтами. Он давно хотел на ней жениться, но жизнь все продолжала подсовывать ему других женщин. Взять, к примеру, его жен. - Жаль, что ты не женат, - сказал он Коллу. - Почему? - удивился тот. - Хотел бы услышать твое мнение по этому поводу, вот почему, - ответил Август. - Но у тебя нет никакого опыта, так что помощи от тебя ждать не приходится. - Ну, я даже никогда и не собирался, - заявил Колл. - Не знаю почему. - Не интересовало тебя это, - объяснил ему Гас. - Кроме того, ты в себе то до конца не разобрался, так что не хотел рисковать. - Тут я могу поспорить, - не согласился Колл. - Я на риск не скупился. - В схватках, не в любви, - возразил Август. - Если только ты не хочешь сказать, что рискнул с Мэгги. - Почему ты постоянно возвращаешься к этой теме? - спросил Колл. - Потому что это был единственный случай, когда ты едва не поступил так, как поступают все нормальные люди, - проговорил Август. - Больше ты мне никакого материала не подкинул. Сам посмотри, тащишь весь этот скот неведомо куда, причиняешь неудобства мне и всем остальным, хотя не было ни малейшего повода все это делать. Колл промолчал. Сидел и курил. Вдали начал петь ирландец. - Раз уж ты так много обо мне знаешь, может, у тебя есть какие то предложения? - спросил он. - Вне всякого сомнения, - ответил Август. - Тащи весь этот скот до ближайшего города и продай его. Расплатись с теми парнями, кто еще жив. - И что потом? - Я некоторое время займусь женщинами, - предложил Август. - Ты возьми Пи и Дитца и поезжай к реке Пергетори и найди Синего Селезня. А потом или он вас всех убьет, или вы его. - А куда мальчишку? - Ньют может поехать со мной и научиться обходиться с женщинами, - сказал Август. - Ты, все едино, на него не претендуешь, а последнему парню, который оказался вблизи Синего Селезня, тот размозжил голову прикладом. - Да нет, - возразил Колл. - Я уж лучше в Монтану. Если мы там будем первыми, то сможем выбрать любую землю. - Ты и выбирай, - заключил Август. - Мне же охота попутешествовать. Как только вы с ребятами устроитесь, я поеду в Китай или еще куда нибудь. С этим он и уехал. Колл еще немного покурил, ощущая какую то странную печаль. Джейк показал себя трусом и больше никогда не будет членом старой команды. Разумеется, он отсутствовал десять лет, да и старая команда жива уже только в их памяти, хотя и Пи, и Дитц были все еще с ними, да и Гас тоже - по своему. Но все менялось. Он увидел, как женщина вышла из палатки навстречу Гасу. Она казалась лишь смутной тенью в сумерках. Гас сказал, она мало говорила даже с ним. Колл и не собирался ее расспрашивать. Он проскакал пару миль и привязал кобылу на длинную веревку. Небо над ним все еще было светлым, и на нем - тоненький месяц. 64Джейк большую часть времени проводил в заведении под названием «Салун Билла» - небольшое двухэтажное фанерное здание на откосе реки Тринити. Верхний этаж занимали проститутки, а ковбои тусовались на нижнем. Со второго этажа обычно можно было видеть стада, перегоняемые на север, большие и маленькие. Однажды в салун зашел выпить старший по команде и встретил там Джейка. Когда он узнал, что Джейк побывал в Монтане, он попытался нанять его, но Джейк только рассмеялся. Неделя, прошедшая с того дня, как он расстался с «Хэт крик», оказалась для него вполне удачной. Он почти не проигрывал и к концу недели имел уже достаточно, чтобы целый месяц ничего не делать. - Лучше я тут останусь, - сказал он старшему. - Мне отсюда вид нравится. Еще ему нравилась длинноногая шлюха, которую звали Салли Череп, во всяком случае, она сама себя так называла. Она руководила борделем у Билла Слоуна, владельца салуна. На пятерых девушек имелось всего лишь три комнаты, а поскольку стада шли мимо практически постоянно, то девушки были заняты все время. Салли ставила около комнат будильники, давая каждому клиенту двадцать минут на все про все, после чего звонил будильник, напоминавший по звуку пожарный колокол. Когда такое случалось, Салли распахивала дверь и следила за тем, как ковбои одеваются. Салли, тощая, с короткими темными волосами, ростом уступала немногим ковбоям. Вид ее, стоящей в дверях, на столько действовал на нервы мужчин, что они с трудом справлялись со своими пуговицами. Да и кроме того, то были в основном мальчишки, не привыкшие к порядкам в борделе и будильникам. Один или двое из тех, что посмелее, было пожаловались, но на Салли это не произвело никакого впечатления. - Если ты не можешь управиться за двадцать минут, то тебе не шлюха нужна, а врач, - заявила она. Салли здорово пила с утра до ночи. Она оставляла одну из трех комнат исключительно для себя, ту, где был маленький балкон. Когда Джейк уставал от карточной игры, он садился, задрав ноги на перила балкона, и наблюдал за движущимися внизу фургонами. Установив будильники, заглядывала ненадолго и Салли со стаканом виски и помогала ему наблюдать. Он с ней сразу поладил, и она разрешила ему спать в своей постели, но и постель, и соответствующие привилегии обходились ему в десять долларов, на что он охотно согласился, поскольку ему везло в карты. Получив сполна на свои десять долларов в первый раз, он счел возможным обсудить их дальнейшую жизнь. - А что, если мы будем просто спать? - предложил он. - Тогда все равно десять долларов? - Ага, - ответила Салли. - Я могу, черт побери, значительно дешевле найти себе кровать на ночь, - возмутился Джейк. - Это уже не просто кровать, если в ней я, - возразила Салли. - Кроме того, ты можешь сколько душе угодно сидеть на балконе, если только никого из моих любовничков нет в городе. Выяснилось, что у Салли достаточно обширное количество любовников, причем от отдельных личностей воняло так, что Джейк удивлялся, как она может их выносить. Она ничего не имела против шкуродеров и охотников за бизонами. Более того, она, казалось, их предпочитала. - Черт, да я единственный из твоих клиентов, который в этом году мылся, - возмущался Джейк. - Принимала бы лучше банкиров да юристов, от простыней бы так не воняло. - Мне нравится, когда они грязные и в крови, - заявила Салли. - Я - дерьмо, место это - дерьмо, да и вся жизнь - дерьмо. Я бы и кабана в постель пустила, научись он ходить на двух ногах. Джейку приходилось видеть кабанов почище некоторых клиентов, которых Салли водила наверх, но что то в ее грубом поведении возбуждало его, так что он остался и продолжал платить по десять долларов в день. Ковбои, проезжавшие через городок, в карты играли плохо, так что он обычно эти деньги возвращал себе за час. Он попробовал других шлюх в других салунах, тощих и толстых, но с ними он рано или поздно вспоминал Лорену и терял к ним всякий интерес. Лорена была самой красивой из известных ему женщин, и со временем в его памяти ее красота все росла. Он вспоминал о ней с угрызениями совести, но также и со злостью, потому что, с его точки зрения, в том, что ее украли, она была сама виновата. Что бы с ней сейчас ни происходило, это ее наказание за упрямство. Она спокойно могла бы сейчас жить с ним в приличной гостинице в Остине или в Форт Уэрте. У Салли были плохие зубы и некрасивое тощее тело. Длинные ноги тоненькие, как у птички, а за пазухой ничего даже близко похожего на красивую грудь Лорены. Стоило кому нибудь задеть ее, он получал отпор в таких выражениях, что даже самые крутые краснели. Если какая нибудь из девушек влюблялась в ковбоя, а такое постоянно случалось в их профессии, Салли немедленно от нее избавлялась, выпихивая через черный ход на пыльную улицу. - Я тут вам повлюбляюсь, - говорила она в таких случаях. - Иди и занимайся этим в подворотне, если готова отдаваться задарма. - Однажды она уволила сразу троих за то, что они теряли впустую время с парнями. Всю следующую неделю она обслуживала клиентов практически самостоятельно. Джейк решил, что он, видно, рехнулся, связавшись с Салли, слишком уж грубо она жила, на его вкус. Кроме выпивки и мужчин, она еще принимала всяческие порошки, которые покупала у аптекаря. Наглотавшись порошков, она часами лежала рядом с ним с широко открытыми глазами, не произнося ни слова. И все равно на заре его будил звук пробки, выдергиваемой из бутылки, которую она всегда прятала рядом с кроватью. После нескольких глотков, чтобы встряхнуться, она всегда хотела его, причем то, что накануне она обслужила двадцать ковбоев, не имело значения. Салли начинала пылать с первыми лучами солнца. Он не мог понять, чем она его привлекает, но и отказать ей не мог. Она зарабатывала сотню в день или больше, но значительную часть тратила на свои порошки или платья, каждое из которых она надевала не больше двух раз. Когда команда «Хэт крик» проходила мимо, некоторые из ковбоев останавливались, чтобы поздороваться с ним, но он отнесся к ним холодно. Это они виноваты, что Лорена потерялась, они ему совершенно не нужны. Но сплетни о нем распространились и вскоре дошли и до Салли. - Чего это ты позволил индейцу украсть твою бабу? - в упор спросила она. - Он оказался здорово хитрым, - объяснил Джейк. - Откуда мне знать, может, он ей полюбился. Ко мне она паршиво относилась. Зрачки зеленых глаз Салли сужались, когда она принимала порошки. Она смотрела на него, как дикая кошка, готовая схватить ящерицу. Хотя солнце еще только начинало вставать, они уже занимались любовью, и простыни были мокры от пота. - Она наверняка не возражала, - добавил Джейк, от души пожалев, что ребята из Лоунсам Дав распустили языки. - Я бы тоже не возражала, Джейк, - заявила Салли. - Жаль, что я не могу поменяться с ней местами. - Ты что? - поразился Джейк. - Я однажды была с негром, но никогда - с индейцем, - сказала она. - Хотелось бы попробовать. Сообщение насчет негра потрясло Джейка. Он знал, что Салли неуправляема, но ведь не до такой же степени. Выражение ее лица даже несколько напугало его. - И знаешь что? Я заплатила тому негру, - продолжала она. - Дала ему десять долларов за то, что он переспал со мной, а он их даже не сумел потратить. - Почему? - поинтересовался Джейк. - Он похвастался, и они его повесили на дереве, - объяснила Салли. - В Джорджии по этому поводу не стоит бахвалиться. Кое кто хотел и меня повесить, но у них не хватило пороху повесить женщину. Меня просто выгнали из города. В ту ночь случилась беда. Молодой ковбой нахамил Салли, когда она попыталась поторопить его, и она прострелила ему плечо из пистолета, который хранила под подушкой. Рана не была тяжелой, но он пожаловался, и шериф упрятал Салли в тюрьму. Джейк попытался добиться, чтобы ее выпустили под залог, но шериф не взял денег. - Пусть посидит, - сказал он. Но Салли простым сидением не ограничилась. Она подкупила одного из помощников шерифа, и он принес ей порошки. Выглядела она ужасно, но почему то мужики все равно не могли устоять перед ней. Джейк тоже не мог, каким то образом она заставляла его желать себя, несмотря на ее гнилые зубы, запах лука и все остальное. Она и помощника уговорила, а сама попыталась выхватить у него пистолет и сбежать, хотя, подожди она день другой, шериф бы сам ее выпустил. Так вышло, что в драке из за пистолета она и помощник умудрились пристрелить друг друга. Так их и нашли на полу в камере, полуодетых, в луже крови. У помощника шерифа было девять детей, так что его смерть вызвала взрыв негодования против шлюх и игроков, и Джейк посчитал целесообразным поскорее уехать. Перед отъездом он обыскал комнату Салли и нашел шестьсот долларов в шляпной коробке. Поскольку Салли умерла и ее уже похоронили, он взял эти деньги. Остальные шлюхи были так напуганы, что наняли повозку и отправились вместе с ним в Даллас, где вскоре устроились работать в одном из салунов. В Далласе Джейк обыграл солдата, который рассказал, что встретил помощника шерифа из Арканзаса. Помощник искал шерифа, а шериф искал человека, убившего его брата. Солдат все имена забыл, и Джейк не счел нужным уточнять, что он именно тот человек, которого искал шериф. Но эта информация заставила его забеспокоиться. По видимому, шериф из Арканзаса находился где то в Техасе и мог объявиться в Далласе в любую минуту. Пока он раздумывал, как поступить, в салуне появилась компания крутых с виду мужиков, состоящая из трех братьев Саггс, из которых Дэн Саггс был старшим и самым разговорчивым. Младшие, Эд и Рой, казались угрюмыми и беспокойными, все время поглядывали на дверь, чтобы не прозевать, кто войдет. Дэн дверями не интересовался и вообще ни о чем не беспокоился, кроме того, чтобы его стакан постоянно был полным. Все трое носили лохматые бороды. - Ты рейнджером был? - спросил Дэн, услышав имя Джейка. - Немного, - ответил Джейк. - Ты работал вместе с Коллом и Маккрае, так? - спросил Дэн. - Я не встречался с Коллом и Маккрае, но слышал, что они крутые мужики. Джейка задело, что у этой парочки такая репутация. Ему казалось, что и он сделал не меньше, чем они, когда был рейнджером. И вообще, разве не он пристрелил одного из самых знаменитых бандитов на границе? Пока они разговаривали и играли в карты, Рой Саггс то и дело сплевывал табачную слюну на пол. Это раздражало Ральфа, хозяина бара. Он принес плевательницу и поставил ее рядом со стулом Роя, но тот холодно взглянул на хозяина и продолжал плевать на пол. - Рой будет плевать туда, куда он хочет, - сказал Дэн, злорадно усмехнувшись. - Спун, а ты не хотел бы стать контролером? - спросил он немного погодя. - Я припоминаю, что ты якобы неплохо постреливал. - А что такое контролер? - спросил Джейк. - Никогда о таком не слышал. - Народишко в Канзасе уже подустал от того, что этот техасский скот тут все топчет, - объяснил Дэн. - Они хотят, чтобы это дело контролировалось. - Как контролировалось? - Ну, облагалось налогом, - расшифровал Дэн. - Нельзя, чтобы этот скот гоняли куда попало. Если они хотят переправиться через какую нибудь реку, пусть за это платят. Не хотят платить наличными, пусть платят скотом. - Это такой закон в Канзасе, или как? - спросил Джейк. - Закона нет, но некоторые считают, что его следует ввести, - сказал Дэн. - Эти некоторые - мы, - добавил Рой, сплевывая. - Понятно, - заметил Джейк. - Значит, если Колл и Маккрае попытаются перегнать скот через ту реку, которую вы контролируете, вы их остановите и прикажете платить? Так вы себе это представляете? - Именно, - подтвердил Дэн. - Хотел бы я посмотреть, как вы прикажете Вудроу Коллу заплатить вам деньги за переправу через реку, - проговорил Джейк. - Я ему не друг, он погано со мной не так давно обошелся. Но если вы не сможете показать ему закона, подтверждающего ваши требования, вы не получите от него ни шиша. - Тогда пусть не жалуется, - заявил Дэн. Джейк развеселился. - Жаловаться будет тот, кому придется копать тебе могилу. Если тебя не пристрелит Колл, то это сделает Гас. Они не привыкли слушаться приказов таких контролеров, как вы. - Ну тогда пусть пеняют на себя, - отрезал Рой. - Возможно, но ты тому свидетелем не будешь, - заявил Джейк. - Ты будешь сидеть в седле мертвым, если попытаешься такое проделать. - Хоть он и злился на Колла и Гаса, его позабавило, что трое взъерошенных бандитов рассчитывали справиться с ними. Дэну Caггсy такой поворот в разговоре не пришелся по душе. - Я то думал, ты мужик смелый, - заметил он. - Видать, ошибся. - Я достаточно смелый, - возразил Джейк, - но не привык связываться с новичками. Если вы считаете, что можете подъехать к Коллу и Маккрае и потребовать деньги с помощью угроз, тогда вы, с моей точки зрения, зеленые новички. Дэн немного помолчал. - Ну, ведь еще есть и другие, - напомнил он. - Сейчас полно стад гонят. - Все верно, - согласился Джейк. - И я бы на вашем месте постарался контролировать не те, которые ведут техасские рейнджеры. Рой и Эд смотрели на него с очевидной враждебностью. Им не нравилось, что он сомневался в их способности выполнить такую работу. Но Дэн Саггс был более рассудительным. После того как они еще немного поиграли и прикончили бутылку виски, он признался, что насчет контролирования он только что придумал. - Я считаю, что большинство ковбоев не умеют сражаться, - заявил он. - Черт, да они же просто мальчишки. И поселенцы тоже неспособны дать отпор. Многие из них заплатят, только бы с нами не связываться. - Возможно, но ведь это одни предположения, - сказал Джейк. - Прежде чем я соглашусь бросить эту легкую жизнь и поеду туда, где по мне могут стрелять, я бы хотел увидеть что нибудь заманчивое в перспективе. - А может, грабить банки, если с контролированием не пройдет? - предложил Дэн откровенно. - Ты не возражаешь против ограбления банков? - Зависит от банка, - ответил Джейк. - Я бы не хотел чересчур уж конфликтовать с законом. Здесь вам лучше выбирать маленькие городки. Они проговорили несколько часов, причем Рой упорно продолжал плевать на пол. Дэн Саггс утверждал, что самые деньги в Канзасе. Если они направятся туда и не станут особенно церемониться, то обязательно разбогатеют. Джейку здорово не понравились братья Саггс. У всех холодные и злобные глаза, да и особой привязанности друг к другу не ощущалось. Рой и Эд едва не схватились за пистолеты во время игры. Он предложил пойти к проституткам, потому что сохранил дружеские отношения с некоторыми из тех, кто приехал с ним из Форт Уэрта, но братья не заинтересовались. Их больше привлекали карты и выпивка. Если бы не постоянная угроза появления Джули Джонсона, Джейк позволил бы братьям Саггс уехать в Канзас без него. Он вполне комфортно устроился и вовсе не хотел менять такую жизнь на езду верхом и перестрелки. Но Даллас располагался поблизости от Форт Смита, так что Джули Джонсон мог появиться в любой момент. Эта перспектива его нервировала, причем настолько, что через три дня он уже ехал на север вместе с братьями Саггс и высоким негром, которого они называли Жабой. Джейк перед отъездом обзавелся новым ружьем. Он ничего не обещал братьям и собирался бросить их и остаться в первом же понравившемся ему салуне в Канзасе. У Жабы имелось пять ружей разных калибров, и он тратил большую часть своего времени на их чистку. Он был отличным снайпером. В первый же день он уложил оленя с такого расстояния, что, не будь Джейк сам тому свидетелем, ни за что бы не поверил. Сам Жаба, похоже, не углядел в этом выстреле ничего особенного. Джейка мучило сильное предчувствие, что ружья негра скоро будут нацелены вовсе не на оленя, но он к тому времени рассчитывал уже смотать удочки. 65Джули ехал много дней, не встретив не единого человека или, кстати сказать, вообще каких либо признаков жизни, кроме соколов и канычей, кружащих в небе. Однажды он заметил бегущего по хребту волка, а по ночам слышал завывания койотов, но единственной встречающейся ему дичью были кролики, так что он в основном ими и питался. Он продолжал ехать на север, напоминая себе, что здесь до всех городов далеко. Но вскоре однообразная пустота стала действовать ему на нервы, а он и так был расстроен смертью трех человек, которых похоронил на реке Канейдиан. Он думал о них постоянно, целыми днями. Просыпаясь на заре, он видел перед собой лицо Роско. Если он видел сны, то в них фигурировали Роско, Джо и юная девушка. Ему так хотелось, чтобы они вернулись домой, в Форт Смит, когда он думал о Роско и Джо. Он не знал, где дом у девчушки, но точно не в могиле на Канейдиан. Все, что он делал практически всю свою жизнь, теперь казалось ему бесполезным. Он ехал через эту пустыню, не надеясь ни на что, только потому, что надо было что то делать. Углубляясь все дальше и дальше в пустынные равнины, он переставал думать о Форт Смите как месте, где он когда нибудь снова будет жить и работать. Что он будет делать, если в самом деле вернется туда? Сидеть у тюрьмы, где он когда то сидел с Роско? Или в хижине, где он жил с Эльмирой? Джули не представлял себе, каким образом ситуация может обернуться к худшему, если он уже потерял жену и похоронил троих. Но на четвертый день пути охромела лошадь. Какой то колючий кактус, спрятавшийся в высокой траве, оказался гибельнее змеиного укуса. Колючка пробралась в копыто лошади. Джули пришлось ее связать, чтобы вытащить колючку, но и то он не был уверен, что извлек ее целиком. Когда это случилось, они находились в трех днях пути от реки Симаррон. Вода попадалась редко, и вскоре на лошади уже нельзя было ехать. Он медленно повел ее, рассчитывая, что копыто заживет, но это не помогло. Лошадь вообще не могла наступить на эту ногу. В конечном итоге Джули, с грустью чувствуя, что теряет последнего товарища, расседлал лошадь и пристрелил ее. Он бросил седло, взяв только ружье, и направился на восток. На следующий день, поднявшись на хребет, он оглянулся и увидел огромную стаю канычей над тем местом, где он оставил лошадь. Он сел и заплакал. Он шел весь день, рассчитывая наткнуться на ручей, но ничего не встретил. У него осталось полфляги воды - до Симаррона не дотянуть. И никакой еды. Он развел костер среди сухой равнины и всю ночь просидел на одеяле. Ему казалось, что никогда больше уже не удастся заснуть. Он сидел часами, наблюдая, как луна взбирается все выше и выше между яркими звездами. Он вспомнил, какими холодными были ночи его детства в Арканзасе, как мать наваливала на него и братьев одеяла, как под ними было покойно. Тогда казалось, что сон - самое лучшее в жизни. Джули подумал, что, возможно, сон смерти будет таким же приятным и теплым, как сон его детства. У него были ружье и пистолет, одно нажатие курка принесет ему столь желанный сон. За пять лет работы шерифом он никого не застрелил, хотя имел репутацию человека, с которым опасно связываться. Вот будет забавно, если единственным, кого он убьет, окажется он сам. Он всегда считал самоубийц трусами. Его собственный дядя избрал болезненный способ ухода из жизни, выпив щелока. Он был по уши в долгах. Теперь, сидя один и наблюдая за луной, он решил, что самоубийство - единственный разумный выход. Жизнь его разрушена - неожиданно, непонятно, быстро, но бесповоротно. Он все время ошибался в выборе, и это стоило троим жизни. Если он убьет себя, то сравняется с Роско, Джо и Дженни - и с лошадью. Они пустились в путь вместе, справедливо будет, если они закончат этот путь в одном и том же месте. Он стал решать, чем воспользоваться - ружьем или пистолетом. Лунный свет отражался бликами от дула ружья. Джули чувствовал тяжесть пистолета в кобуре. Он вытащил его и медленно повернул барабан, прислушиваясь к громкому щелканью. Но он не приставил его к виску. Он вспомнил про Эльмиру. Он должен ее найти и рассказать, что случилось с ее сыном. Верно, она никогда не была особенно привязана к мальчику, она вообще, казалось, ни к кому не была привязана, но должна же она знать все про своего сына. Джули продумал всю ночь. От сознания того, что достаточно поднять пистолет, ему стало немного легче. Но сначала надо найти Эльмиру. Он хотел объяснить ей, что никогда сознательно не желал сделать того, что сделал и что заставило ее убежать. Когда он ее найдет, он может воспользоваться пистолетом и присоединиться к мертвым. На следующее утро он продолжил путь, но ощущал себя по другому. Ему казалось, что он уже не принадлежит жизни. Его не удивило бы, если бы над ним начала кружиться стая канычей. Его душа уже была с Роско. Ночью он допил воду, потому что весь день шел сквозь высокую выжженную траву. Он попытался подстрелить оленя с дальнего расстояния, но промахнулся. На следующее утро его разбудило карканье ворон. Он увидел несколько птиц над ним в сером небе. Накануне он очень устал и не сразу встал. Незачем было вставать, его ожидали только палящее солнце и бескрайняя пустыня. Но он продолжал слышать, как каркают и ссорятся вороны где то поблизости. Он встал и увидел небольшую рощу ярдах в двухстах от себя, совсем маленькую, но все же это были деревья, и на них сидели вороны. Среди деревьев он нашел ручеек, тоненькую струйку воды, но он образовывал озерко футов в десять шириной. На камне у края воды пригрелась змея, возможно, по ее поводу и шумели вороны. Джули провел весь день около ручья. Он пил, купался, прополоскал свою грязную одежду и разложил ее на траве сушиться. Пока он отдыхал, к ручью прибрел большой барсук, и Джули застрелил его из пистолета. Он никогда раньше не ел барсуков, но этого съел и запил водой. Но лучше всего были деревья. Он мог спрятаться в тень, и от этого у него стало легче на душе. Из своего приятного тенистого укрытия он видел прерию на многие мили. Солнце не могло добраться до него сквозь деревья. Но он не мог существовать вечно на родниковой воде и одном барсуке. Кроме того, он должен был выполнить свой долг. Джули дождался вечерней прохлады и снова пустился в путь. На второй день он наткнулся на следы колес фургона. Еще на следующий день он заметил на горизонте облако, которое превратилось в небольшое стадо коров. Ковбои здорово удивились, разглядев одинокого путника, идущего к ним с запада, и вовсе потеряли дар речи, узнав, что он - шериф из Арканзаса. - Вы что, из Калифорнии или откуда? - поинтересовался старший в группе. Старик с седыми усами по имени Джонс сначала смотрел на Джули подозрительно. Не часто ему приходилось встречать людей, идущих пешком из Техаса. Но Джули вскоре удалось уговорить его продать ему лошадь. Он продал ему самую худшую в табуне, но все же это была лошадь. Джули заплатил за нее сорок долларов. Запасного седла у них не нашлось, зато они снабдили его указаниями, куда ехать. Они уговаривали его переночевать с ними, поскольку находились в пути уже шесть недель и не прочь были поболтать с незнакомым человеком. Но, заимев лошадь, Джули почувствовал непреодолимое желание двигаться. Он поел с ними, поблагодарил и отправился в путь, как только начала всходить луна. Еще через четыре дня, здорово натерев себе ляжки о костлявую спину маленькой гнедой лошадки, он ехал в Додж Сити. 66Задолго до того как они доехали до реки Репабликан, Эльмира начала сомневаться, дело ли она затеяла. Все две недели, что они ехали по открытой равнине, шел дождь или град и сверкала молния. Все, что у нее было, промокло насквозь, и ей не нравилось постоянно чувствовать себя мокрой крысой, хотя Звея и Люка это не беспокоило. Ночью было холодно. Она спала на мокром одеяле на жестком полу фургона и просыпалась еще более уставшей, чем когда ложилась спать. Почва стала вязкой, и фургон постоянно застревал. Шкуры воняли, ели они от случая к случаю. Ехать в фургоне было тяжело даже по ровной почве. Она тряслась весь день, и у нее постоянно болел живот. Если у нее случится выкидыш в таком месте, она почти наверняка умрет. Ей стало ясно, что она выбрала трудный способ избавиться от Джули Джонсона. Ее собственная глупость позабавила ее. А ведь когда то она считала себя умной, и надо же, попасть в такую передрягу. Если бы Ди Бут мог ее сейчас увидеть, он бы живот надорвал со смеху. Ди любил посмеяться над теми глупостями, которые люди совершали без основательных причин. То, что она пошла на все это, чтобы увидеть его, рассмешило бы его еще больше. Ди наверняка сказал бы, что ей следовало вернуться в Додж и попросить кого нибудь из девушек найти ей работу. Вместо этого она тащилась в фургоне через Северный Канзас. Им повезло, они не встретили индейцев, но удача могла им изменить. К тому же вскоре выяснилось, что от Люка можно ждать не меньших неприятностей, чем от индейцев. Она знала, что Звей ничего не замечает. Звей относился к ней по доброму, если это вообще можно было назвать отношением. Уговорив ее поехать с ним, он вроде бы успокоился. Ей ничего не надо было делать, просто присутствовать, и он удивился, когда она предложила готовить, чем занялась просто от скуки и еще потому, что Звей и Люк были такими грязнулями, что она боялась отравиться, если не возьмет готовку в свои руки. Звей никакой похоти не проявлял, ему ничего не надо было, лишь смотреть на нее целый день. Люк же, наоборот, оказался похотливым мужичонкой и немедленно дал ей понять, что ему нужно. Рано утром он обязательно мочился у нее на глазах, поглядывая на нее и усмехаясь. Звей, который всегда спал как убитый, не замечал этой его странной манеры. Отвадить Люка оказалось непросто. Вскоре он изобрел новую тактику: он убеждал Звея, что у них больше шансов подстрелить какую нибудь дичь, если они разойдутся в разные стороны. Верно, дичи было мало, но не это явилось причиной того, что Люк пред почитал охотиться в одиночку. Он охотился за Эльмирой. Как только он убеждался, что Звей отъехал от фургона мили на две или три, он кружным путем возвращался и приставал к ней. Времени даром он не терял. Привязывал лошадь и забирался к ней в фургон. Обнимал ее и делал гнусные предложения. - Нет, - говорила Эльмира. - Я поехала со Звеем. Он мне обещал, что меня не будут беспокоить. - Какое это беспокойство? - удивлялся Люк. - У меня будет ребенок. - Она пыталась отбить у него охоту. Люк оглядывал ее живот. - Еще не скоро, - говорил он. - На это дело месяца не требуется. Может, и шести минут не займет. Я тебе заплачу. Я неплохо в карты выиграл. - Нет, - отвечала Эльмира. - Я боюсь Звея. Она не боялась, но пользовалась этим как предлогом. Она куда больше боялась Люка, его злобных глазок с сумасшедчинкой. Еще у него имелась мерзкая привычка обсасывать свои собственные пальцы. Он занимался этим, сидя вечерами у костра, сосал пальцы, будто это конфеты. Люк продолжал забираться в фургон и лапать ее, но Эльмира упорно отказывалась. Она иногда мечтала о Ди, но остальные мужчины ее совершенно не интересовали. Она подумывала, не рассказать ли Звею о том, что Люк к ней пристает, но со Звеем нелегко было разговаривать. Да и могла начаться драка, и Люк мог победить, а тогда бы она попала в пренеприятное положение. Звей был силен, но медлителен, а Люк не выглядел человеком, который станет драться честно. Поэтому, когда Люк тайком возвращался назад и пробирался к ней, она терпела. Она не могла полностью избавиться от его рук, но сворачивалась в плотный комок и продолжала погонять мулов. Когда Люк понял, что не сможет ее уговорить или соблазнить деньгами, он перешел к угрозам. Дважды он ее ударил, а однажды вообще спихнул с сиденья. Она упала, больно ударившись, и едва не попала под колеса фургона. Она сразу подумала о ребенке, но выкидыша не случилось. Люк чертыхнулся и уехал, а она снова забралась в фургон. На следующий день он пригрозил убить Звея, если она не согласится. - Звей туп, - заявил он… - Он глупее бизона. Я его застрелю, пока он спит. - Я ему это скажу, - пообещала Эльмира. - Может, он не станет спать. Может, он убьет тебя, раз уж такое дело. - Что ты против меня имеешь? - удивился Люк. - Я вполне прилично с тобой обращаюсь. - Ты спихнул меня с сиденья, - напомнила она. - Если это называется прилично, то я молчу. - Да мне мало надо, - обиделся Люк. - Всего разочек. До Небраски еще далеко. Я так долго не выдержу. На следующий день он застал ее врасплох и толкнул на шкуры. Набросился на нее как терьер, но она лягалась и царапалась, и он не успел ничего сделать, как мулы испугались и понесли. Люку в полуспущенных штанах пришлось схватить поводья, а она тем временем вытащила запасное ружье Звея. Когда Люку удалось остановить мулов, он увидел направленное на него ружье для охоты на бизонов. Люк улыбнулся своей поганой улыбкой. - Это ружье размозжит тебе плечо, если ты из него выстрелишь, - предупредил он. - Да, но что оно сделает с тобой? - заметила Эльмира. - Когда я до тебя доберусь, ты пожалеешь, что добром не согласилась, - пригрозил красный от ярости Люк. Он сел на лошадь и уехал. Звей вернулся перед закатом с дикой индейкой, которую ему удалось подстрелить. Люка еще не было, Эльмира решила, что лучше все же будет все рассказать Звею. Больше переносить Люка она не могла. Звей несколько удивился, что Люк еще не вернулся. - Я пригрозила его пристрелить, - сообщила Эльмира. Звей поразился. У него даже отвисла челюсть. - Пристрелить? - спросил он. - Почему? - Он приставал ко мне, - объяснила Эльмира. - Он приставал ко мне каждый день, когда ты уезжал. Звей некоторое время раздумывал над услышанным. Они не сумели как следует поджарить индейку, но по крайней мере ее можно было есть. Звей грыз кости и продолжал размышлять. - Он что, жениться на тебе хотел? - спросил он. - Можно и так выразиться, если хочешь, - ответила она. - Он пытался овладеть мною. Я хочу, чтобы он оставил меня в покое. Звей молчал, пока не покончил с костями. Он разгрызал каждую кость, высасывал мозг и швырял кость в темноту. - Наверное, мне лучше его убить, если он собирается себя так вести, - проговорил он. - Ты лучше бери его с собой, когда едешь охотиться, как раньше делал, - посоветовала она. - Он при тебе не станет ко мне привязываться. Не успела она договорить, как прогремел выстрел. Пуля пролетела между ними и попала в индейку, сбив ее с палки в золу. Оба они кинулись за фургон и принялись ждать. Через час они все еще ждали. Не было ни выстрелов, ни Люка. - Не знаю, зачем ему понадобилось стрелять в индейку, - сказал Звей. - Она и так была мертвая. - Он не стрелял в индейку, - предположила Эльмира. - Он стрелял в тебя, но промахнулся. - Но разодрал индейку, - заметил он, когда они выбрались из укрытия и подобрали холодную птицу. Ту ночь они проспали под фургоном с взведенным пистолетом, но никто на них не напал. На завтрак они доели холодную индейку. Через два дня появился Люк. Вел он себя так, будто и не исчезал. Эльмира боялась, что начнется драка, но Звей держался так, будто обо всем забыл. Как раз когда вернулся Люк, они заметили двух или трех бизонов и тут же поехали и подстрелили их, оставив Эльмиру править фургоном. Вернулись они уже затемно с тремя свежими шкурами и вроде бы в хорошем настроении. Люк даже не смотрел на нее. Они со Звеем долго сидели у костра, поджаривая ломти бизоньей печени. Оба были настолько окровавлены, что, казалось, с них самих содрали кожу. Эльмиру тошнило от запаха крови, и она старалась держаться от них подальше. Под утро, когда еще не рассвело, она проснулась от запаха крови и увидела сидящего на ней верхом Люка. Он водил окровавленными руками по ее груди. От запаха ее затошнило. Люк возился с одеялом, пытаясь открыть ее. Когда он приподнялся, чтобы расстегнуть штаны, Эльмира перекатилась на живот, надеясь, что это остановит его. Он лишь разозлился. Наклонившись над ней, он обжег ее ухо горячим дыханием. - Ты не лучше, чем сука, так мы тебя и попользуем по собачьи, - проговорил он. Она изо всех сил сжала ноги. Люк ущипнул ее, но она продолжала сжимать ноги. Он попытался просунуть ей между ног колено, но силенок не хватило. И тут она увидела, как Звей перетаскивает Люка через борт фургона. Звей улыбался, как будто играл с ребенком. Он приподнял Люка и принялся колотить его головой о колесо фургона. Он сделал это дважды или трижды, попадая лицом Люка о железный обод, а потом бросил его как бревно. Он вроде и не злился. Стоял у фургона и смотрел на Эльмиру. Люк успел наполовину раздеть ее. - Мне жаль, что он так себя повел, - сказал Звей. - Мне не с кем будет охотиться, если я его убью. Он посмотрел вниз на Люка, который еще дышал, Хотя лицо его представляло собой сплошное кровавое месиво. - Он чего то все хотел на тебе жениться, - продолжил Звей. - Никак не хотел остановиться. Но Люк на этом этапе остановился. Четыре дня он пролежал в фургоне, пытаясь дышать сквозь сломанный нос. Одно ухо у него практически было оторвано колесом фургона, губы разбиты, несколько зубов выбито. Лицо настолько распухло, что в первые дни нельзя было определить, сломана ли у него челюсть, но потом выяснилось, что нет, не сломана. В первый день он только непонятно мямлил, но все же исхитрился уговорить Эльмиру попробовать пришить ему ухо. Звей считал, что его надо отрезать, но Эльмира пожалела Люка и пришила ухо. У нее это скверно получилось, в основном потому, что Люк орал как сумасшедший и дергался каждый раз, когда она касалась его иголкой. Когда она закончила, выяснилось, что она пришила ухо неровно, оно оказалось ниже другого. Кроме того, она слишком туго затянула нитки, слегка изменив его форму. Но, по крайней мере, он остался с ухом. Звей посмеивался над дракой, будто они с Люком были всего лишь разыгравшимися мальчишками, хотя нос Люка оказался свернут набок. Потом у Люка поднялась температура, и его начал бить озноб. Он со стонами катался по фургону, весь в поту. Выглядел он скверно, лицо было распухшим и черным. "Странно, - подумала Эльмира, - он так здорово наказан только за то, что захотел попользоваться мною". Теперь такой опасности не существовало. Когда лихорадка у Люка прошла, он стал таким слабым, что едва мог повернуться. Звей уезжал на охоту, а Эльмира правила фургоном. Дважды фургон у нее застревал, и ей пришлось ждать Звея, чтобы он его вытащил. Звей казался сильнее любого мула. С самого начала пути они не встретили ни одного человека. Однажды ей показалось, что она заметила индейца, наблюдавшего за ней с невысокого холма, но потом оказалось, что это антилопа. Прошло две недели, прежде чем Люк смог выбраться из фургона. Все это время Эльмира носила ему еду и уговаривала поесть. Вся страсть, казалось, была из него выбита. Но все же он однажды сказал, наблюдая за Звеем: - Когда нибудь я его убью. - Тебе не надо было в тот раз промахиваться, - заметила Эльмира, желая его поддразнить. - Когда промахиваться? - удивился он. Она рассказала ему о пуле, попавшей в индейку, но Люк покачал головой. - Никогда не стрелял по индейке, - заявил он. - Я собирался бросить вас и уехать, но потом передумал. - Кто же тогда стрелял? - спросила она. Люк не знал ответа. Она доложила об этом Звею, но он уже забыл о том случае. Он не произвел на него слишком большого впечатления. После этого, однако, она стала бояться ночей, потому что тот, кто попал в индейку, мог скрываться где то в темноте. Она испуганно сжималась в комочек в фургоне и все время с нетерпением ждала, когда же они приедут в Огаллалу. 67Пока они ехали через Территорию, Ньют постоянно ждал, что появятся индейцы, поскольку все ковбои только об этом и говорили. Диш утверждал, что там живут всякие индейцы и многие из них далеко еще не уничтожены. Это расстраивало Пи Ая, который предпочитал думать, что дни войны с индейцами остались в прошлом. - Они не должны больше на нас нападать, - говорил он. - Гас рассказывал, что правительство им платит, чтобы они этого не делали. - Верно, но ты когда нибудь слышал об индейце, который бы делал то, чего от него ждут? - спрашивал Липпи. - Может, некоторые из них считают, что им заплатили недостаточно? - Откуда ты знаешь? - спрашивал Джаспер. - Где это ты видел индейца? - Я повидал достаточно, - отвечал Липпи. - Как ты думаешь, кто проделал дыру у меня в животе? Индеец апачи, вот кто. - Апачи? - удивился Диш. - Где это ты нашел индейца апачи? - К западу от Санта Фе, - ответил Липпи. - Я в тех местах торговал, ты же знаешь. Там я и на пианино играть научился. - Не удивлюсь, если ты разучишься к тому времени, как мы доберемся до места, где оно есть, - сказал Пи Ай. Он чувствовал, что бесконечные равнины угнетают его все больше и больше. Обычно, когда он куда то ехал, одна местность сменялась другой. Даже в этом случае сначала все было именно так. Первую часть пути они ехали через заросли, потом пошли глинистые холмы, затем другие кустарники, и наконец уже равнины. Но после ничего, кроме пустых равнин, им уже не попадалось, куда ни погляди, конца краю не видать. Он пару раз спросил Дитца, доедут ли они когда нибудь до конца, потому что Дитц считался специалистом по расстояниям, но Дитц тоже вынужден был признать, что понятия не имеет, когда равнина кончится. - Миль с тысячу, я так думаю, - предположил он. - Тысячу миль? - поразился Пи. - Да мы пока дойдем, все состаримся и бороды себе отрастим. Джаспер напомнил ему, что они делают по пятнадцать миль в день, так что тысячу миль они проедут за два месяца. Думать о расстоянии в месяцах показалось Пи более приятным, чем в милях, поэтому он какое то время предпочитал этот способ. - А когда это будет - через месяц? - однажды спросил он По Кампо, который считался еще одним надежным источником информации. - Не волнуйся ты насчет месяцев, - посоветовал ему По Кампо. - Чего тебе по их поводу волноваться? Я бы больше волновался из за отсутствия воды. - Господи, да какая может быть засуха, - удивился Пи. - Льет постоянно. - Знаю, - ответил По. - Но мы можем дойти до таких мест, где забудем, что такое дождь. Он уже давно завоевал симпатию свиней Гаса. Хряк ходил за ним по пятам. Он стал высоким и тощим. Августа злило, что свиньи оказались такими неверными. Когда он вернулся в лагерь и увидел, что хряк взял в привычку спать поблизости от рабочего места Кампо, то позволил себе несколько ядовитых замечаний. Августа также раздражало, что ковбои стали относиться к По Кампо, как к оракулу. - По, ты слишком низенький, чтобы далеко видеть, но я слышал, что ты можешь предсказать судьбу, - сказал он однажды утром, когда приехал позавтракать. - Я могу иногда предсказывать судьбу, - признался По. - Но не думаю, чтобы я мог предсказать вашу. - А я не хочу, чтобы кто нибудь предсказывал мою судьбу, - заметил Джаспер. - Вдруг мне скажут, что я потону в реке Репабликан. - А я бы хотел знать свою, - возразил Август. - Мне однажды предсказывала судьбу старая негритянка в Новом Орлеане, а они всегда говорят одно и то же. - Наверное, она сказала вам, что вы никогда не станете богатым, но что вы и не будете бедным, - предположил По, взбивая яйца. - Верно, - подтвердил Август. - Скучная судьба. Кроме того, стоит мне заглянуть в мой карман, я скажу то же самое. Я не богат, но и не беден, это точно. - А что еще хотели бы вы узнать про свою судьбу? - вежливо поинтересовался По Кампо. - Сколько раз я еще буду женат, - сказал Август. - Единственный интересный вопрос, верно? Мне плевать, в какой реке я утону. Это пусть Джаспер беспокоится. Я хочу знать свои брачные перспективы. - Плюньте, - попросил По, - вот сюда, на фургон. Август подошел к фургону и плюнул на бортик. Накануне По Кампо зачем то поймал шестерых цыплят дикой курицы, и сейчас они бегали по фургону и пищали. По подошел и посмотрел на плевок Августа. - Больше жен у вас не будет, - немедленно изрек он и вернулся к яичнице. - Это обидно, - заметил Август. - У меня пока были всего две жены, и обе прожили недолго. Я то считал, что хоть еще одна мне положена. - Да вы на самом деле и не хотите еще раз жениться, - заявил По. - Вы, вроде меня, любите свободу. Ваша жена - небо. - Ну, тогда она у меня суховата, - изрек Август, рассматривая безоблачное небо. Хряк встал на задние ноги, поставив передние на бортик фургона. Он пытался разглядеть цыплят. - Знай я, что ты такая непостоянная скотина, давно бы бекон из тебя сделал, - возмутился Август. - Ты можешь узнать судьбу человека, посмотрев на его плевок? - удивился Пи Ай. Он слышал о предсказателях, но те обычно пользовались картами. - Да, - подтвердил По Кампо, но в объяснения вдаваться не стал. Когда они уже подходили к Канзасу, появились индейцы. Их было пятеро, и они подъехали так тихо, что никто их поначалу не заметил. Ньют, как всегда, ехал в конце стада. Когда пыль на минуту осела, он заметил, что капитан разговаривает с группой всадников. Сначала он подумал, что это ковбои из другой команды. Он сообразил, что это индейцы, только когда капитан подъехал к нему вместе с ними. - Возьми вот этого, - сказал он, показывая на бычка с треснувшим копытом, который плелся сзади. Пока он соображал, что это индейцы, они уже отбили бычка от стада и гнали его прочь, а капитан сидел и смотрел. Ньют даже боялся поднять на них глаза, но когда все же решился, то с удивлением увидел, какие они тощие и в какое рванье одеты. Старик, который был за старшего, просто кожа да кости. Он проехал достаточно близко, чтобы Ньют мог заметить, что на одном глазу у него бельмо. Остальные были моложе. Их лошади тоже отличались худобой. Ездили они без седел, просто подложив одеяло, и лишь у одного было ружье - старый карабин. Индейцы отбили бычка от стада не хуже опытных ковбоев и гнали его по пустой равнине. Старик поднял руку в приветствии, проезжая мимо капитана, и тот тоже поднял руку в ответ. В тот вечер событие широко обсуждалось. - Надо же, они совсем не страшные, - заметил Джимми Рейни. - Думаю, мы легко могли бы с ними справиться. По Кампо хмыкнул. - Они приехали не сражаться, - объяснил он. - Они просто голодны. Когда они собираются биться, у них совсем другой вид. - Совершенно верно, - подтвердил Липпи. - Индейцу хватит секунды, чтобы прострелить дырку у тебя в животе. Как случилось со мной. Колл повадился ездить каждый вечер с Гасом, когда тот отвозил Лорене ее ужин. Обычно Август располагался в миле от основного лагеря, так что у них было несколько минут на беседу. Август индейцев не видел, но слышал о сделанном им подарке. - Смотрю, помягчал ты на старости лет, - сказал он. - Теперь вот индейцев подкармливаешь. - Это индейцы из племени уичита, - объяснил Колл, - и они были голодны. Бычок все равно бы долго не протянул. И кроме того, я знаю старика, - добавил он. - Помнишь Корку От Бекона? Во всяком случае, мы его так звали. - Да, бойцом он никогда не был, - согласился Август. - Странно, что он еще жив. - Он однажды отдал нам бизона, - продолжил Колл. - Так что справедливо, что я поделился с ним говядиной. Они уже приблизились на пятьдесят футов к палатке, и Колл натянул поводья. С этого места он не мог видеть девушку, но всегда старался не подъезжать слишком близко. Август говорил, что она напугана. - Только взгляни, какая синева перед закатом, - сказал Август. - Я слышал, их называют синими холмами. Наверное, это они и есть. Прерия перед ними была холмистой вплоть до самого горизонта на севере. Хотя небо еще было закатно желтым, холмы эти действительно выглядели ярко синими, будто в их вершинах сконденсировалась молния. На утренней заре синие холмы светились. Август обычно выходил из палатки пораньше, чтобы понаблюдать за восходом солнца. Лорену перестали так часто мучить кошмары по ночам, и она спала крепче, так крепко, что иногда утром ее трудно было разбудить. Август никогда не торопил ее. У нее появился аппетит, она поправилась и, как ему казалось, поздоровела. Трава была мокрой от росы, поэтому он сидел на одеяле и наблюдал, как Диш Боггетт направляет стадо к синим вершинам. Диш всегда ехал насколько мог себе позволить близко к палатке, надеясь хоть мельком увидеть Лорену, но надежды его редко оправдывались. Когда Лорена проснулась и вышла из палатки, стадо уже исчезало вдали, хотя Липпи с фургоном находились поблизости. По Кампо в сопровождении свиней шел в сотне футов впереди фургона, разглядывая окрестности. Август подвинулся, освободив Лорене место на одеяле, и она молча села, глядя на маленького странного человека, бредущего рядом со свиньями. Солнце поднялось выше, и синева на холмах поблекла. Теперь было хорошо видно, что это просто низкие коричневые холмы. - Наверное, они такими синими кажутся из за колышущейся травы, - предположил Август. - Или что то такое есть в воздухе. Лорена промолчала. Ей так хотелось спать, что она с трудом сидела, поэтому через минуту прислонилась к Гасу и закрыла глаза. Он обнял ее за плечи. От его рук шло тепло. Солнечные лучи грели ее лицо. Последние дни ей постоянно хотелось спать. Ей даже казалось, что она полностью и не просыпается, но это не имело значения, поскольку рядом был Гас, который говорил с ней и спал рядом. Если он с ней, она может расслабиться и заснуть. Он не возражал. Она часто спала в его объятиях, а он говорил практически сам с собой, потому что она половины не слышала. Только когда она вспоминала, что они когда то придут в город, то начинала волноваться. Она старалась спать побольше, чтобы не беспокоиться по поводу городов. Она лежала в его объятиях, а он гладил ее волосы и думал, какая же странная штука жизнь, надо же такому случиться, что вот сидят они с Лореной на одеяле и смотрят, как исчезает вдали на севере стадо Колла. Все закрутилось из за случайного выстрела в салуне Арканзаса, и конца этой круговерти не предвиделось. Тот выстрел не только убил зубного врача. Шон О'Брайен, Билл Спеттл и еще те трое, что путешествовали вместе с Джули Джонсоном, уже умерли, а до Монтаны еще ехать и ехать. - Лучше бы его повесили, - произнес Август вслух. По сути, трудно винить Джейка во всем случившемся, хотя в бедах Лорены виноват именно он, а, с точки зрения Августа, за это вполне стоило повесить. - Кого? - спросила Лорена. Глаза ее были открыты, но голова все еще лежала на груди Августа. - Джейка, - пояснил он. - Ты только погляди, сколько всего плохого случилось с тех пор, как он по явился. - Он звал меня в город, - сказала Лорена. - Я сама отказалась. Я не хотела в город. - Я и сейчас не хочу ни в какой город, - добавила она немного погодя, начиная дрожать при мысли о всех тех мужчинах, которые наверняка есть в этих городах. Август прижал ее покрепче и не стал ничего обсуждать. Скоро она перестала дрожать. Два крупных ястреба разглядывали равнину неподалеку от них. - Погляди на этих птиц, - проговорил Август. - Я бы много дал, чтоб уметь так летать. Лорену мучила одна мысль. Гас держит ее в объятиях, он так делает каждый день и каждую ночь с той поры, как спас ее. Но он ничего у нее не просит, даже не упоминает. Она понимала, что он это делает из доброты, он хочет, чтобы она окончательно отошла. Ей не хотелось, чтоб он просил ее, ей никогда больше не захочется ни одного мужчину. Но это ее беспокоило. Она хорошо знала, что мужикам от нее нужно. Если Гас больше не хочет ее, что это может значить? Привезет ее в город и распрощается? - Господи, Лори, от тебя пахнет свежестью, как от росы, - заметил Гас, нюхая ее волосы. - Удивительно, как ты умудряешься оставаться свежей в этих краях. Одна пуговица на его рубашке расстегнулась, и наружу выбились седые волосы. Ей хотелось что нибудь сказать, но она побоялась. Только попробовала спрятать седые волоски назад, под рубашку. Августа развеселил ее жест. - Знаю, я выгляжу позорно, - признал он. - Все Колл виноват. Не разрешил мне взять с собой моего личного портного. Лорена промолчала, но внутри нее начал расти страх. Гас слишком много для нее теперь значил. Страшно было и подумать, что когда нибудь он сможет оставить ее. Ей хотелось убедиться, что она зря волнуется, но она не знала, как это сделать. Ведь он уже рассказал ей о той женщине в Огаллале. Она снова начала дрожать от внезапного страха. - В чем дело? - спросил он. - Такое прекрасное утро, а ты трясешься. Она боялась заговорить и расплакалась. - Лори, у нас с тобой все честно, - произнес он. - Почему бы тебе не сказать мне, в чем дело? Он говорил дружелюбно, и ей стало немного легче. - Ты можешь взять меня, если хочешь, - промолвила она. - Бесплатно. Август улыбнулся. - Очень мило с твоей стороны, - заметил он. - Но с чего бы это такая красотка стала сбивать свою цену? Я никогда не возражал против того, чтобы заплатить за красоту. - Ты можешь, если хочешь, - повторила она, все еще дрожа. - А если я захочу пять или шесть раз, что тогда? - спросил он, массируя ей шею теплой рукой. Ей стало легче, он все тот же. Она видела по глазам. - Я ведь понимаю, что ты хотела бы воздержаться от всего этого на какое то время, - продолжал Август. - Что вполне естественно. Так что не спеши. - Не имеет значения, сколько пройдет времени, - сказала она и снова принялась плакать. Гас продолжал обнимать ее. - Хорошо, что мы не свернули лагерь, - произнес он. - Там препротивная туча на севере. Мы бы вымокли до нитки. Готов поспорить, ковбои уже по уши в воде. Ее устраивало, что пойдет дождь и что не надо пока трогаться с места. Ей не хотелось находиться слишком близко к ковбоям. Лучше всего быть только с Гасом. С ним ей удавалось не вспоминать о том, что случилось. Гас почему то все еще наблюдал за тучей, которая Лорене казалась ничуть не хуже, чем любая другая. Но Гас внимательно к ней присматривался. - Чертовски странная туча, - заключил он. - Мне все равно, пусть идет дождь, - заметила Лорена. - У нас есть палатка. - Самое в ней забавное, что я ее слышу, - продолжал Август. - Никогда не видел тучи, производившей такой звук. - Может, ветер поднимается? - предположила она. Август все прислушивался. - Такого ветра мне слышать не приходилось. - Он встал. Лошади тоже поглядывали на тучу и явно нервничали. Звук, производимый коричневой тучей, стал громче, но все еще был трудноразличим. Неожиданно Гас сообразил, что это такое. - Милостивый Боже, - произнес он. - Да это же саранча, Лори. Я слышал, что она летает тучами, и вот тебе доказательство. Это туча саранчи. Лошади паслись на длинной привязи. Деревьев вокруг не было, так что Август вывернул большой ком земли и обмотал вокруг него веревки. Обычно этого хватало, потому что лошади им попались спокойные. Но сейчас они косили глазами и дергали за привязь. Август сжал веревки в кулаке, лучше он будет держать их сам. Лорена следила за тучей, которая надвигалась быстрее любой дождевой. Она уже ясно слышала гул миллионов насекомых. Туча закрыла всю равнину впереди. Она накрыла землю, как одеялом. - Лезь в палатку, - приказал Август. Он держал перепуганных лошадей. - Залезай и навали все, что есть, у входа, чтобы они не проникли. Лорена побежала к палатке, и, прежде чем Август последовал за ней, саранча облепила брезент, каждый дюйм. Штук пятьдесят уселись на шляпу Августа, и все больше и больше насекомых садились на брезент, друг на друга. Издаваемый ими шум стал таким громким, что Лорена сжала зубы. В палатке стало совсем темно, и она снова задрожала и заплакала. Что это за жизнь, беда за бедой, все время чего то надо страшиться. - Не бойся, милая, это же только насекомые, - сказал Август. - Держись за меня, и все будет хорошо. Не думаю, чтобы саранча стала есть брезент, когда кругом полно травы. Лорена покрепче обняла его и закрыла глаза. Август выглянул в щелку и увидел, что каждый дюйм веревки облеплен саранчой. - Ну, во всяком случае, тот старик повар, который обожает жарить кузнечиков, будет счастлив, - заметил он. - Сегодня он сможет нажарить целый фургон. Когда туча саранчи налетела на команду «Хэт крик», они находились на совершенно открытой местности и не могли ничего поделать, кроме как смотреть, остолбенев от удивления. Липпи сидел на облучке фургона с отвисшей челюстью. - Это саранча? - спросил он. - Да, но лучше закрой рот, а то задохнешься, - посоветовал ему По Кампо. Он сам быстренько залез в фургон, натянул поглубже шляпу и поплотнее завернулся в серале. Большинство ковбоев, которые ехали верхом, когда налетела туча, пришли в настоящий ужас. Диш Боггетт быстро подъехал к капитану, который сидел рядом с Дитцем, наблюдая за тучей. - Капитан, что делать будем? - спросил он. - Их там миллионы. Что делать то? - Переживем, - ответил Колл. - Больше мы ничего сделать не сможем. - Чума какая то, - заметил Дитц. - Что то про такое есть в Библии. - Ну да, там тоже речь шла о саранче, - подтвердил Колл. Дитц с изумлением взирал, как закружились вокруг них насекомые, застилая небо и покрывая землю сплошным ковром. Хотя он слегка напугался, больше на него действовала тайна. Откуда они взялись, куда направляются? Солнечный свет странными бликами играл на панцирях насекомых. - Может, их индейцы послали, - предположил он. - Скорее всего, они индейцев съели, - заметил Колл. - Индейцев и все остальное. Когда на них свалилась эта туча, Ньют больше всего боялся задохнуться. В секунду саранча облепила его сплошняком - руки, лицо, одежду, седло. С сотню за путались в гриве Мыши. Ньют боялся вздохнуть по глубже, как бы насекомое не попало в нос или рот. Саранча летела так плотно, что он не видел стада и едва мог разглядеть землю. Мышь с хрустом давил насекомых копытами. Шум, который они производили, был настолько громким, что, закричи он изо всех сил, никто его бы не услышал, хотя Пи Ай и Бен Рейни находились практически рядом. Во всяком случае, так ему казалось. Ньют попробовал загородить лицо локтем. Неожиданно Мышь рванул галопом: это означало, что и стадо побежало, но Ньют не поднял головы. Он боялся, что саранча выцарапает ему глаза. Они скакали, и Ньют чувствовал, как ударяются о него насекомые. С облегчением он обнаружил, что может дышать. Но тут Мышь начал пятиться и брыкаться, стараясь сбросить с себя часть облепившей его саранчи, едва не скинув заодно и Ньюта. Ньют вцепился в луку седла, боясь, что если он упадет, то саранча раздавит его. Он чувствовал, как дрожит земля, и понял, что стадо в панике. Мышь перестал взбрыкивать и тоже понесся. Ньют рискнул приоткрыть глаза, но ничего, кроме миллионов летящих насекомых, не увидел. Даже когда он двигался, они цеплялись за его рубашку. Когда он попытался переложить поводья из одной руки в другую, то вместе с поводьями к нему в руку попали несколько насекомых, и он едва не выронил поводья. Ему было бы легче, если бы он мог разглядеть хоть одного ковбоя, но, кроме саранчи, он ничего не видел. В этом смысле движение через тучу саранчи напоминало езду в сильный дождь: он остался один, несчастный, не ведающий, чем все кончится. И точно как в грозу, достигнув высшей отметки, его печаль постепенно заменилась усталостью и обреченностью. Небо превратилось в саранчу, вот и все. Несколько дней назад оно превратилось в град, теперь вот саранча. От Ньюта требовалось лишь вытерпеть, ведь не станешь же стрелять в саранчу. Постепенно скот перешел на шаг, и Ньют трясся рядом, время от времени стряхивая саранчу с рубашки, если она садилась в два или три слоя. Он понятия не имел, как долго это может продолжаться. В данном случае нашествие саранчи длилось часы. Ньют лишь надеялся, что оно не займет всю ночь. Если ему придется ехать сквозь саранчу не только весь день, но и всю ночь, он не выдержит. Из за скопления насекомых стало довольно темно, хотя была середина дня. Наконец, как и всем бурям, нашествию саранчи пришел конец. Воздух очистился, хотя его все еще наполняли тысячи кузнечиков, но тысячи лучше, чем миллионы. Земля все еще была покрыта саранчой, и Мышь продолжал давить ее при каждом шаге, но Ньют, по крайней мере, уже мог видеть на некоторое расстояние, хотя то, что он увидел, радости не вызвало. Он был абсолютно один в компании с пятьюдесятью или шестьюдесятью коровами. Он понятия не имел, где находится основное стадо. Десятки насекомых все еще цеплялись за его рубашку и гриву Мыши, и он слышал, как они шелестят в траве, доедая то немногое, что осталось. Вся зелень была съедена на корню. Он позволил Мыши выбирать направление, рассчитывая, что тот определит каким нибудь седьмым чувством, где фургон, но, казалось, Мышь пребывал в такой же растерянности. Усталые коровы вяло передвигались. Некоторые останавливались, чтобы пощипать травки, но щипать было нечего, кроме саранчи. В миле к северу виднелся холм, и Ньют направился к нему. К своему великому облегчению, он увидел направляющихся к нему всадников и замахал шляпой, чтобы они его заметили. Саранча основательно пощипала его одежду, он даже считал, ему повезло, что не остался нагишом. Ньют вернулся, чтобы подогнать скот, и, когда снова взглянул на всадников, что то в их виде удивило его. На них не было шляп. Через секунду он осознал почему: они все были индейцами. Ньют так перепугался, что почувствовал слабость. Что за жизнь на этих равнинах: только что все мило и тихо, и на тебе, налетает туча саранчи, а теперь еще и индейцы. Хуже всего то, что он совершенно один. Так происходило постоянно, и он был убежден, что виноват Мышь. Почему то конь не мог держаться вместе с остальными, когда стадо мчалось в панике. Ньют должен был каждый раз выходить из положения самостоятельно. Особенно серьезной ситуация оказалась на этот раз, потому что пятеро индейцев находились от него всего в пятидесяти ярдах. Он понимал, что должен вытащить пистолет, но сознавал, что не умеет достаточно хорошо стрелять, чтобы убить всех пятерых, да кроме того, капитан тоже не стал стрелять, когда вождь с бельмом на глазу попросил еды. Может быть, они настроены дружелюбно. Именно так и оказалось, хотя воняло от них изрядно и слишком знакомо, на вкус Ньюта. От них пахло тем жиром, каким Боливар мазал свои волосы. Они столпились вокруг Ньюта, обращаясь к нему со словами, которых он не понимал. Все были вооружены старыми ружьями. Ружья явно нуждались в починке, но из них вполне можно было бы подстрелить его, пожелай этого индейцы. Ньют был уверен, что они попытаются отнять скот, поскольку их изможденность и худоба бросались в глаза. Выглядели они так же, как и те, первые. Он принялся подсчитывать в уме, сколько он может позволить им взять скота, не навлекая на свою голову позора. Если они захотят забрать все, ему, разумеется, придется сражаться и умереть, потому что, потеряв пятьдесят голов скота, он никогда не посмеет взглянуть в глаза капитану. Но если он сможет откупиться двумя или тремя, тогда другое дело. Подтверждая его предположения, маленький индеец начал показывать на стадо и что то бормотать. Ньют решил, что он хочет все. - No sabe, - сказал он, думая, что кто нибудь из индейцев понимает речь мексиканцев. Но коротышка все болтал и показывал на запад. Тем временем другие подъехали поближе и принялись с ним знакомиться, правда, без особой враждебности: они щупали его шляпу, лассо, арапник и вообще мешали ему четко соображать. Один даже достал его пистолет из кобуры, и сердце Ньюта замерло. Он ждал, что получит пулю из своего же собственного оружия, и ощущал себя дураком, позволив так легко завладеть его пистолетом. Но индейцы просто передавали пистолет друг другу, что то комментировали, а потом сунули назад в кобуру. Раз они вернули ему оружие, значит, они не собираются его убивать. Но он продолжал упорно качать головой, когда они показывали на скот. Он полагал, что они хотят забрать коров и уйти на запад. Когда он покачал головой, все весело расхохотались. Индейцы вообще, по видимому, считали, что он очень забавный. Они что то говорили и показывали на запад, а затем, к его огорчению, трое принялись орать на коров и направлять их в этом направлении. Ему казалось, что они просто забирают у него скот. Он не знал, как поступить. Он понимал, что пришел момент, когда он должен вынуть пистолет и по пытаться остановить их, но он не мог этого сделать. Ведь индейцы смеялись и выглядели вполне дружелюбно. Разве можно стрелять в смеющегося человека? Может, капитан бы и смог, но его здесь не было. Индейцы жестом пригласили его следовать за ними, и Ньют неохотно послушался. Он знал, что должен попытаться сбежать, найти ковбоев и постараться вернуть скот. Конечно, индейцы могли пристрелить его, если он пустится наутек, но его остановило другое: он не имел абсолютно никакого представления, где могут находиться ковбои. Он сбежит и заблудится навсегда. Поэтому он с упавшим сердцем медленно ехал за индейцами и стадом. По крайней мере, так он не бросает коров. Он все еще со стадом, хотя какое это теперь имело значение? Но, проехав милю другую, он пожалел, что не поступил иначе. Равнины всегда казались ему пустыми, но сейчас, когда трава была съедена начисто, а он сам - в плену у индейцев, они выглядели еще более пустынными. Он принялся вспоминать все рассказы о хитрости индейцев и решил, что они смеялись, чтобы обмануть его. Наверное, у них где то поблизости лагерь, и когда они туда приедут, то перестанут смеяться и зарежут его. Что удивляло его, так это их молодость. Ни один из них не выглядел старше Бена Рейни. Они переехали через такой низкий холм, что его и холмом то назвать было нельзя, и тут Ньют увидел свое стадо и ковбоев. Они находились в двух или трех милях от него, он даже мог разглядеть фургон. Вместо того чтобы красть его, индейцы помогли ему не заблудиться, потому что он ехал не в том направлении. Он понял, что молодые индейцы смеялись, потому что он был настолько туп, что не знал, где его стадо. Он не винил их. Теперь, когда он был в безопасности, ему тоже хотелось смеяться. Он с удовольствием бы поблагодарил индейцев, но не знал нужных слов. Он мог только им улыбнуться. Тут подъехали Диш Боггетт и Соупи Джонс, чтобы помочь ему побыстрее подогнать скот. Их одежда тоже вся была в дырочках в тех местах, где ее прогрызли насекомые. - Хорошо, что они тебя нашли, - заявил Соупи. - У нас не было бы времени на розыски. Индейцы говорят, нам еще шестьдесят миль переть до воды. Большая часть коров шестьдесят миль не протянет. - Да и большинство людей тоже, - добавил Диш. - Кто нибудь пострадал от саранчи? - спросил Ньют, все еще дивясь тому, какие вещи случаются в жизни. - Нет, но они изгадили мою выходную рубашку, - пожаловался Соупи. - Лошадь Джаспера взбрыкнула и сбросила его, так он сейчас утверждает, что у него сломана ключица, но ни Дитц, ни По так не думают. - Надеюсь, Лори не пострадала, - сказал Диш. - Их лошади тоже могли напугаться. Они могут идти пешком, а им есть нечего. - Я так полагаю, ты хотел бы поехать и взглянуть, все ли у них в порядке? - ехидно спросил Соупи. - Кто то же должен, - ответил Диш. - Спроси капитана, - посоветовал Соупи. - Полагаю, он тебе эту миссию обязательно поручит. Но Диш так не думал. Капитан уже смотрел на него с таким выражением, будто ждал, что он стрелой кинется на свое место, хотя стадо шло нормально. - Спроси его, Ньют, - попросил Диш. - Ньют? - удивился Соупи. - Да Ньют только что едва сам не потерялся. Если он пойдет искать Гаса, то сам заблудится. - Спроси его, Ньют, - повторил Диш так настойчиво, что Ньют понял: он не может ему отказать. Он понимал, если Диш попросил его об этом, значит, действительно доверяет ему. Капитан жестами объяснялся с десятком или около того индейцев. Затем индейцы направились к стаду и отбили трех бычков. Ньют подъехал поближе, чувствуя себя на редкость глупо. Он не хотел ни о чем спрашивать капитана, но он также и не мог наплевать на просьбу Диша. - Как вы думаете, не надо мне съездить и проверить, как там мистер Гас? - спросил Ньют. - Ребята думают, что они могут быть в беде. Колл заметил, что мальчишка нервничал, и догадался, что кто то послал его с этим вопросом. - Нет, нам лучше заняться делом, - возразил он. - У Гаса есть палатка. Я думаю, он доволен и счастлив. Небось сидят и поигрывают в картишки. Именно такого ответа Ньют и ожидал, но все равно, когда он возвращался к своим, у него было ощущение, что его прогнали. Он чувствовал, что никогда не научится говорить капитану правильные вещи. 68Практически сразу, не успели они и выехать из Техаса, у Джейка появились основания сожалеть, что он вообще решил поехать с братьями Саггс. В первую же ночь, разбив вместе с ними лагерь, он услышал напугавшие его разговоры. Мальчишки говорили о двух бандитах, которые сидели в тюрьме в Форт Уэрте, ждали, когда их повесят, и утверждали, что их туда посадил Джули Джонсон. Эти бандиты якобы рассказывали, что Джули ездит вместе с молодой девушкой, умеющей метать камни лучше, чем большинство мужчин умеют стрелять. - Хотел бы я поглядеть, как она сможет метать камни лучше, чем Жаба стреляет, - сказал Рой Саггс. - Жаба бы ее остудил. Жаба говорил мало. Хоть он и был негром, никто не рискнул бы ему приказывать. Младший брат, Эдди, готовил, как умел, еду, а Жаба сидел и бездельничал, даже дрова для костра не рубил. Ездил он на самой лучшей лошади, белом мерине. Для бандита было необычно ездить на белой лошади, но Жаба явно не обращал на это внимания. - Нам бы следовало выручить ребят из тюряги, - сказал Рой Саггс. - Из них получились бы неплохие контролеры. - Если их смогли захватить шериф с девчонкой, мне они без надобности, - заявил Дэн Саггс. - Кроме того, и у меня с Джимом в свое время были неприятности. Я бы с удовольствием посмотрел, как его вздернут, будь у меня время, черт бы его побрал. Создавалось впечатление, что все их разговоры сводятся к убийствам. Даже Малыш Эдди, самый младший, хвастался, что якобы убил троих, двух поселенцев и мексиканца. Остальные цифр не называли, но Джейк теперь не сомневался, что связался с законченными преступниками. Дэн Саггс, похоже, ненавидел всех и каждого, он говорил обо всех с отвращением, но больше всего он терпеть не мог ковбоев. Он однажды гнал стадо и не прижился в команде, что оставило в его душе ненависть к более удачливым. - Хотел бы я украсть целое стадо, черт бы его побрал, и продать его, - заявил он. - Нас только пятеро, - заметил Эдди. - Впятером стадо не угнать. Глаза Дэна злобно сверкнули. Он высказался, не подумав, но вскоре идея показалась ему заманчивой. - Мы можем нанять кого нибудь в помощь, - настаивал он. - Я помню то время, когда мы пытались гнать скот, - вмешался Рой. - Половину угнали индейцы, а мы все едва не потонули в этих проклятых реках. Зачем снова пытаться? - Ты не слышал предложения, так что заткнись, - прервал его слегка разгневавшийся Дэн. - В первый раз наша ошибка была в том, что мы пытались поступать по честному. Мне этой честности хватит по горло. В этой стране каждый за себя, и меня это устраивает. С законами тут негусто, да и большинство можно нарушить. - Чье стадо вы собираетесь украсть? - поинтересовался Джейк. - Ну, какое поближе к Доджу, - ответил Дэн. - Найдем стадо, которое уже почти там, и украдем его, дня так за два до города. Затем пригоним его в город и продадим, а сами смоемся. Так мы и деньги получим, и работать не придется. - А что насчет тех парней, что гнали это стадо всю дорогу? - спросил Джейк. - Вряд ли они легко согласятся отдать вам все доходы. - А мы их прикончим, - объяснил Дэн. - Пристрелим и продадим их скот и смотаемся, пока никто их не хватился. - А что, если одному удастся скрыться? - спросил Рой. - Достаточно будет одному рассказать всю историю, и нам придется сражаться с целой толпой. - У Жабы быстрая лошадь, - пояснил Дэн. - Он сможет догнать любого, кто попробует сбежать. - Лично я лучше бы грабил банки, - вмешался Малыш Эдди. - Там у вас сразу в руках деньги. Никаких коров продавать не надо. - Ну и лентяй ты, Эдди, - заметил Дэн, глядя на брата так, будто в любой момент мог начать палить по нему. Вообще, братья Саггс балансировали на самом краю братоубийственной бойни. - Вы, ребята, что нибудь знаете об этом Синем Селезне? - спросил Джейк, просто чтобы сменить тему. - Знаем достаточно, чтобы с ним не связываться, - отрезал Дэн. - Жаба его не любит. - Почему? - Украл мою лошадь, - бросил Жаба, не вдаваясь в подробности. Они сидели, передавая друг другу бутылку виски, и он тоже пил, когда подходила его очередь, наравне с белыми. Виски ни на ком из них не сказывалось, кроме Эдди, У которого покраснели глаза и стал заплетаться язык после пятого или шестого глотка. Джейк пил не стесняясь, потому что чувствовал себя скверно. Он вовсе не собирался попасть в такую крутую компанию, и теперь, когда это случилось, беспокоился, что не так то легко будет из нее вырваться. Он уже слышал, как они обсуждали убийство целой команды ковбоев, подсчитывая число предполагаемых убитых с той же легкостью, как другой бы считал клещей, собранных с собаки. За свою жизнь он побывал во многих сомнительных компаниях, но братья Саггс были не сомнительными, а только подлыми и жестокими. Кроме того, у молчаливого негра самая быстрая лошадь. Сбежать от них будет нелегко. Он знал, что они ему не доверяют. Когда они смотрели на него, в их взглядах сквозил холодок. Он решил быть очень осторожным и не делать ничего, что могло бы вызвать их неудовольствие, пока не настанет подходящий момент, чего не произойдет, пока они не доберутся до какого нибудь города в Канзасе. В толпе он сможет сделать попытку улизнуть. Кроме того, у убийства всегда имелась своя оборотная сторона, Гас любил говорить, что даже самый злобный человек может рано или поздно нарваться на еще более злобного и быстрого. Вполне вероятно, Дэна Саггса ждал плохой конец, а остальные в этом случае не станут вмешиваться в спор, оставаться ему в живых или нет. На следующий день они подъехали к лавке Доана на берегу Ред Ривер и остановились, чтобы купить виски и выбрать дальнейший путь. В миле к западу через реку переправлялось стадо. - Вот это мы смогли бы украсть, - заметил Малыш Эдди. - Оно еще почти не вошло на Территорию, - объяснил ему Дэн. - Нам придется ехать за ним месяц, а у меня нет настроения. - Предлагаю отправиться сначала в Арканзас, - сказал Рой. - И там ограбить парочку банков. Джейк не слишком прислушивался к их разговору. У лавки остановился караван поселенцев - четыре фургона - чтобы купить продукты. То были фермеры, уехавшие из Миссури и надеющиеся устроиться в Техасе. Большинство мужчин зашли в лавку покупать провизию, хотя некоторые остались, чтобы подправить колесо или подковать лошадь. Большинство женщин - изможденные и в шляпках, но одна была вовсе не изможденной и без шляпки. Девушка лет семнадцати с длинными темными волосами. Она сидела на облучке одного из фургонов босиком, дожидаясь, когда ее родители управятся с покупками. Джейку она показалась красавицей. Ему пришло в голову, что его призвание - красавицы, если у него вообще есть призвание, и непонятно, что он делает с такими головорезами, как братья Саггс, когда прямо здесь, с Техасе, столько красавиц, с которыми он еще незнаком, начиная с той, что сейчас сидела в фургоне. Он некоторое время наблюдал за ней и, поскольку ее родители все еще не появлялись, решил подойти и переброситься словечком. Он уже успел соскучиться по женскому голосу, а ведь он всего лишь день, как уехал из Далласа. Джейк сидел в тени у лавки, но тут встал и аккуратно отряхнул брюки. - Ты что, в церковь собрался? - поинтересовался Дэн Саггс. - Нет, но я собрался поболтать вон с той черненькой, в фургоне, - пояснил Джейк. - Я никогда еще не разговаривал с женщиной из Миссури. Может, мне и понравится. - А с чего бы им говорить иначе, чем другие девки? - удивился Рой. - Я слышал, ты большой волокита, - заметил Дэн таким тоном, будто это было оскорблением. - Ты же меня в борделе встретил, так чего удивляешься? - поинтересовался Джейк, уставший от ядовитых замечаний Дэна. - Если мне эта девица придется по душе, может, я и умыкну ее, - добавил он, просто чтобы напомнить, что пока еще принадлежит сам себе. Чем ближе подходил он к девушке, тем больше нравилась ему ее внешность. Точеные черты лица, легкое, выношенное платье скрывало высокую молодую грудь. Она сообразила, что Джейк направляется к ней, и слегка заволновалась. Отвернула голову, делая вид, что не замечает его. Вблизи она казалась еще моложе, не больше пятнадцати шестнадцати. Возможно, у нее еще никогда не было дружка, а если и был, то какой нибудь мальчишка с фермы, не понимающий, что к чему. Ее верхняя губа изгибалась - явный признак, что она девушка с характером, а это ему нравилось. Будь она гулящей, он договорился бы с ней на неделю только из за этой губки и линии груди. Но она - просто босоногая девчонка из фермерского фургона, вся пропылившаяся от долгого пути. - Здравствуйте, мисс, - сказал он, подходя. - Далеко направляетесь? Глаза девушки встретились с глазами Джейка, и он понял, что ей нравится, что он с ней заговорил. - Меня зовут Джейк Спун, - представился он. - А вас? - Лу, - ответила она тихо, почти что прошептала. Ему определенно нравился изгиб ее верхней губки, и он собрался было продолжить разговор, но, прежде чем сумел выговорить хоть слово, что то толкнуло его в спину, и он полетел лицом в грязь. Он так сильно ударился о землю, что разбил губу. Он перекатился на спину, удивляясь, каким образом мул умудрился лягнуть его, хотя, надо сказать, мулы не раз заставали его врасплох. Но когда он посмотрел вверх и прочистил глаза от пыли, то увидел обозленного старика, стоящего над ним с ружьем десятого калибра в руках. Именно с помощью этого ружья тот и сбил его с ног, ударив прикладом поперек спины. Видимо, старик стоял за фургоном. Голова у Джейка гудела, и он плохо видел, но достаточно, чтобы разглядеть, что старик держит ружье как дубину и стрелять не собирается. Джейк встал на колени и попытался отдышаться. - Черт возьми, - выругался старик. - Не смей разговаривать с моей женой. Джейк удивленно поднял глаза, он то решил, что старик - ее отец. Хоть он и встретил его нелюбезно, от отцов другого ждать не приходилось, они всегда болезненно реагировали на попытки заговорить с их дочками. Но девушка на сиденье фургона оказалась женой. Он снова взглянул на нее, поражаясь, как такой свежий бутончик может выйти замуж за старика лет семидесяти, не меньше. Но девушка сидела все там же, равнодушно наблюдая за происходящим. То, что Джейк посмел еще раз взглянуть на нее, окончательно вывело фермера из себя, и он размахнулся ружьем, чтобы нанести еще удар. - Эй, мистер, подождите, - сказал Джейк. Он мог простить один удар, но не два. Кроме того, ружье десятого калибра - вещь серьезная, вполне может сломать плечо или что похуже. Когда Джейк заговорил, старик на секунду заколебался, даже взглянул на девушку. Но при виде ее оскалил зубы и снова поднял ружье. Он не успел опустить приклад, как Джейк выстрелил. Выстрел удивил его самого не меньше, чем старика поселенца, потому что Джейк не помнил, как вытащил пистолет. Пуля попала старику в грудь и отбросила его к фургону. Он выронил ружье и начал опускаться на землю. Джейк выстрелил снова, удивив себя вторым выстрелом не меньше, чем первым. Как будто его рука и пистолет действовали по своей собственной воле. Но вторая пуля тоже попала в грудь старика. Он сполз на землю и свалился на свое ружье. - Не надо было меня бить, - обратился Джейк к девушке. Он ожидал, что она завизжит, но этого не случилось. Похоже, она еще не осознала, что произошло. Джейк взглянул на старика и увидел, что тот мертв, а по серой рабочей рубахе растекается пятно крови. Струйка крови стекала на ствол лежащего под стариком ружья. Из лавки начали появляться поселенцы. Их оказалось человек двадцать - тридцать. Джейка это зрелище испугало, напомнив ему, как выбегали люди из салунов в Форт Смите, чтобы посмотреть на мертвого Бенни Джонсона. Теперь еще один убитый лежал на земле, и снова это был несчастный случай: если бы старик вежливо представился в качестве мужа девушки, Джейк приподнял бы шляпу и удалился. Но старик ударил его и собирался повторить удар - и Джейк вынужден был стрелять, чтобы защитить себя. Теперь он был один против двадцати или тридцати фермеров. Они все остановились перед лавкой, вроде бы удивленные ситуацией. Джейк сунул пистолет назад в кобуру и еще раз взглянул на девушку. - Скажите им, что я вынужден был стрелять, - попросил он. - Старик вполне мог размозжить мне череп своим ружьем. Затем он повернулся и направился к братьям Саггс. Он один раз оглянулся на девушку, и она улыбнулась ему. Каждый раз, когда он позже вспоминал эту улыбку, он удивлялся. Она даже не слезла на землю, чтобы посмотреть, умер ли ее муж, но она улыбнулась ему, хотя к тому времени поселенцы окружили фургон плотным кольцом. Братья Саггс уже сидели верхом. Малыш Эдди подал Джейку поводья его лошади. - Полагаю, амурным делам пришел конец, - заметил Дэн. - Черт, я только спросил, как ее зовут, - пояснил Джейк. - Откуда мне было знать, что она замужем. Поселенцы толпились вокруг убитого. Девушка все еще сидела на облучке. - Давай ка переправимся через реку, - предложил Дэн Саггс. - Иначе тебе придется нанимать адвоката, а зачем зря тратить деньги? - В этой лавке все едино адвокатов не продают, - заметил Рой. Джейк сел на лошадь, но уезжать ему не хотелось. Ему пришло в голову, что если он поговорит с фермерами, то, возможно, сумеет выкрутиться. Ведь это явный случай самообороны, даже грязные фермеры из Миссури должны это понять. Поселенцы уже смотрели в их сторону, но драться вроде никто не собирался. Если он развернется и поедет к Территории, у него за спиной останутся два убийства. Ни в том, ни в другом случае он не собирался убивать, он даже не знал этих людей. Просто невезуха, заметил хорошенькую девчонку в фургоне, и все закрутилось. Но, разумеется, закон посмотрит на все иначе. Если он пересечет реку с такими крутыми парнями, как братья Саггс, он тоже превратится в бандита, а если останется, то поселенцы могут повесить его или, по крайней мере, попытаются посадить в тюрьму в Форт Уэрте или в Далласе. Если такое случится, вскоре его будут судить, если не за одно убийство, так за другое. Как ему казалось, выбор у него был скудный, так что, когда братья тронули лошадей, он последовал за ними и через пятнадцать минут был уже на другом берегу Ред Ривер. Оглянувшись, он все еще видел фургоны, сбившиеся у лавчонки. Он вспомнил последнюю улыбку девушки, а ведь он убил человека еще до того, как увидел, как она улыбается. Поселенцы не стали их преследовать. - Ты погляди на этих говнодавов, - презрительно заметил Дэн Саггс. - Если они кинутся за нами, мы их враз проредим. Джейк впал в депрессию, получалось, что он все время поступает невпопад. Он ничего не просил у жизни, кроме приличного салуна, где можно было бы перекинуться в картишки, поиметь хорошенькую шлюху и немножко выпить. Он вовсе не хотел стрелять в людей, даже в свою бытность рейнджером он редко стрелял прицельно по людям, хотя с энтузиазмом палил просто в направлении противника. Он никак не согласился бы назвать себя убийцей: в бою Колл и Гас убивали вдесятеро больше людей. И все же теперь Колл и Гас - почтенные скотоводы, уважаемые всеми, а он едет с шайкой крутых бандитов, которым плевать, кого убивать. Как то так по лучилось, что он оказался вне приличной жизни. Он никогда не ходил в церковь, но и никогда раньше у него не было причин бояться закона. Братья Саггс основательно запаслись виски, и Джейк начал то и дело прикладываться к бутылке. Большую часть времени, пока они ехали на север, он пребывал в подпитии. Даже после того как он убил человека у них на глазах, братья Саггс не стали относиться к нему с большим уважением. Разумеется, они и друг друга не слишком уважали. Дэн с Роем постоянно дразнили Эдди, если тот что то делал или говорил не так. Единственным, кого они не отваживались задирать, был Жаба. Они вообще редко разговаривали с ним, да и он почти не подавал голоса, но все равно его присутствие ощущалось. Через Территорию они проехали без приключений, часто встречали стада, но старались объезжать их кругом. У Дэна имелся старый бинокль, который он сберег с военных лет, и время от времени он приподнимался в стременах и разглядывал команду, разыскивая там своих врагов или просто знакомых ковбоев. Джейк тоже присматривался к стадам, все еще надеясь как то выбраться из ситуации, в которую попал. Как ни грубо обошлись с ним Колл и Гас, они все равно были его companeros . Если бы он заметил их команду, то мог бы улизнуть и снова присоединиться к ним. Пусть он совершил еще одну ошибку, но ребятам необязательно о ней знать, и новости могут вообще не добраться до Монтаны. Он даже согласен поработать ковбоем, если уж придется, все лучше, чем рисковать с братьями Саггс. Однако он старался никак не проявлять своих чувств, никогда не спрашивал про стада, и если заходил разговор о Колле и Гасе, то давал ясно понять, что затаил на них зло и вовсе бы не огорчился, если бы с ними случилась беда. Когда они въехали в Канзас, им стали время от времени встречаться поселенцы, обычно живущие в землянках. Глядя на них, Джейк сомневался, чтобы у кого нибудь из них нашлось достаточно денег, чтобы оправдать беспокойство, связанное с их ограблением, но младшие Саггсы рвались к действию. - Я то думал, мы будем контролировать этих поселенцев, - сказал однажды Рой. - Чего же мы ждем? - Поселенца, у которого будет что нибудь, кроме коровы и нескольких бизоньих шкур, - объяснил Дэн. - Богатенького. - Богатый не станет жить в яме, вырытой в склоне холма в Канзасе, - заметил Джейк. - Я однажды спал в такой пещере, так с потолка так сыпалось, что к утру нас почти похоронило ко всем чертям. - Это вовсе не значит, что кое у кого нет золотишка, - вмешался Малыш Эдди. - Я бы хотел маленько попрактиковаться в контролировании, чтобы освоиться к тому времени, когда мы повстречаем богатых. - Тебе во всех случаях придется только стоять на стреме, - проговорил Дэн. - Тут большой практики не требуется. - Я ведь пристрелил поселенца, - напомнил ему Эдди. - Даже двух. Если они откажутся платить, я доведу счет до трех. - Наша цель напугать их и отнять деньги, а не убивать, - пояснил Дэн. - А то убьешь кого нибудь, и не успеешь оглянуться, как за тобой гонится закон. Мы же хотим разбогатеть, а не болтаться на веревке. - Он еще слишком молод, не понимает, о чем болтает, - вмешался Рой. - Ладно, не буду их стрелять, только напугаю, - согласился Эдди. - Нет, пугать этих тыквоедов - забота Жабы, - заключил Дэн. - Он умеет это делать много лучше, чем ты. На следующий день Жабе представился случай продемонстрировать свое искусство. Они заметили мужчину, пахавшего землю с помощью упряжки крупных лошадей, и женщину с маленьким мальчиком, которые возили в тачке бизоний навоз и сваливали его около низкой пещеры, выкопанной в склоне холма. Рядом паслись две коровы. - У него приличные лошади, - заметил Рой. - Может, у него и деньги есть. Дэн собирался проехать мимо, и Джейк надеялся, что он так и сделает. Он все еще не терял надежды добраться до Доджа, прежде чем братья Саггс займутся своим контролированием. В Додже ему наверняка удастся от них скрыться. Два несчастных случая не должны накладывать на него клеймо на всю жизнь, но если он и дальше будет держаться вместе с такими головорезами, как братья Саггс, ему трудно надеяться на мирную старость или вообще на то, чтобы до нее дожить. Но Дэн все же решил ограбить поселенца, разумеется, если у того есть что то стоящее. - Они свои деньги обычно в печной трубе прячут, - пояснил он. - Или закапывают в саду, хотя тут никакого сада не видать. Жаба держал свой запасной пистолет в седельной суме. Когда они приблизились к фермеру, достал его и сунул за пояс. Фермер пропахивал мелкую борозду через жесткую траву прерии. Заслышав приближение всадников, он остановился. Этот человек средних лет с черной вьющейся бородой здорово вспотел от работы. Его жена и сын настороженно наблюдали за приближающимися всадниками. Тачка почти доверху была наполнена бизоньим навозом. - Что же, надеюсь, вы снимете хороший урожай в июле, если весь этот скот из Техаса не нагрянет и все не пожрет, - заговорил Дэн. Человек дружелюбно кивнул, как бы согласившись с пожеланием. - Мы здесь затем, чтобы проследить, чтобы вы сжали то, что посеяли, - продолжил Дэн. - Это вам обойдется в сорок долларов золотом, но мы защитим вас от появляющихся стад, так что ваш урожай останется в неприкосновенности. - Не говорить английский, - произнес человек, все еще улыбаясь и дружелюбно кивая. - А, черт, немец проклятый, - воскликнул Дэн. - Зря время терял. Ну ка, давай сюда бабу и мальчишку, Жаба. Может, этот тип женился на американке. Жаба поехал и пригнал женщину и мальчика поближе к фермеру. Он подъехал к ним так близко, что, упади они, его лошадь бы их затоптала. Жаба вытащил из за пояса пистолет, но он ему не понадобился. Женщина и мальчик были насмерть перепуганы, да и фермер то же. Он прижал к себе жену и сына, и так они и стояли, плача. - Ты взгляни на эту размазню, - сказал Малыш Эдди. - Никогда такого труса не видел. - Закрой свою поганую пасть, понял? - прикрикнул Дэн. - Почему бы им не испугаться? Я бы на их месте тоже испугался. Но мне бы хотелось, чтобы эта баба перестала рыдать, и я бы мог узнать, понимает ли она по английски. Женщина либо не понимала, либо не хотела говорить. Она вообще не произнесла ни слова ни на каком языке. Высокая и тощая, она стояла рядом со своим мужем и плакала. Ясно было, что они ждут, что их убьют. Дэн снова потребовал денег, и только по глазам мальчика можно было догадаться: он что то понимает. Он на минуту перестал плакать. - Вот вот, сынок, нам нужны наличные, - повторил Дэн. - Скажи своему папочке, чтобы заплатил нам, и мы будем охранять ваши поля. Джейк не думал, что перепуганный мальчик поверит в эту сказку, но мальчик перестал плакать. Он заговорил с отцом на странном языке, и мужчина с мокрым от слез лицом несколько приободрился и тоже сказал что то мальчику. Мальчик повернулся и быстро побежал к землянке. - Пойдите ка с ним и посмотрите, что там есть, - велел Дэн. - Мы с Джейком за семейкой присмотрим. Они буйными не выглядят. Через десять минут мальчик прибежал назад опять в слезах, Жаба и двое младших Саггсов за ним. Они несли старый кожаный бумажник, который Рой швырнул Дэну. Там лежали всего две золотые монетки. - Да здесь всего четыре доллара, - возмутился Дэн. - Вы хорошо посмотрели? - Ага, мы развалили дымоход и перерыли все сундуки, - ответил Рой. - Этот кошелек был под матрацем, на котором они спят. Там нет больше ничего стоящего. - Всего четыре доллара, - заметил Дэн. - На это им долго не продержаться, так что мы лучше заберем их. - Он вынул две золотые монетки и швырнул потрепанный бумажник к ногам мужчины. - Поехали, - велел он. Джейк был рад, что ничего более страшного не произошло, но, когда они уезжали, Жаба повернулся и поскакал к коровам. - Что он собирается делать, пристрелить коров? - спросил Малыш Эдди. - Я не спрашивал, а он не сказал, - ответил Дэн. Жаба подъехал к коровам и выстрелил дважды в воздух. Когда коровы пустились бежать, он искусно направил их вниз по склону и прямо на крышу землянки. Она поросла травой и мало чем отличалась от обычной прерии; коровы успели сделать несколько шагов по крыше, как их передние ноги провалились, как в яму. Затем исчезли и их задние ноги. Жаба придержал лошадь, наблюдая, как коровы провалились сквозь крышу. Через минуту одна выскочила из дверей, за ней другая. Обе коровы вернулись туда, где недавно паслись. - Уж этот Жаба, - заметил Дэн. - Полагаю, он хотел немного провентилировать помещение. - Всего то четыре доллара, - не мог успокоиться Малыш Эдди. - Ну, то была твоя идея, - сказал Дэн. - Ты хотел попрактиковаться, вот и получай. - Он бесится, потому что не пришлось никого пристрелить, - заметил Рой. - Он себя за стрелка считает. - А кто же мы, если не стрелки? - возмутился Эдди. - Ведь не ковбои же? - Путешественники, - ответил Дэн. - И сейчас мы путешествуем в Канзас, ищем что придется. Жаба также молча вернулся к ним, как и уезжал. Как Джейк ни старался, он не мог побороть своего страха перед этим человеком. Жаба ни разу не сказал ему ничего враждебного, даже ни разу не взглянул на него, но Джейк испытывал нечто вроде ужаса, когда тот ехал рядом. За всю свою жизнь он встречал всего несколько человек, от которых исходило такое ощущение опасности. Даже индейцы так на него не действовали, хотя ему и приходилось несколько раз ездить рядом с индейцем. - Интересно, эти говнодавы починят свою крышу до ближайшего дождя? - сказал Дэн Саггс. - Будь у них побольше наличных, Жаба вполне мог оставить их в покое. Жаба никак это заявление не прокомментировал. 69Джули понадобилось не больше двух дней, чтобы убедиться, что Эльмиры в Додж Сити нет. Город потряс его, потому что почти каждая женщина в нем оказывалась шлюхой, а почти в каждом доме размещался салун. Он старался уверить себя, что не стоит удивляться, потому что он все эти годы слышал, что города в Канзасе пошли вразнос. В Миссури, куда он ездил, чтобы давать показания в суде, много говорили о Канзасе. Жители Миссури, похоже, считали, что они избавились от своего сброда, который подался в ковбойские города. Джули вынужден был признать их правоту. Разумеется, и в Миссури встречались грубые парни, но что потрясло его в Канзасе, так это полное отсутствие всякой другой публики, кроме грубых парней. Конечно, в Додже имелись несколько магазинов и одна или две платные конюшни и даже что то вроде гостиницы, хотя в этой гостинице постоянно сновали туда сюда потаскухи, так что она больше смахивала на бордель. В салунах - битком игроков, к тому же Джули редко приходилось бывать в местах, где люди были бы так основательно вооружены. Первое, что сделал Джули, это купил приличную лошадь. Он также сходил на почту, так как считал, что обязан объяснить всему Форт Смиту, почему он не возвращается. По непонятной причине по дороге на почту у него поднялось настроение. Раз уж удалось ему выжить на этих равнинах, то, может, ему удастся и Элли найти? Он потерял всякий интерес к Джейку Спуну, он только хотел разыскать свою жену и отправиться домой. Если Пич это не понравится, а ей это точно не понравится, ей придется смириться. Раз Элли нет в Додже, то она, вероятно, в Абилине. Он скоро ее нагонит. Но опять же, к его удивлению, стоило ему переступить порог почты, как его оптимизм сменился тяжелой депрессией. Пытаясь изложить события на бумаге, он снова вспомнил, что произошло. Роско мертв, Джо мертв, девчушка мертва, Элли он не нашел, может, она тоже мертва. Так что докладывать приходилось лишь о смертях и неудачах. При мысли о бедняге Роско, лежащем со вспоротым животом в мелкой могиле под грудой камней где то в прерии, глаза его наполнились слезами, и ему пришлось повернуться и выйти из помещения, чтобы не ставить себя в неловкое положение. Он несколько минут шагал по пыльной улице, вытирая рукавом мокрые глаза. Один или двое прохожих посмотрели на него с любопытством. Яснее ясного, что он расстроен, но никто не сказал ему ни слова. Он вспомнил, как зашел на почту в Форт Уэрте и получил письмо, из которого узнал об Элли. С той поры его преследовали беды. Он чувствовал, что во многих отношениях было бы лучше, если бы он умер вместе со всеми. Он устал бродить и искать. Но коль скоро он не умер, ему пришлось повернуть и снова идти на почту, где никого не было, кроме старого конторщика с седыми усами. - Вот вы и вернулись, - сказал конторщик. - Ведь это вы заходили несколько минут назад? - Я, - признался Джули. Он купил конверт, марку и пару листов бумаги, а служащий, который оказался человеком добрым, одолжил ему карандаш. - Вот тут около окна и напишите, - посоветовал он. - У нас сегодня не слишком много работы. Джули начал писать и опять, к собственному смущению, расплакался. Такие печальные воспоминания и такие слабые надежды на будущее. Писать обо всем было вдесятеро тяжелее, потому что воспоминания бередили душу. - Полагаю, что кто то умер и вам приходится сообщать об этом родственникам, верно? - спросил служащий. - Да, - ответил Джули. - Только у двоих из них нет никаких родственников. - Он смутно помнил, что у Роско были братья, но никто из них не жил поблизости от Форт Смита, и ни о ком уже годами не было ничего слышно. Он снова вытер слезы рукавом рубашки, вскользь подумав, что за последнюю неделю он плакал больше, чем за всю свою предыдущую жизнь. Постояв немного, уставившись в пустоту, он наконец написал короткое письмо Пич. "Дорогая Пич, Роско Браун погиб от руки бандита, и Джо тоже. Еще убили девушку, звать Дженни. Я о ней много не знаю, но Роско говорил, что встретил ее в лесу. Я не знаю, когда вернусь. Пусть люди наймут другого шерифа, если хочут, кто то же должен смотреть за городом. С уважением, ваш деверь Джули Джонсон". К этому времени он практически был уже уверен, что Эльмиры в Додж Сити нет, поскольку он побывал почти в каждом общественном месте города и нигде ее не встретил. Но поскольку старый почтовый служащий показался ему добрым, он решился спросить. Возможно, она приходила, чтобы отправить письмо. - Я ищу женщину по имени Эльмира, - сказал он. - У нее темные волосы, и она довольно маленькая. - Элли? - переспросил служащий. - Ну, Элли я не видел уже года два три. Слышал, вроде она перебралась в Абилин. - Это она, - подтвердил Джули, снова воспрянув духом. Элли жила в Абилине до того, как переехала в Сан Джо, где он ее встретил. - Я полагал, она могла вернуться. - Нет, я ее не видел, - проговорил служащий. - Вам лучше спросить Джейни, которая работает в третьем салуне. Они когда то с Эльмирой дружили. Кажется, они даже вышли замуж за одного и того же человека. - Мистера Бута? - спросил Джули. - Ага, Ди Бута, этого подонка, - подтвердил служащий. - Как же он мог жениться на обеих сразу? - удивился Джули, не уверенный, что он жаждет получить эту информацию, но боящийся остановить человека, который может сообщить ему что нибудь об Эльмире. - Да что тут, Ди Бут и опоссума в койку затащит, если тот будет женского пола. Он баб обожает. - Разве он не умер от оспы? - спросил Джули. Служащий отрицательно покачал головой. - Насколько мне известно, нет. Он где то в Огаллале или Дедвуде, или еще где, где полно шлюх и не слишком строг закон. Полагаю, у него сейчас на привязи пяток шлюх, это уж точно. Конечно, он мог и умереть, но он мой племянник, а никаких новостей на этот счет я не получал. - Спасибо, что одолжили мне карандаш, - поблагодарил Джули. Повернувшись, он вышел. Он направился прямиком к платной конюшне и взял своего нового коня, которого звали Пит. Раз Эльмиры не было в Додже, она могла быть в Абилине, так что нечего ему засиживаться. И все же он не сразу пустился в путь. Он уже почти выехал из города, но потом вернулся и подъехал к салуну, третьему по счету от почты, и спросил женщину по имени Джейни. Там ему сказали, что она перебралась в другой бар, дальше по улице, один ковбой даже показал ему заведение. В то утро продали стадо, и коров грузили в специальные вагоны. Джули подъехал и некоторое время наблюдал за работой - она продвигалась медленно, в основном из за длинных рогов коров, которые переплетались друг с другом, когда скот гнали по узкому проходу для погрузки. Ковбои орали и щелкали арапниками, лошади тоже вели себя профессионально, но все равно требовалось много времени, чтобы загрузить вагон. Джули любил наблюдать за ковбоями, всегда любил, несмотря на то что они иногда становились грубоватыми, как это случалось в Форт Смите. Они все были молоды, приветливы и беззаботны. Во всяком случае, так казалось. Они ездили верхом так, будто родились в седле. Любопытно было наблюдать, как дружно они работали, когда скот вел себя плохо и старался вырваться. Он однажды видел, как ковбой заарканил бегущего быка за рога и так его подсек, что тот упал. Когда животное поднялось, оно уже больше не выказывало неповиновения, и его вскоре тоже погрузили. Пронаблюдав некоторое время за погрузкой, Джули повернул к салуну, где, как ему сказали, работала эта Джейни. Он спросил о ней в баре, и тощий бармен сказал, что она занята, спросив, не желает ли он виски. Джули редко пил виски, но из вежливости согласился. Раз уж он занимает место за стойкой, нужно платить, так он рассудил. Он взял виски и потягивал его, пока стакан не опустел. Тогда он заказал еще. Вскоре он отяжелел и вряд ли смог бы идти быстро, возникни такая нужда, но нужды такой не возникало. В салун то и дело входили женщины, но наливавший виски бармен уверял его, что Джейни спустится с минуты на минуту. Джули продолжал пить. Ему казалось, что он стремительно прибавляет в весе. Если вздумает встать со стула, ему это не удастся, таким отяжелевшим он себя чувствовал. Бармен все подливал виски, и счет, наверное, уже сильно вырос, но Джули это не беспокоило. Иногда мимо, звеня шпорами, проходил ковбой. Некоторые посматривали на Джули, но ни один не заговорил с ним. Приятно было сидеть в баре. В качестве шерифа он, как правило, избегал такого рода заведений, разве только у него было там дело. Его всегда поражало, как это мужики могут целыми днями сиднем сидеть в салунах и пить, но сейчас он, похоже, начал их понимать. Он отдыхал, и этому помогало чувство тяжести от выпитого. Последние несколько недель он изо всех сил старался делать вещи, которые превосходили его возможности. Он знал, что должен продолжать стараться, даже если ничего не получается, но было приятно на время чуть чуть расслабиться и перестать напрягаться. Потом он поднял глаза и увидел стоящую у столика женщину - черноволосую и такую же тощую, как и Эльмира. - Ну пошли, ковбой, - пригласила она. - Сидя тут, ты ничего не добьешься. - Куда пошли? - спросил он, застигнутый врасплох. Никто раньше не называл его ковбоем, но ошибка была естественной. Он несколько дней назад снял свою звезду шерифа - он всегда делал это в не знакомом городе из осторожности. - Я - Джейни, - представилась она. - Сэм сказал, что ты меня спрашивал, или я не к тому ковбою подошла? - А, - вымолвил Джули, забывший уже, что ждет женщину по имени Джейни. - Мы можем отправиться, даже если ты и не тот ковбой, - предложила Джейни. - Если ты можешь позволить себе такое количество пойла, ты вполне можешь позволить себе меня. Ты даже мог бы из вежливости предложить мне выпить. Джули никогда в своей жизни не покупал женщине выпивку, даже не сидел рядом с женщиной, любившей выпить. В другое время это предложение его бы шокировало, но сейчас он просто подумал, что разучился себя вести. У Джейни были большие карие глаза, слишком большие для ее худенького личика. Она нетерпеливо взглянула на него. - Да, пожалуйста, выпейте со мной, - предложил он. - Я заплачу. Джейни села и махнула бармену, который немедленно появился с бутылкой. - Этот парень пьет, как рыба, - весело сообщил он. - Видать, давно в пути и все по сухому. Джули неожиданно вспомнил, почему он ждет Джейни. - Вы знаете Элли? - спросил он. - Я слышал, вы ее знавали. Пришла очередь Джейни удивляться. Три года Эльмира была ее лучшей подругой, и она никак не ожидала, что пьяный ковбой упомянет ее имя. - Ты говоришь об Элли Тимз? - спросила она. - Да, - ответил Джули. - Об Элли. Я надеялся, вы о ней что нибудь слышали. Я не знаю, где она. - Ну, она переехала в Миссури, - проговорила Джейни. - Потом мы слышали, что она вышла замуж за шерифа из Арканзаса, но я не слишком верю таким слухам. Не могу представить себе, чтобы Элли долго оставалась женой шерифа. - Она и не оставалась, - пояснил Джули. - Она сбежала, пока я гонялся за Джейком Спуном. Трое людей уже погибли с того времени, как я начал ее искать. Джейни повнимательнее присмотрелась к молодому человеку. Она сразу поняла, что он пьян, но здесь пьяницы были делом обычным, и присматриваться к ним не стоило. Этот человек был очень молод, именно поэтому она и приняла его за ковбоя. Они ведь все в основном мальчишки. Но, присмотревшись, она увидела, что этот человек не похож на ковбоя. У него было грустное лицо и печальные глаза, таких печальных ей еще не приходилось видеть. Уже если судить по глазам, он не годился в мужья Элли, которая любила посмеяться. Но люди часто поступают не так, как от них ожидаешь. - Так ты шериф? - спросила она, отпивая из стакана, наполненного Сэмом. - Был, - ответил Джули. - Видимо, придется эту работу бросить. - Почему? - спросила Дженни. - Я плохой боец, - признался Джули. - Я могу справиться с пьяницей и посадить его в тюрьму, но от меня мало проку в схватке. Когда мы въехали в тот лагерь, человек, который был со мной, уложил шестерых или семерых, а я - ни одного. Я вообще никого никогда не убивал. Я уехал, бросил Роско и остальных, и их убили, прежде чем я вернулся. Я всего навсего должен был поймать Джейка Спуна, но я все запутал. Я не хочу больше быть шерифом. Он сам не ждал от себя такой словоохотливости, слова просто вылились из него потоком. Джейни тоже не ждала таких откровений. Она пила виски и наблюдала за ним. - Они сказали, Элли уехала на барже торговцев виски, - сказал Джули. - Не знаю, зачем ей это могло понадобиться, но так они говорят. Роско думал, ее мог задрать медведь, но там не было никаких следов. - Как тебя зовут? - спросила Дженни. - Джули Джонсон, - ответил он, довольный, что она больше не смотрит на него с таким нетерпением. - Похоже на Элли, - заметила Джейни. - Когда Элли надоедает на одном месте, она прыгает в первый попавшийся фургон, и только ее и видели. Помню, когда она отправилась в Абилин, я и в мыслях не держала, что она собирается куда то, и вдруг, когда уже пора было приняться за работу, она сунула деньги каким то охотникам за бизонами и была такова. - Мне нужно ее найти, - просто сказал Джули. - Ты не в тот город заявился, мистер, - проговорила Джейни. - Ее в Додже нет. - Значит, мне надо продолжать поиски, - настаивал Джули. Он подумал о пустынных равнинах, с которых ему повезло вырваться живым. Трудно надеяться, что Элли тоже так повезет. - Боюсь, что она умерла, - добавил он. - А я считаю, что она гоняется за Ди, - заявила Джейни. - Ты Ди знаешь? - Нет, конечно, - ответил Джули. - Мне сказали, что он умер от оспы. Дженни хмыкнула. - Ничего он не умер, - возразила она. - Он в Огаллале. Вон там сидит игрок, который видел его там меньше двух месяцев назад. - Где? - спросил Джули, и Джейни показала на коренастого человека в белой рубашке и черном пиджаке, который сидел один за столом и тасовал карты. - Это Уэбстер Уиттер, - объяснила Джейни. - Он всегда в курсе дел Ди Бута. Я тоже когда то была, но покончила с этим. - Почему? - спросил Джули. Он понимал, что не должен задавать такого вопроса, но язык почему то плохо его слушался. - А это все равно что гоняться за перекати полем, - объяснила Джейни. - Ди обрабатывает один город, а затем переезжает в другой. Я так не могу. Я люблю жить на одном месте. Я здесь в Додже уже пять лет и, пожалуй, тут и останусь. - Не понимаю, зачем она вышла за меня замуж? - недоумевал Джули. - Понятия не имею. Джейни взглянула на него. - Ты всегда так много пьешь? - спросила она. - Нет, я вообще редко пью, - ответил Джули. - Хотя зимой я люблю пунш. Джейни молча смотрела на него. - Вот что я тебе скажу, мистер, кончай думать об Элли, - наконец произнесла она. - Ни один мужик не мог еще задержать Элли надолго, даже Ди. - Она вышла за меня замуж, - настаивал Джули. Ему казалось, что он должен втолковать ей это. - Ну что же, я тоже однажды вышла замуж за Ди, - возразила Джейни. - Просто потому, что он здорово симпатичный. И еще я была ужасно зла на другого мужика. Мы с Элли во многом похожи, - добавила она. Джули печально смотрел на нее. Джейни вздохнула. Она не ожидала столкнуться с такой печалью в самой середине дня. - Ты очень даже симпатичный, - проговорила она. - Это все объясняет. На твоем месте я бы начала забывать ее. - Я должен ее найти, - упрямо повторил Джули. - Должен сказать ей о маленьком Джо. Его убили на реке Канейдиан. - Ей не надо было его вообще рожать, - пояснила Джейни. - Я ее отговаривала. Я бы сама ни за что не согласилась. Хотя мне предлагали. Джули выпил еще две порции виски, но больше ничего не сказал. - Ладно, бар наживается, чего нельзя сказать про меня, - заметила Джейни. - Не хочешь слегка развлечься, чтобы забыться? Джули казалось, что он не столько сидит на стуле, сколько плывет на нем. Мир выглядел водянистым, но это не имело большого значения, раз он хорошо умел плавать. Глядя на него, Джейни хихикнула. - Ну и здорово же вы надрались, мистер Джонсон, - сообщила она. - Пойдем позабавимся. Мне всегда нравилось красть парней Эльмиры, а тут у меня есть возможность украсть ее мужа. Неожиданно ее смех развеселил Джули. Он так давно не слышал, чтобы женщина смеялась. Элли никогда не смеялась. Потому он встал и последовал за Джейни по лестнице, стараясь ступать осторожно, чтобы не поставить себя в неловкое положение. Он благополучно добрался до верха, но, прежде чем войти в комнату Джейни, почувствовал себя скверно. Содержимое его желудка стало подниматься кверху, прямо ко рту. Джейни внимательно следила за ним и быстро вывела его наружу, на балкончик, где он перегнулся через перила, и его вырвало. Потом он почувствовал, что лежит на полу и его продолжает рвать. Иногда рвота прекращалась, и он просто лежал, но потом все начиналось снова, выворачивая его наизнанку. Он одной рукой держался за перила, чтобы нечаянно не свалиться вниз. День выдался ясный, солнце шпарило вовсю, но Джули казалось, что вокруг темно. Внизу по улице проезжали ковбои, некоторые поглядывали наверх, услышав, как его рвет, и смеялись. Мимо проезжали фургоны, но кучера не поднимали голов. Один раз, когда он передыхал, двое ковбоев остановились и посмотрели на него. - Пожалуй, нам стоит его заарканить и стащить на кладбище, - заявил один. - Он выглядит дохлым. - Черт, хотел бы и я ничего не делать, а просто лежать там на лестнице и блевать, - заметил второй. - Куда лучше, чем грузить этих длиннорогих. Джули долго лежал лицом вниз. Рвота постепенно прекратилась, но он время от времени поднимал голову и сплевывал за перила, чтобы прочистить горло. Уже близился вечер, когда он наконец решил, что может попытаться сесть, прислонившись спиной к стене. Он находился достаточно высоко, чтобы видеть главную улицу, загоны для скота и часть равнины к западу в лучах заходящего солнца. Оно садилось прямо за огромным стадом, находящимся милях в двух трех от города. Там было несколько тысяч голов, но всего несколько ковбоев держали его. Остальные направлялись к городу. Вне сомнения, они только что появились, и им не терпелось попробовать все городские прелести, часть из которых он только что выблевал. Лучи заходящего солнца просвечивали сквозь пыль, поднятую копытами их лошадей. Джули сидел, пока только светлая полоска на западе стала напоминать о солнце. Луна освещала железнодорожные пути, бегущие из города на восток. Он не ощущал в себе достаточно сил, чтобы встать, потому сидел, прислушиваясь к смеху, доносившемуся до него из салуна внизу. Когда он наконец поднялся, то никак не мог решить, что делать. Он не знал, стоит ли ему пойти и поблагодарить Джейни или тихонько исчезнуть и продолжать поиски Эльмиры. Ему хотелось просто взять и поскорее уехать в темноту. Он плохо чувствовал себя в этом городе. Толпы веселых ковбоев заставляли его ощущать себя еще более одиноким. Там, в прерии, в одиночестве, ничто не будет напоминать ему, насколько он отрезан ото всего. Но он решил, что хотя бы из вежливости обязан попрощаться с Джейни. Однако едва он открыл дверь, как из ее комнаты показался жизнерадостный ковбой и сбежал вниз по лестнице. Через минуту вышла Джейни. К его удивлению, она задрала юбку, продемонстрировав ему тощие ноги и кое что еще. На ее ляжке было какое то пятно, которое она вытерла, по плевав на пальцы. Тут только она заметила Джули, который уже жалел, что вошел в эту дверь. Ему никогда не приходилось заставать женщину за столь интимным делом, и он так изумился, что почувствовал, что его снова может стошнить. Но его присутствие ничуть не смутило Джейни. Она снова рассмеялась и опустила юбку. - Ну, посмотрел бесплатно, и будет, - сказала она. - Как я вижу, ты оклемался. - Да, - подтвердил Джули. Джейни внимательно посмотрела на него, чтобы убедиться, что он в порядке. Цвет лица у нее был ужасный, но Джули нравились ее огромные карие глаза. - Так как насчет удовольствия? - спросила она. - Ты весь день потерял. - Ну, мне сейчас не до удовольствий, - возразил Джули. - Я тоже думаю, что вряд ли, после того как ты весь вывернулся наизнанку, - заметила Джейни. - Но, мистер, я тут торчать не могу. Сегодня пригнали много скота, так что там внизу очередь из ковбоев, готовых в меня влюбиться. - Она посмотрела вниз, откуда доносился громкий шум. - Как я влюбился в Элли, - проговорил Джули. Внезапно, после встречи с Джейни, все стало для него ясно. Он - такой же простофиля, как и эти ковбои. Он влюбился в шлюху. Джейни внимательно смотрела на него. Она выходила из комнаты поспешно, готовая продолжать трудиться, но что то в глазах Джули задержало ее. Ей никогда не приходилось видеть таких печальных глаз, у нее да же сердце зашлось от жалости. - Элли устала от этой работы, - пояснила она. - Она решила ее бросить из за охотников за бизонами. Я думаю, ты просто вовремя подвернулся. - Верно, - согласился Джули. Они помолчали, глядя друг на друга. Джейни не хотелось спускаться вниз во весь этот шум, а Джули не был готов, чтобы уйти и направиться к платной конюшне. - А вы не хотите бросить эту работу? - спросил он. - Ты что, и в меня тоже влюбиться собрался? - со свойственной ей прямотой вопросом на вопрос ответила Джейни. Джули знал, что он вполне на это способен, если не поостережется. Он был одинок и плохо себя контролировал. - Вы не хотите бросить эту работу? - повторил он свой вопрос. Джейни отрицательно покачала головой. - Мне нравится, когда парни приходят, - сказала она. - Сюда, в Додж, постоянно приезжают люди. Ковбои лучше, чем охотники за бизонами, но и охотники тоже люди. Она немного подумала. - Я не могу сидеть целый день дома, - объяснила она. - Если кто нибудь на мне женился бы, я бы, наверное, тоже скоро сбежала. Вот зимой здесь скучно, никто не приезжает. Джули вспомнил, как Элли целыми днями сидела на полатях, болтая ногами, в доме, куда никто не заходил, кроме него и иногда Роско, когда тому удавалось наловить рыбы. Слушая Джейни, он стал иначе смотреть на свою совместную жизнь с Элли. - Ты возвращайся домой, - посоветовала Джейни. - Даже если ты ее найдешь, ничего путного из этого не выйдет. Джули тоже боялся, что не выйдет, но возвращаться не собирался. Что то в его поведении неожиданно рассердило Джейни. - Мне пора идти, - заявила она. - Если найдешь Элли, скажи ей, что ее голубое платье все еще у меня. Пусть напишет, если хочет, чтобы я его вернула. Джули кивнул. Джейни взглянула на него в последний раз с жалостью, смешанной с нетерпением, и быстро сбежала с лестницы. Джули огорчил ее уход. У него было такое чувство, что он упустил какую то возможность, хотя, какую именно, сказать бы не смог. На улице толпились ковбои, переходящие из одного салуна в другой. Кругом были привязаны верховые лошади. Он направился в платную конюшню и оседлал свою новую лошадь. Старик, владелец конюшни, сидел, прислонившись спиной к бочке с гвоздями для подков, и время от времени прикладывался к стоящему между ног кувшину. Джули заплатил ему, но старик даже не поднялся. - Ты из какой команды? - поинтересовался он. - Я сам по себе, - ответил Джули. - Вот как, - заметил старик. - Немногочисленная команда. Странное время, чтобы пускаться в путь, ты не находишь? - Наверное, - согласился Джули, но все равно уехал. 70Когда прошли местность, подвергшуюся нападению саранчи, появилась хорошая трава, небо очистилось, и две недели они двигались абсолютно без всяких приключений. Скот успокоился и шел на север, не устраивая паники и других неприятностей, за исключением одной, которая стоила Ньюту его любимого коня - Мыши. Ньют даже не сидел на нем, когда случилось несчастье. Он в тот день поменялся лошадьми с Беном Рейни. Дневная работа была закончена, и Бен поехал к стаду, чтобы отбить животное, предназначенное по разрешению капитана на ужин. Он подъехал к маленькой норовистой коровке, чтобы отбить ее годовалого бычка, но корова неожиданно озлилась и внезапно пырнула Мышь в пах. Корова была маленькая, но с необыкновенно острыми рогами, и ее бешеный удар даже приподнял задние ноги Мыши. Бен Рейни вылетел из седла и постарался убраться подальше, чтобы не попасть на рога самому. Соупи Джонс заметил случившееся. Он подскакал и отогнал корову, но было уже поздно. Из брюха Мыши фонтаном била кровь. - Позови Дитца, - велел Соупи. Дитц считался лучшим лошадиным доктором в команде, хотя и По Кампо был недурен. Оба подошли, чтобы осмотреть лошадь, и оба печально покачали головами. Ньют, который в этот момент находился с другой стороны стада, увидел, как они машут ему, и подскакал. Увидев теряющего кровь Мышь, он едва не лишился чувств от расстройства. - Не знаю, что с ней такое случилось, - оправдывался Бен Рейни. - Я ей ничего не делал. А она кинулась на лошадь. Потом смотрю, за мной погналась. У нее такие острые рога. Задние ноги Мыши дрожали. - Ну, тебе лучше его пристрелить, - сказал Колл Ньюту. - С ним покончено. Ньют уже хотел взять поводья, когда вмешался Диш Боггетт. - Да ладно, капитан, - произнес он негромко, - зачем заставлять человека пристреливать собственную лошадь, когда есть другие, кто может это сделать. - И не говоря больше ни слова он отвел истекающую кровью лошадь ярдов на сто в сторону и выстрелил в нее. Потом вернулся, неся седло. Ньют был ему глубоко благодарен, он знал, как трудно было бы ему застрелить Мышь. - Зря мы с тобой поменялись, - расстраивался Бен Рейни. - Никак не думал, что такое может случиться. В тот вечер много говорили об опасностях, связанных с работой со скотом. Все согласились, что работа опасная, но никто не слышал, чтобы маленькая корова умудрилась пырнуть лошадь в брюхо и убить ее. Ньют поменялся сменами с ирландцем, а потом через четыре часа со своим сменщиком. Ему хотелось побыть в темноте, где бы никто не увидел, как он плачет. Мышь никогда не вел себя так, как все остальные лошади, и вот теперь он исхитрился и умереть не так, как все. Ньют ездил на нем восемь лет и так переживал его потерю, что впервые пожалел, что так рано рассвело. Но солнце вышло, разукрасив все вокруг, и он понял, что надо ехать завтракать. Он тщательно вытер следы слез с лица и уже было собрался повернуть к фургону, как заметил, что мистер Гас, стоящий около маленькой палатки, машет ему. Ньют подъехал. Проезжая мимо открытого входа в палатку, он увидел сидящую там на одеяле Лорену. Волосы ее были распущены по плечам, и она показалась ему прекрасной. Август развел небольшой костер из бизоньего навоза и сердито проговорил: - Черт, ненавижу я готовить на дерьме. Я слышал, ты потерял свою лошадь. - Да. Бен на нем ехал. Но он не виноват, - заметил Ньют. - Слезай, выпей кофе, может, полегчает, - предложил Август. Пока он пил кофе, из палатки вышла Лорена. К удивлению Ньюта, она ему улыбнулась, ничего не сказала, но улыбнулась. Его это так обрадовало, что он сразу же почувствовал себя лучше. Всю дорогу от Техаса он в душе беспокоился, что Лорена винит его в том, что ее украли. Ведь именно он должен был присматривать за ней в ту ночь. Но она явно не сердилась на него. Она стояла у входа в палатку, любуясь великолепным утром. - Я уже привыкла, что так далеко видно, мне даже нравится, - проговорила она. Август подал ей чашку кофе, и она взяла ее обеими руками. Пар поднимался ей прямо в лицо. Ньют точно знал, что никогда не видел никого красивее, и просто чудо, что он вместе с ней завтракает. Диш, да и любой другой ковбой с радостью отдал бы шпоры и седла, чтобы быть на его месте. Она села перед палаткой и принялась дуть на кофе, чтобы остудить его. Ньют выпил свой и почувствовал себя значительно бодрее. Бедный Мышь умер, но день стоял прекрасный, и он имел редкую возможность позавтракать вместе с мистером Гасом и Лореной. Вдалеке он увидел потянувшееся на север стадо. На расстоянии мили сзади тащился фургон. За ним шел По Кампо - маленькая точечка в огромной пустыне. - Вы только посмотрите на этого старика повара, - сказал Август. - Похоже, он собирается дойти пешком до Канады. - Он любит смотреть на траву, - объяснил Ньют. - Все время что то находит. И потом все это готовит. - Готовит траву? - удивилась Лорена. Она никогда не видела По Кампо вблизи, но заинтересовалась маленькой фигуркой, бредущей целый день по бескрайней равнине. - Нет, но иногда он жарит кузнечиков, - пояснил Ньют. Лорена засмеялась, и ее смех прозвучал музыкой в ушах Ньюта. Дуя на кофе, она смотрела на Гаса. Со времени своего спасения она проводила долгие часы, глядя на него. С ним было приятно путешествовать, потому что он никогда не злился и не ругал ее, как другие мужчины. Все те недели, что она проплакала и продрожала, он ни разу не выказал нетерпения и ничего не требовал. Она так привыкла к нему, что стала надеяться, что их путешествие будет длиться бесконечно. Все было просто и даже приятно. Никто ее не беспокоил, а езда верхом через равнины, покрытые колышущейся травой, под утренним солнцем доставляла ей удовольствие. Гас говорил и говорил. Что то ее интересовало, что то нет. Но ей было приятно, что ему нравится с ней разговаривать. Такая жизнь ее устраивала, во всяком случае, много больше, чем раньше. Но она никак не могла забыть о той другой женщине, про которую Гас ей рассказал. Но больше он о ней никогда не говорил. Разумеется, она и не спрашивала, но забыть об этом не могла. Лорена с ужасом думала о том дне, когда они приедут в город, где живет эта женщина, и тогда их простой жизни может прийти конец. Она должна что то сделать, чтобы этому помешать. Она должна бороться. Она решила сказать Гасу, что выйдет за него замуж, прежде чем они доедут до этого города. Она никогда раньше не думала о том, чтобы выйти замуж. Ей этого не хотелось. Ей хватало всех тех мужчин, что заходили в салун. Некоторые хотели жениться на ней, все больше молодые ковбои. Но она не относилась к этому серьезно. С Гасом другое дело. Он никогда не говорил, что хочет жениться на ней, но он и не скупился на комплименты по поводу ее красоты. Он и сейчас все время хвалил ее, утверждая, что она самая красивая женщина на равнинах. Они хорошо ладили, не ссорились. С ее точки зрения, это означало, что он хочет на ней жениться, когда придет конец путешествию. Она порадовалась, что он позвал мальчика завтракать. Ньют был безобиден, более того, мил и застенчив. Если она будет с ним поприветливее, Гас может решить, что она вполне годится в жены. Хотя он до сих пор не трогал ее, она чувствовала его желание, когда лежала рядом с ним по ночам, и собиралась позаботиться о том, чтобы он продолжал хотеть ее до того, как они приедут в Огаллалу. Она должна сделать все, чтобы он забыл другую женщину. Когда Ньют вернулся к стаду, то едва не парил в воздухе - так был счастлив. Про Мышь он уже забыл и помнил только о Лорене. Она еще раз улыбнулась ему, когда он садился на лошадь. Для ковбоев не прошло незамеченным, что Ньют удостоился редкой чести. Когда он скакал в конец стада, многие провожали его глазами. Но стадо уже двигалось, и ни у кого не было возможности порасспрашивать его до вечера, когда они все соберутся на ужин. Больше всех любопытство мучило Диша, его друга, избавившего его от необходимости убивать свою собственную лошадь. - Ты Лори видел? - спросил он в упор. Он все еще испытывал к ней такую любовь, что даже при одном упоминании ее имени чувствовал дрожь в коленках. - Да, видел, она пила кофе, - ответил Ньют. - Верно, она всегда пьет кофе по утрам, - заметил Липпи, демонстрируя знакомство с привычками Лорены, что сразу вывело Диша из себя. - Да, и я уверен, что ты пользовался любой возможностью, чтобы за ней подглядывать, - горячо произнес он. - А зачем подглядывать, она его пила прямо в салуне, - объяснил Липпи. - Тут только слепой не увидел бы. Как и все остальные, он прекрасно знал, что Диш здорово влюблен, но это был далеко не первый ковбой, влюбленный в шлюху, так что Липпи не считал, что с ним следует уж слишком бережно обращаться. - Диш считает, что такие низшие существа, как мы, недостойны даже смотреть на нее, - заметил Джаспер, которому Лорена постоянно отказывала, и он до сих пор не мог с этим смириться. - Готов поспорить, Ньют хорошо посмотрел, - заверил Соупи. - Ньют уже достаточно взрослый, что бы оценить дамочку. Ньют смущенно промолчал. Ему хотелось бы немного похвастать насчет своего визита, может, даже повторить слова, сказанные Лореной, но он понимал, что тем самым причинит боль Дишу, который и так расстроился, что не ему довелось позавтракать с Лореной. - Лори все такая же красотка или от этого путешествия она подурнела? - спросил Нидл Нельсон. - Как будто это возможно, - проговорил Диш со злостью. - Она все еще очень хорошенькая, - ответил Ньют. - А говорил все больше мистер Гас. - Гас всегда говорит больше всех, - заметил Пи Ай. - Поставь они свою палатку поближе, мы бы все его услышали. У Гаса громкий голос. - С чего бы это я стал его слушать? - возмутился Диш. Его постоянно раздражало, что Гас один день за днем наслаждается обществом Лорены. - Никогда такого ревнивца, как ты, видеть не приходилось, - бросил Джаспер. Колл быстро поел и поспешно уехал с Дитцем. До Арканзаса оставалось всего несколько миль, и ему хотелось самому взглянуть на переправу. Он галопом прискакал на берег и долго сидел там. Даже при лунном свете они могли видеть, какое быстрое в реке течение. - Верно говорили, что Арканзас - быстрая река, - сказал Колл. - Ты пробовал переправиться? - Да, - ответил Дитц. - И каждый раз лошадь сбивало с ног. - Она берет начало в тех же горах, что и Рио Гранде, - заметил Колл. - Только с другой стороны. - Как думаете, капитан, мы когда нибудь вернемся? - спросил Дитц. Он не собирался спрашивать, но упоминание о Рио Гранде внезапно заставило его почувствовать тоску по дому. Он столько лет ездил взад вперед через Рио Гранде, что затосковал, подумав, что никогда больше ее не увидит. Рио Гранде была мелкой и теплой, переправиться через нее ничего не стоило, а чем севернее они продвигались, тем холоднее и стремительнее становились реки. Колла вопрос удивил. - Ну, кое кто из парней вернется, я так думаю, - произнес он. - Сомневаюсь, чтобы я вернулся, - добавил он, надеясь, что и Дитц тоже не выскажет желания вернуться. Слишком уж он полагался на Дитца. Как ни на одного другого работника. Дитц больше ничего не сказал, но в сердце его продолжала жить тоска по Техасу. Колл посмотрел вверх по реке в сторону Колорадо. - Этот проклятый бандит где то там, - предположил он. - Жаль, что Гас его не прикончил. По тому суровому виду, с которым капитан смотрел в сторону гор, Дитц понял, что ему самому хотелось бы отправиться в погоню за бандитом. Преследовать они с капитаном умели по высшему классу, и теперь ему хотелось отправиться в погоню за Синим Селезнем. - Не удивлюсь, если встретим мистера Джейка, - заметил он. - Джейка? - поразился Колл. - С чего бы ему тут быть? - Может, и не он сам, но его лошадь точно здесь, - утверждал Дитц. - Я вчера пересек ее следы. Тот самый иноходец, на котором он приехал. - Вот это да! - воскликнул Колл. - Ты уверен на счет лошади? - Ну да, - ответил Дитц. - Я ее следы знаю. С ним еще четыре лошади. Может, мистер Джейк продал свою. - Сомневаюсь, - возразил Колл. - Он любит иноходцев. Он обдумывал слова Дитца, пока они возвращались к стаду. Колл вполне серьезно сказал тогда Гасу, что не собирается иметь какие либо дела с Джейком Спуном. Джейк и в Лоунсам Дав вернулся лишь потому, что нуждался в их защите, и он снова может поступить так же, если окажется в беде. И беда на этот раз наверняка будет посерьезнее. Раз уж такой человек, как Джейк, который все брал с налету, начал скользить вниз, он будет скользить все быстрее и быстрее. - Ну ладно, - произнес он. - Мы недалеко от Доджа. Возможно, он собрался провести там лето за картами. Но поглядывай, - добавил он. - Если снова нападешь на его след, дай мне знать. Дитц вернулся в лагерь, но Колл остановился, не доезжая с милю, чтобы попасти кобылу. Он подумал, не поехать ли к Гасу, чтобы сообщить новости, но решил, что они могут подождать до утра. Сообщение о Джейке может взволновать женщину. Если он прав и Джейк просто отправился в Додж, волноваться не о чем. Он просидел так большую часть ночи, слушая, как поет ирландец. Пока он слушал, между ним и кобылой прошел скунс. Он нюхал воздух и время от времени останавливался, чтобы поскрести землю. Колл сидел неподвижно, и скунс скоро отправился по своим делам. Чертова Сука не обратила на зверька внимания. Она мирно щипала траву. 71- Поскорее бы добраться до Доджа, - сказал Джейк. - Помыться бы, шлюху поиметь. И хорошего парикмахера найти, чтобы побрил. Там был парикмахер по имени Сэнди, очень он мне нравится, если, конечно, его никто еще не пристрелил. - Завтра и узнаешь, - заметил Дэн. - Лично мне парикмахеры никогда не нравились. - Дэн даже шлюх не любит, - сообщил Рой Саггс. - Дэну трудно угодить. Джейк воспрянул духом при мысли о том, что Додж уже близко. Он устал от пустынной прерии и угрюмых Саггсов, и с удовольствием предвкушал веселую компанию и игру в карты. Он собирался обязательно избавиться от братьев в Додже. Лучше заняться игрой. Он может выиграть приличный куш и объявить им, что ему надоело бродяжничать. Ведь, в конце концов, не принадлежит же он им. День стоял солнечный, и Джейк весело ехал вперед. Иногда у него возникало чувство, что он предназначен совсем для другой жизни, что ему суждено быть богатым, иметь много прекрасных женщин и что все это не за горами. Это ощущение пришло, пока он ехал, но главное - в нем жила острая потребность избавиться от братьев Саггс. Они оказались людьми жестокими, и зря он вообще с ними связался, но пока ничего такого ужасного не случилось, а Додж уже рядом, рукой подать. Ему казалось, для него началась черная полоса со случайного убийства зубного врача в Арканзасе, а теперь начнется светлая полоса в Канзасе, где он снова сможет вести достойную приятную жизнь. Жаба ехал прямо перед ним, и Джейк представлял себе, как будет замечательно перестать общаться с таким человеком. Жаба ехал, как всегда, молча, но в этом молчании таилась угроза, а Джейку хотелось более душевной компании, в особенности он тосковал о проститутках. Их наверняка полно в Додже. Однако днем Дэну Саггсу, несмотря на то что ему трудно угодить, кое что приглянулось. Он заметил табун примерно из двадцати пяти лошадей, который гнали трое. Въехав на холм, он принялся рассматривать лошадей в бинокль. Когда он вернулся, на лице его играла довольная ухмылка. При виде ее Джейк немедленно позабыл про светлую полосу в своей жизни. - Это старина Уилбергер, - сообщил Дэн. - И с ним всего два ковбоя. - Так я о нем слышал, - сказал Джейк. - Мы вернули ему лошадей, которых угнали в Мексику. Педро Флорес угнал. Но сам я с ним не встречался. - А я встречался с этим сукиным сыном, - сообщил Дэн. - Работал на него разок. - Куда это он гонит лошадей? - спросил Рой. - Назад в Техас? - Он, скорее всего, продал свое первое стадо в Додже, а еще пару гонит в Денвер. И обзавелся свежими верховыми лошадьми для своих парней. Уилбергер с табуном лошадей вскоре исчезли из виду, но Дэн не собирался продолжать путь к Доджу. - Кажется, у Дэна взыграла кровь, - заметил Рой, наблюдая за братом. - Я слышал, Уилбергер крутой, - сказал Малыш Эдди. - Верно, но и я тоже, - ответил Дэн Саггс. - Мне он всегда не нравился. Не вижу причины, почему бы нам не отобрать у него лошадей. Рою Саггсу не слишком понравилось поведение старшего брата. - Ну отберешь, а дальше что? - спросил он. - Мы не сможем продать их в Додже, если Уилбергер только что там побывал. - Додж не единственный город в Канзасе, - отрезал Дэн. - Мы можем толкнуть их в Абилине. Закончив на том дискуссию, он повернулся и медленно поехал на юго запад. Братья последовали за ним. Джейк немного посидел с окончательно испорченным настроением и с тяжелым предчувствием в груди. Он на минуту понадеялся, что братья забудут про него и он сможет спокойно отправляться в Додж, но тут поймал на себе взгляд Жабы. На лице негра - никакого выражения. - Ты едешь? - спросил он, впервые за все время обращаясь непосредственно к Джейку. В голосе звучала издевка, которая разозлила Джейка, несмотря на осторожность. - А вот последи еще, так увидишь, - огрызнулся он, расстроенный таким обращением. Жаба в упор смотрел на него, не хмурясь и не улыбаясь. Насмешка в его глазах читалась настолько явно, что Джейк на секунду прикинул, а не пострелять ли. Ему хотелось пулей стереть это выражение с лица черномазого. Но вместо этого он слегка пришпорил лошадь и последовал за братьями по равнине. Он кипел от злости: придется отложить и парикмахера, и шлюху, а он так размечтался. Вскоре он услышал за спиной топот копыт лошади негра. Дэн Саггс ехал не торопясь. В тот день они больше не увидели ни Уилбергера, ни его лошадей. Заметив ручеек с несколькими деревьями на берегу, Дэн даже остановился соснуть. - Кто же крадет лошадей при дневном свете? - заметил он проснувшись. - Ночью сподручнее. И все можно списать на индейцев, если, конечно, повезет. - Тогда сдери с лошадей подковы, - посоветовал Рой Саггс. - Индейцы редко подковывают своих лошадей. - Все ты деталями интересуешься, - рассердился Дэн. - Кто это пойдет по нашему следу? - Он лег в тени и закрыл лицо шляпой. - Уилбергер пойдет, если он так крут, как говорят, - настаивал Малыш Эдди. Дэн Саггс хихикнул. - Дьявол, я считал, мы сюда явились грабить банки и контролировать поселенцев, - проговорил Джейк. - Я не помню, чтобы вы нанимали меня красть лошадей. Насколько я припоминаю, за кражу лошадей вешают. - Никогда не встречал такую компанию неженок, - заметил Дэн, приподнимаясь на одном локте. - В этом Канзасе за все вешают. Они еще не успели понаделать достаточно законов. - Возможно, - согласился Джейк. - Но я кражей лошадей не занимаюсь. - Ты еще молод, вполне можешь поменять профессию, - заметил Дэн. - А коль не хочешь учиться, мы тебя тут и уложим отдыхать, мертвенького. Мне штрейкбрехеры не требуются. - С этими словами он снова закрыл лицо шляпой и заснул. Джейк понял, что попал в ловушку. С четырьмя ему не справиться. Братья спали, но Жаба весь день сидел у ручья и чистил свои ружья. В конце дня Дэн Саггс поднялся и пошел к ручью оправиться. Потом лег на живот и от души напился. За тем встал, сел на лошадь и молча уехал. Его братья быстро сели на лошадей и поехали следом. Джейку ничего не оставалось, как последовать их примеру. Жаба, как обычно, замыкал процессию. - Дэн сегодня в кровожадном настроении, - сообщил Малыш Эдди. - Ну, сам знаешь, с ним это бывает, - проговорил Рой. - Надеюсь, ты не рассчитываешь, что я стану читать ему мораль. - Ему не нужны лошади, - сказал Эдди. - Он хочет убить того человека. - Сомневаюсь, что он отпустит лошадей, если уж они попадут ему в руки, - продолжал Рой. Джейк огорчился, что дело поворачивалось так скверно. Снова ему не везло, никак он не мог преодолеть это проклятое невезенье. Если бы Уилбергер ехал в полумиле к западу, они так и не встретили бы его и были бы уже в Додже со всеми его прелестями. На такой огромной равнине можно только случайно заметить лошадей и трех всадников, почти такой же несчастный случай, как и тот, в результате которого умер Бенни Джонсон. Но и то, и другое случилось. Есть от чего стать пессимистом, тем более что такие вещи стали происходить с ним регулярно. Они вскоре напали на след Уилбергера и придерживались его до захода солнца и полной темноты. След вел на северо запад к Арканзасу, вполне четкий, сбиться невозможно. Дэн Саггс шел в ровном быстром темпе. Они наткнулись на реку и переплыли через нее при лунном свете. Джейк терпеть не мог ездить мокрым, но выбора у него не было, поскольку Дэн не остановился. Никто не произнес ни слова, когда они подъехали к реке, никто ничего не сказал и после того, как они переправились на другую сторону. Луна поднялась уже высоко над западным горизонтом, когда Дэн натянул поводья. - Пойди, найди их, Жаба, - велел он. - Думаю, они рядом. - Мне стрелять или нет? - спросил негр. - Черт, нет, не стреляй, - ответил Дэн. - Ты что думаешь, я так далеко ехал, да еще мокнул в реке, что бы пропустить все удовольствие? Найдешь их и возвращайся. Жаба вернулся через несколько минут. - Мы едва на них не наткнулись, - сообщил он. - Они рядом. Дэн Саггс курил, но тут он быстро спешился. - Ты держи лошадей, - приказал он Эдди. - Подъезжай, когда услышишь стрельбу. - Я стреляю не хуже Роя, - запротестовал Малыш Эдди. - Черт, да Рой себе в ногу не попадет, даже если ее гвоздями к дереву прибить, - сказал Дэн. - И кроме того, мы дадим возможность Джейку застрелить их, у него как раз подходящая репутация. Он взял ружье и пошел прочь. Джейк и остальные последовали за ним. Огня костра нигде не было видно, ничего, кроме равнины и пустоты. Хотя Жаба и сказал, что они рядом, Джейку показалось, что шли они долго. Он не видел лошадей, пока едва не наткнулся на одну. На мгновение он подумал, не схватить ли лошадь и не попытаться ли удрать на ней вот так, без седла. Шум предупредит Уилбергера, и, возможно, один или оба братца нарвутся на пули. Но лошадь шарахнулась в сторону, и подходящий момент был упущен. Он вытащил пистолет, не зная, что еще сделать. Они нашли лошадей, но он не мог сориентироваться, где лагерь. И, наверное, Жаба рядом и следит за ним, решил Джейк. Когда прозвучал первый выстрел, он не мог сказать, кто именно выстрелил, хотя видел вспышку у ружейного ствола. Выстрел показался ему таким далеким, как будто вовсе не имел к ним отношения. Затем выстрелы послышались прямо перед ним, причем для троих людей огонь казался слишком плотным. Джейк на секунду запаниковал и пальнул пару раз в темноту, не имея понятия, в кого стреляет. Теперь он слышал выстрелы сзади - то стрелял Жаба. Он стал замечать мечущиеся фигуры, хотя неясно было, кто и куда бежит. Затем один за одним последовали пять или шесть выстрелов, напомнив ему сильный раскат грома, и топот убегающей лошади. Джейк почти ничего не видел, иногда ему казалось, что он видит человека, но с уверенностью ничего нельзя было сказать. - Жаба, ты его достал? - услышал он голос Дэна Саггса. - Нет, он достал меня, черт побери, - услышал Джейк ответ негра. - Готов поклясться, что я раза три ему вмазал, но он все равно добрался до лошади, - сказал Дэн. - Ты жив, Рой? - Жив, - ответил Рой, который оказался где то сзади табуна. - Ну и что ты там делаешь? - поинтересовался Дэн. - Тут уже вся схватка закончилась. - Нам же нужны лошади, так? - со злостью спросил Рой. - Мне больше нужен этот клятый Уилбергер, - возразил Дэн. - А ты как, Спун? - Цел, - заверил Джейк. - Черт, вы с Роем вполне могли пересидеть в Додже, так от вас было много пользы, - заметил Дэн. Джейк промолчал. Он порадовался, что ему не пришлось никого убивать. Глупо нападать на людей в темноте. Даже индейцы обычно ждали рассвета. Он несколько воспрянул духом при известии, что Жаба ранен, хотя каким образом кто то догадался, куда надо стрелять, оставалось для него загадкой. - Где этот чертов мальчишка? - спросил Дэн. - Я же велел ему привести лошадей. Этот старик Уилбергер удирает. Куда тебя ранили, Жаба? Жаба не ответил. - Черт бы все побрал, этот старый сукин сын, похоже, прикончил Жабу, - сказал Дэн. - Рой, поищи Эдди. - Ты велел ему прийти, так, думаю, он сейчас появится, - заметил Рой. - Ты лучше позови его, ты ведь тоже не пуленепробиваем, - с яростью произнес Дэн. - Я не пойду, если этот Уилбергер где то здесь, - заявил Рой. - И ты меня не застрелишь, я твой брат. Раздались еще два выстрела, причем так близко, что Джейк вздрогнул. - Я в тебя попал? - поинтересовался Дэн. - Нет, только не стреляй больше, - удивленно ответил Рой. - Почему ты в меня стрелял? - Тут не в кого больше стрелять, кроме Джейка, а ты знаешь его репутацию, - саркастически заметил Дэн. Они услышали приближающийся конский топот. - Ребята? - позвал Эдди. - Нет, в основном девушки, - ответил Дэн. - Ты что, дня выборов ждешь? Тащи сюда этих лошадей. Малыш Эдди привел лошадей. Понемногу светало. Скоро стало возможно разглядеть результаты битвы. Двое работников Уилбергера были мертвы. Они все еще лежали на своих одеялах. Один оказался тем самым Чиком, маленьким мужичком, которого Джейк видел в то утро, когда они пригнали лошадей из Мексики. Пуля попала ему в шею. Работа Жабы, так констатировал Дэн. Она практически оторвала ему голову, и труп напомнил Джейку дохлого кролика, возможно, из за кроличьих зубов Чика, которые теперь ощерились в гримасе смерти. Второй был совсем мальчишкой, вероятно, один из ковбоев Уилбергера. Самого Уилбергера и след простыл. - Я знаю, я три раза в него попал, - заявил Дэн Саггс. - Он, видно, спал с поводьями в руке, иначе бы ему никогда не добраться до лошади. Жаба лежал на земле, все еще сжимая в руке ружье. Глаза его были широко раскрыты, и дышал он тяжело, как лошадь после длинного пробега. Пуля попала ему в пах, все штаны были в крови. Восходящее солнце светило ему в покрытое крупными каплями пота лицо. - Кто попал в Жабу? - удивился Эдди. - Кто, этот чертов Уилбергер, вот кто, - ответил Дэн. Он едва взглянул на негра, осматривая равнину сквозь свой бинокль, надеясь где нибудь приметить Уилбергера. Но равнина была пуста. - Вот не думал, что кто нибудь может достать Жабу. - Малыш Эдди расстроен зрелищем. Дэн Саггс кипел от злости. Он смотрел на братьев так, будто они виноваты в том, что Уилбергер скрылся. - Вам, ребятки, надо возвращаться домой и в школе преподавать, - заметил он. - Больше вы ни на что не годны. - А что я должен был делать? - возмутился Рой. - Я в темноте не вижу. Дэн подошел и посмотрел вниз на Жабу. На братьев он больше внимания не обращал. Он наклонился и выдернул рубашку негра из штанов, чтобы осмотреть рану. Через секунду он выпрямился. - Жаба, похоже, сегодня твой несчастливый день, - заключил он. - Мне лучше тебя пристрелить. Жаба не ответил. Он не пошевелился и даже не моргнул. - Пристрели его и поехали, - приказал Дэн, глядя на Малыша Эдди. - Пристрелить Жабу? - переспросил Эдди, как будто он плохо расслышал. - Да, именно. У него пуля в брюхе, - сказал Дэн. - Ему надо помочь умереть. Пристрели его и поехали. - Я не хочу стрелять в Жабу, - проговорил Эдди дрожащим голосом. - Тогда оставим его стервятникам, если ты такая неженка, - заметил Дэн. Он взял ружье из руки негра и вытащил пистолет у него из за пояса. - Оставь ему его оружие, - попросил Рой. - Нет, - ответил Дэн. - Ему оно больше не пригодится, а нам может. Он сел на лошадь и поехал посмотреть украденный табун. - Ты его застрели, Рой, - попросил Эдди. - Я не могу. - Нет, Дэн и так на меня злится, - возразил Рой. - Если я сделаю то, что он велел сделать тебе, он и меня пристрелит. С этими словами он тоже сел на лошадь и уехал. Джейк подошел к своей лошади, сознавая, что в не добрый день познакомился с братьями Саггс. - Может, ты его застрелишь, Джейк? - спросил Малыш Эдди. - Я его всю свою жизнь знал. - Нет, не хочу, - отказался Джейк. Он вспомнил, как нагло вел себя Жаба всего лишь накануне и как ему тогда хотелось пристрелить его. Теперь все изменилось. Негр лежал на земле, умирая от тяжелой раны, и никто из тех, с кем он столько времени провел вместе, не хотел избавить его от мучений. - Черт побери, - выругался Малыш Эдди. - Ни от кого помощи не дождешься. Он пожал плечами, вытащил пистолет и не говоря больше ни слова подошел к негру и выстрелил ему в голову. Тело дернулось и затихло. - Возьми у него деньги, - крикнул Дэн. - Я забыл. Малыш Эдди обшарил карманы покойника и сел на лошадь. Джейк предположил, что они пустятся в погоню за Уилбергером, поскольку тот ранен, но Дэн повернул табун лошадей на север. - Ты не поедешь за ним? - спросил Рой. - Мне не выследить и слона, да и тебе тоже, - сказал Дэн. - Жаба был у нас следопытом. Я попал в него три раза. Сам подохнет. - Я думал, мы поедем в Абилин, - заметил Малыш Эдди. - Это в другой стороне. Дэн окрысился на брата. - Жаль, что Уилбергер убил Жабу, а не тебя. От него куда больше было пользы. Джейк решил, что на этот раз с убийствами покончено. Все могло обернуться куда хуже. Ведь стрельба происходила в темноте, и Уилбергер не мог его видеть. Его никак не связать с этим нападением. Тоже везенье своего рода. Только надо освободиться от Саггсов, и тогда положение его не будет таким безнадежным. Пока он ехал за табуном из двадцати пяти лошадей, он решил, что лучше всего ему будет податься на запад. Он может добраться до Сент Луиса и там сесть на корабль до Нового Орлеана или поехать на восток, в Нью Йорк. Как он слышал, в этих городах игрокам раздолье. И там он будет в безопасности и сможет вести привычную для себя жизнь. Оглядываясь назад, он решил, что ему здорово повезло, и он продержался так долго в таком суровом крае, где людей убивали каждый день. Но никакое везенье не длится вечно, и тот факт, что он спутался с Саггсами, только подтверждает, что его собственное подходит к концу. Он решил поднапрячься и вывернуться из этого положения, пока возможно. Смерть Жабы облегчала задачу, поскольку, как справедливо заметил Дэн, Жаба был среди них единственным следопытом. Если ему удастся выиграть время, он сумеет скрыться. И уж тогда он не остановится, пока не доберется до Миссисипи. Приняв решение, он повеселел. Избежать смерти - всегда хороший повод порадоваться. День стоял чудесный, солнечный, и он был жив и мог им наслаждаться. Если ему хоть немного повезет, он выберется из беды. Хорошего настроения хватило на два часа, затем случилось кое что, что напрочь его испортило. Казалось, что мир пуст, за исключением их и лошадей, но неожиданно он увидел палатку. Она стояла под единственным деревом прямо у них по курсу. Рядом на четырех мулах пахали землю двое мужчин. Дэн ехал впереди табуна, и Джейк увидел, как он галопом поскакал к поселенцам. Джейк как то не придал этому значения, разглядывал палатку в надежде, что там есть женщины. Затем он услышал слабый звук выстрела и увидел, как один из поселенцев упал. Второй просто стоял, опустив руки. У него даже оружия не было. Он стоял, как парализованный, и Дэн застрелил и его. Затем он подъехал к палатке, спешился и вошел в нее. Джейк не знал, что и думать. Он только что стал свидетелем, как двоих людей убили за считанные секунды. Он не понимал почему. Когда он подъехал к палатке, Дэн уже вытащил из нее сундучок и рылся в нем. Он вытаскивал одежду и разбрасывал ее по траве. Его братья подъехали, чтобы принять участие в развлечении, и скоро уже прикидывали на себя разную одежду. Джейк, нервничая, тоже подъехал. Дэн Саггс явно пребывал в кровожадном настроении. Оба мертвые фермера лежали на земле около упряжки мулов, которые спокойно щипали траву. Обоим пули попали в лоб. Дэн стрелял практически в упор. - Ну, у них ничего и нет, вот только часы, - сказал Дэн, демонстрируя приличные серебряные карманные часы. - Полагаю, я возьму их себе. Его братьям не удалось найти ничего столь же ценного, хотя они тщательно обыскали палатку. Пока они этим занимались, Дэн развел костер и сварил кофе. - Знаете что, - проговорил он, подходя к убитым, - давайте их повесим. - Обоим мужчинам было лет по сорок, оба бородатые. Рой Саггс взглянул на него с недоумением. - Зачем их вешать? - удивился он. - Они и так мертвые. - Знаю, но это просто позор - не воспользоваться таким деревом, - продолжал Дэн. - Это же единственное дерево в округе. На что оно годится, если не повесить кого нибудь? При мысли об этом Малыш Эдди нервно хихикнул. - Дэн, ну ты даешь. Никогда не слышал, чтобы вешали покойников. Тем не менее Дэн именно это и собирался сделать. Он обмотал шеи убитых веревками и заставил братьев помочь ему подтащить трупы к дереву и поднять. Дерево не отличалось высотой, так что ноги мужчин едва не касались земли. Джейка на помощь не позвали, а сам он не напрашивался. Когда убитые повисли, слегка поворачиваясь на веревках, Дэн отступил назад, чтобы обозреть содеянное, и, видимо, остался недоволен. Братья, нервничая, поглядывали на него. По лицу Дэна было видно, что он все еще в дурном расположении духа. - Чертовы говнодавы, - выругался он. - Всеми печенками их ненавижу. - Так чего же еще, Дэн? - спросил Рой. - Они и так мертвее мертвого. - И вовсе нет, - заявил Дэн. - Ни один говнодав не может быть достаточно мертв, на мой вкус. Он подошел к канистре с керосином, которым пользовался, разводя костер, и принялся обливать им одежду убитых. - А это еще зачем? - спросил Малыш Эдди. - Ты уже их и застрелил, и повесил. - Верно, а теперь я собираюсь их сжечь, - пояснил Дэн. - Какие нибудь возражения от школьных учителей? - Он оглядел всех троих с вызовом в глазах. Никто не произнес ни слова. У Джейка с души воротило от всего увиденного, но он не сделал попытки вмешаться. Вне всякого сомнения, Дэн Саггс сумасшедший, но от этого он стрелял не менее метко. Остановить его можно было, только убив, а это делать рискованно среди бела дня. Малыш Эдди снова нервно хихикнул, глядя, как брат поджигает одежду убитых. Ему это не сразу удалось, даже несмотря на керосин, пришлось еще несколько раз плеснуть, пока одежда занялась. Но наконец все за пылало. Зрелище было жуткое. Джейк решил, что не будет смотреть, но не мог отвести глаз. Потная одежда мужчин сгорела, их бороды тоже. Несколько ошметков одежды упали к ногам. Сгорели брюки, остались только ремни на талиях и несколько клочков вокруг. - Дэн, ну ты даешь, - повторил Малыш Эдди несколько раз. Он снова хихикнул, с нервами у него явно не ладилось. Рой Саггс методично рвал палатку на части и рылся в жалких пожитках убитых, надеясь найти что нибудь ценное. - Ни черта у них не было, - заявил он. - Зачем вообще тебе понадобилось их убивать? - Да такой у них выдался невезучий день, совсем как у Жабы, - проговорил Дэн. - Нам будет его не хватать, что что, а стрелять он умел. Жаль, что этого проклятого Уилбергера здесь нет, я бы его тоже хорошенько поджарил. Выпив еще кофе, Дэн взобрался на лошадь. Почерневшие от огня фермеры все еще висели на дереве. - Ты разве не собираешься их похоронить? - спросил Джейк. - Кто нибудь их найдет, возможно, какой нибудь шериф. Дэн Саггс презрительно рассмеялся. - Хотел бы я посмотреть на того шерифа, который арестует меня, - сказал он. - Ни одному человеку в Канзасе это не удастся, и кроме того, я собираюсь в Небраску. Он обернулся к братьям, которые все еще уныло копались в тряпье фермеров, надеясь что нибудь отыскать. - Заберите мулов, ребята, - велел он. - Зачем бросать хороших мулов? И они поехали дальше. - Ну, он сегодня не в духе, - заключил Рой, направляясь к мулам. - Если ему еще кто из говнодавов встретится, им несдобровать. Хорошее настроение Джейка улетучилось, хотя день был все таким же солнечным. Он понимал, что единственная надежда - как можно скорее удрать от братьев Саггс. Дэн Саггс мог проснуться в любое утро в кровожадном настроении, и, не окажись поблизости говнодавов, чтобы разрядиться, дело может повернуться для него совсем плохо. Джейк весь день тащился в хвосте табуна, стараясь забыть о двух почерневших трупах, ботинки на которых еще дымились, когда они уезжали. 72К Уилбергеру Дитца привела лошадь старика. Седло в пятнах крови, ссохшаяся кровь на гриве, она ждала их на северном берегу Арканзаса. Пока они переправляли скот, она несколько раз принималась плыть к ним, но потом возвращалась назад. Дитц поднялся на северный берег первым, еще до Старого Пса, и сразу узнал лошадь. То был крупный гнедой, на котором Уилбергер приезжал в Лоунсам Дав несколько месяцев назад. Он легко поймал лошадь, но тут начались неприятности. Довольно простая с виду переправа оказалась одной из самых неприятных за весь их путь. Лошадь Диша Боггетта, которая преодолевала все реки легко и спокойно, вдруг испугалась на самой середине реки и едва не утопила Диша. Она как с ума сошла, и, не умей Диш так хорошо плавать, ему бы не выплыть. Да и вряд ли бы ему это удалось, не метнись Дитц в воду и не придержи он лошадь, пока Диш не выбрался на берег. В результате этого несчастья в цепочке ковбоев образовался разрыв, которым воспользовались штук триста коров, поплывших вниз по течению. Сплошной поток скота разбился на отдельные группы, которые плыли вниз по реке, не обращая внимания на всадников, пытающихся их повернуть. Ньют оказался рядом с одной такой группой. Проплыв с ней пару сотен ярдов, он оказался вместе с коровами на том же берегу, с которого спустился в реку. В конце концов стадо разбилось групп на пять шесть. Август тоже подъехал помочь, но и он мало что мог сделать. Большая часть коров вернулась на южный берег, но вполне приличное количество отправилось дальше по течению. - Смотри ка, твой скот уплывает, Вудроу, - заметил Август. - Сам вижу, еще удивляюсь, что града нет и молнии не сверкают, - сказал Колл. Хотя такой разброс стада раздражал его, он всерьез не беспокоился, поскольку река была относительно мелкой, а берега в районе переправы низкими. Придется лишь потратить побольше времени, чтобы снова переправить через реку ту часть стада, что оказалась на южном берегу. Никто из ковбоев не утонул, к счастью, да и ни одна корова не увязла. - Бог мой! - воскликнул Август, увидев, как Дитц ведет гнедого. - Где же мистер Уилбергер и почему его конь бегает где попало? - Боюсь, что он мертв, - ответил Колл. - Посмотри на кровь на гриве. - Черт, мне нравился Уилбергер, - заметил Август. - Жаль, если он умер. Поеду ка посмотрю. - Кто присмотрит за женщиной, пока ты ездишь? - спросил Колл. Август остановился. - Ты прав, - согласился он. - Она станет волноваться, если я уеду. Может, лучше Дитц пусть поедет и посмотрит. - Это могли быть индейцы, сам знаешь, - добавил Колл. - Ты бы лучше передвинул ее поближе к фургону. К середине дня Дитц еще не вернулся, а стадо отошло уже на несколько миль к северу от реки. - Сомневаюсь, чтобы какой нибудь скот лопал эту траву, - проговорил Август. - Вряд ли кто гонял скот так далеко от Доджа. Наверное, только бизоны тут паслись. Колл не переставал думать об Уилбергере, которого он считал энергичным и способным человеком. Если такой мужик попал в ловушку, они тоже должны быть готовы к неприятностям. - Считается, что ты нюхом чувствуешь индейцев, - обратился он к Августу. - Ну и что, унюхиваешь ты их сейчас? - Нет, - ответил Август. - Сейчас я унюхиваю только коровье дерьмо в большом количестве. Вероятно, мой нюх к концу путешествия окончательно выйдет из строя от такого обилия коровьего дерьма. Кстати, в Библии бизоны не упоминаются. - А зачем им там упоминаться? - поинтересовался Колл. - Да бизон ведь что то вроде быка, только покоричневее, а бык в Библии упоминается. - Что это тебя на Библию потянуло? - спросил Колл. - От скуки, - ответил Август. - Лучше спорить о религии, чем не спорить вообще. - Если тут какие то сумасшедшие индейцы в округе, скучать тебе не придется, - заметил Колл. Лорена услышала последние слова, поскольку ехала сразу за ними. Упоминание об индейцах разбудило ее память, и она снова стала дрожать. Наконец они увидели Дитца, возвращавшегося вдоль реки с юго востока. По его лошади было видно, что ехал он быстро. - Они не прикончили Дитца, кто бы там они ни были, - сказал Август. - Я нашел его, - сообщил Дитц, натягивая поводья. - Его подстрелили. - Мертвый? - спросил Колл. - Умирает, я так думаю, - произнес Дитц. - Я не мог его привезти. У него три раны. - Далеко? - Миль десять отсюда. Я его устроил поудобнее, но взять с собой не мог. - Он что нибудь рассказал? - спросил Август. - Он хочет видеть вас, если вы не очень заняты, - сообщил Дитц. - Он еще сказал, что если вам некогда, то не надо. - С чего это мне так некогда? - удивился Август. Дитц взглянул на него. - Он очень вежливый, этот джентльмен, - пояснил он. - Я так думаю, он боялся, что умрет, пока вы успеете до него добраться. - А, понятно. Он не хочет никого зря затруднять, - заметил Август. - Но я поеду. Мне нравится с ним разговаривать. - Смени лошадь, - посоветовал Колл Дитцу, и тот ускакал прочь. Он старался решить, кого им взять с собой, и остановился на Пи Ае, Дитце и мальчишке. Парень может присмотреть за лошадьми в случае неприятностей. Это означало, что придется оставить стадо, но тут уж ничего не поделаешь. Трава кругом сочная, и скот мирно пасся. Диш и остальные должны справиться. - Его индейцы подстрелили? - спросил он, когда Дитц вернулся. Дитц отрицательно покачал головой. - Белые. Конокрады. - Вот как, - заметил Колл. - Конокрады и убийцы к тому же. - Но на душе стало легче, потому что ни один конокрад не нападет на такую большую команду, как у них. Август задержался, чтобы объяснить все Лорене. Она тревожно смотрела на него. - Ты, Лори, не волнуйся, - сказал он. - То вовсе не индейцы, как выяснилось. - Тогда кто? - спросила она. - Человека, который одолжил нам палатку, ранили, - объяснил он. - Похоже, он плох. Мы поедем, посмотрим, нельзя ли чем помочь. - Надолго? - поинтересовалась Лорена. Уже конец дня, а значит, ночь придется провести без Гаса, чего ей ни разу не приходилось с той поры, как он ее спас. - Не знаю, милая, - ответил он. - Возможно, что и на несколько дней, если мы попытаемся достать тех конокрадов, что на него напали. Если будет такой шанс, мы попытаемся. Колл не дает спуску конокрадам, и тут он прав. - Я тоже поеду, - заявила Лорена. - Я успею за нами. Не надо палатки. - Нет, - ответил Август, - ты останешься у фургона, там ты будешь в полной безопасности. Я попрошу Диша присмотреть за тобой. Лорена снова задрожала. Может быть, Гас уезжает, потому что она ему надоела? Может быть, он не собирается возвращаться? Поедет искать свою женщину из Небраски. Но, к ее удивлению, Гас догадался, о чем она думает. Он улыбнулся своей хитрой улыбкой. - Я не пытаюсь улизнуть в кусты, если ты об этом думаешь, - заметил он. - Здесь нет никаких кустов, - поправила она его. - Я просто не хочу, чтобы ты уезжал, Гас. - Я должен, - настаивал Гас. - Человек умирает, он хотел меня видеть. Мы с ним вроде бы друзья, и сама подумай, куда бы мы прятались от саранчи, если бы не его палатка? Я вернусь, и будь спокойна, Диш за тобой это время присмотрит. - Почему именно он? - спросила она. - Мне он не нужен. Пусть оставит меня в покое. - Диш здесь лучше всех, - ответил Август. - То, что он в тебя влюблен, вовсе не значит, что он не сможет помочь тебе, случись буря или что еще. Не его вина, что он тебя любит. Любит и все, тут уж ничего не поделаешь. - Мне он не нужен, - повторила Лорена. - Я хочу, чтобы ты поскорее вернулся. - Я и вернусь, милая, - заверил он, проверяя, заряжены ли ружья. Диш едва поверил своим ушам, когда Август сказал ему, чтобы он носил Лорене еду и присматривал за ней. У него закружилась голова от одной мысли, что ему разрешено подходить к палатке. - Как ты думаешь, она будет со мной разговаривать? - спросил он, не сводя глаз с палатки. Лорена вошла внутрь и опустила полог, хотя день стоял жаркий. - Не сегодня, - ответил Август. - Сегодня она дуется. Я бы на твоем месте ей спел. - Спеть Лори? - поразился Диш. - Да я так испугаюсь, что поперхнусь. - Ну, если ты предпочитаешь робких женщин, мне больше нечего тебе посоветовать, - проговорил Август. - Охраняй ее ночью, чтоб снова не украли. Коллу до смерти не хотелось бросать стадо, да и большинству ковбоев его отъезд был не по душе. Несмотря на разгар лета, чистое небо и с виду мирные равнины, все с беспокойством наблюдали за сборами маленькой группы. Они сидели и нервничали, все, кроме По Кампо, который готовил ужин и пел своим хрипловатым голосом. Даже Липпи нервничал. Он отличался большой деликатностью в некоторых вопросах и только что прошел почти милю, чтобы сделать свои дела без посторонних глаз. - Если где куст увидите, привезите его с собой, - попросил он. - Будь тут хоть парочка кустов, не пришлось бы так далеко таскаться по своим делам. - Не понимаю, с чего это ты такой скромный, - сказал Август. - Иди и садись за коровой. Все едино у тебя дыра в животе. - Жаль, не взяли мы с собой пиану, - заметил Липпи. - Музыка пришлась бы сейчас как раз кстати. Колл оставил Диша за старшего, и у него оказалось сразу два важных дела - Лорена и стадо. Он очень нервничал. Если что нибудь случится с девушкой или со стадом, он никогда не сможет снова поднять голову. - Пусть бредут потихоньку, - посоветовал Колл Дишу. - Берт пусть едет вперед и поищет воду. Если Диш переживал, то Ньют был переполнен гордостью, что его выбрали для такой поездки. Он чувствовал, что некоторые из ковбоев ему завидуют, особенно братья Рейни, но приказ капитана обсуждению не подлежал. Когда он заметил, что капитан положил две запасные коробки патронов себе в сумку, он еще больше возгордился - значит, возможно, ему придется сражаться. Капитан, верно, решил, что он уже взрослый, и потому взял его. Ведь ехали только старые члены «Хэт крик» - капитан, мистер Гас, Пи Ай и Дитц - и он тоже один из них. Каждые несколько минут он клал ладонь на пистолет, чтобы убедиться, что оружие на месте. Они доехали до Уилбергера сразу же, как село солнце, но еще не стемнело. Он успел добраться до Арканзаса, прежде чем свалился, и теперь лежал в тени берега на одеяле, оставленном ему Дитцем. Он был так слаб, что едва мог поднять голову, завидев их. Даже это движение лишило его последних сил. - Что же, вы все появляетесь и появляетесь на моем пути, - обратился он к Августу со слабой улыбкой. - Я тут пытаюсь не слишком запачкать кровью это хорошее одеяло, что ваш человек мне оставил. Август наклонился, чтобы осмотреть его, и сразу понял, что надежды нет никакой. - Я столько уже потерял крови, что, верно, белый как снег, - сказал Уилбергер. - Я в плохом виде. Одна пуля попала в легкое, вторая разворотила бедро. Третья едва задела, пустяки. - Не думаю, что мы можем что то сделать с легким, - заметил Колл. Уилбергер улыбнулся. - Нет, как, впрочем, и хирург из Бостона. - Он снова приподнял голову. - Все еще на этой кобыле, как я посмотрю, - заметил он. - Уговори я вас тогда мне ее продать, может, и не лежал бы я сейчас здесь. Она бы почуяла этих проклятых конокрадов. Скажу вам честно, я думаю, она просто красотка. - Сколько их было? - спросил Колл. - Вы смогли сосчитать? - Я так думаю, то был Дэн Саггс с братьями и тот дурной черномазый, что с ними ездит, - ответил Уилбергер. - Мне кажется, я попал в черномазого. - Я этих Саггсов не знаю, - сообщил Колл. - Они известны в окрестностях Форт Уэрта как негодяи и убийцы, - пояснил Уилбергер. - Я никогда не думал, что смогу позволить им убить меня. Унизительно. Я пережил такую войну, а теперь меня убили чертовы подлые конокрады. Говорю вам, это меня бесит. - Любой может проспать, - спокойно заметил Август. - Если вы будете лежать тихо, легкое может зарубцеваться. - Нет, сэр, увы, - возразил Уилбергер. - Слишком много я повидал таких ранений, чтобы ждать чуда. Уж лучше я получу немного удовольствия от беседы. Он снова перевел глаза на Чертову Суку и улыбнулся. Казалось, вид ее радует его больше всего. - Нравится мне эта кобылка, - проговорил он. - Оставьте себе моего злючку за ваши хлопоты. Он большим умом не блещет, но надежен. Он откинулся назад и несколько минут лежал молча. Быстро темнело. - Знаете, я родился на Гудзоне, - начал он немного погодя. - И рассчитывал там и умереть, но ничего не поделаешь, придется довольствоваться этим проклятым Арканзасом. - Перестали бы вы говорить о собственной смерти, это неинтеллигентно, - шутливо заметил Август. Уилбергер посмотрел на него и рассмеялся, отчего на губах появилась кровь. - Именно оттого, что я неинтеллигентен, я и истекаю кровью на берегу Арканзаса, - сказал он. - Я бы мог стать адвокатом, как мой брат, жить в Нью Йорке и есть устрицы. Он снова замолчал. Стало совсем темно. Ньют стоял около лошадей, стараясь не заплакать. Он почти не знал мистера Уилбергера, и сначала тот показался ему резким, но то, как он спокойно лежал на окровавленном одеяле и умирал, произвело на Ньюта огромное впечатление. Действовала на него и бескрайняя пустота темной равнины. Печаль росла в нем, принося слезы. Капитан Колл и мистер Гас сидели около умирающего. Дитц в сотне ярдов в стороне стоял на страже. Пи Ай находился рядом с Ньютом и лошадьми, занятый своими мыслями. - Он долго будет умирать? - спросил Ньют, чувствуя, что целую ночь такого напряжения ему не вы держать. - Я видел парней, которые по нескольку дней протягивали, - тихо ответил Пи Ай, считавший не вежливым говорить о смерти человека в его присутствии. Шутка Гаса покоробила его. - Но потом они вдруг уходят, - добавил он. - Когда готовы, то и уходят, или даже когда не очень готовы. Этот человек потерял слишком много крови, он долго не протянет. Колл и Август знали, что им остается только ждать, и они сидели около Уилбергера, почти не разговаривая. Прошло два часа в полном молчании, только слышалось слабое дыхание Уилбергера. Потом, к удивлению Колла, Уилбергер неожиданно взял его за руку и слегка сжал. - Давайте пожмем друг другу руки, спасибо за все, что вы для меня сделали, - слабым голосом произнес Уилбергер. Обменявшись рукопожатием с Коллом, он протянул руку Гасу, который тоже пожал ее. - Должен признать, Маккрае, это была чертовски забавная вывеска, - сказал он. - Я смеялся много раз, вспоминая ее, а смех - редкое удовольствие. У меня там в седельных сумах две хорошие книги. Одна мистера Мильтона, а вторая Вергилия. Возьмите их себе. Вергилий поможет вам улучшить вашу латынь. - Должен признаться, она у меня слегка заржавела, - согласился Август. - Я потружусь, большое спасибо. - Говоря откровенно, я и сам не смог ее прочитать, - признался Уилбергер. - Когда то мог, но потом забыл. Мне просто нравилось смотреть на страницы. Напоминают мне они о Гудзоне, школьных годах и все такое. Иногда я даже разбирал отдельные слова. Он закашлялся, выплевывая кровь, и Колл с Гасом решили, что наступил конец, но ошиблись. Уилбергер все дышал, правда, слабо. Колл направился к Пи Аю и Ньюту и велел им начать копать могилу. Ему хотелось пуститься в погоню за конокрадами, как только достаточно рассветет, чтобы разобрать следы. Не находя себе места, он подошел к Дитцу. К удивлению Августа, Уилбергер снова поднял голову. Он услышал, как копают землю. - Деловой у вас друг, верно? - спросил он. - Деловой, - согласился Август. - Еще он любит преследовать конокрадов. Получается, что мы все время возвращаем вам ваших лошадей, Уилбергер. Куда их девать на этот раз? - О, черт, да продайте, - дрожащим голосом произнес Уилбергер. - Покончил я наконец с этим коровьим бизнесом. Пошлите деньги брату, Джону Уилбергеру, Нью Йорк, Бродвей, дом 50. Он снова закашлялся. - Оставьте себе палатку, - добавил он. - Как дела у робкой молодой леди? - Получше, - ответил Август. - Жаль, что мы не встретились раньше, Маккрае, - промолвил Уилбергер. - Мне нравится с вами разговаривать. Надеюсь, вы похороните Чика и мальчика. Лучше бы я его не нанимал. - Мы о них позаботимся, - пообещал Август. Прошел час, но Уилбергер все дышал. Август отошел на минутку, чтобы оправиться, а когда вернулся, то увидел, что Уилбергер скатился с одеяла и умер. Колл сидел у реки, курил и ждал. Он поднял голову, увидев приближающегося Августа. - Он умер, - сообщил тот. - Ладно, - бросил Колл. - Он сказал, что ехал с работником и мальчиком, - добавил Август. - Тогда поехали, - предложил Колл. - Нам не придется искать следы, найдем их по стервятникам. Августа огорчало, что у него ничего нет, чем бы отметить могилу Уилбергера, кругом голо и пусто. Он и подошел как раз тогда, когда Пи Ай и Дитц засыпали могилу землей. - Если у него есть семья, им никогда не найти этого места, - проговорил он. - Ну, тут уж ничем не поможешь, - заметил Колл. - Я знаю. - Дитц сел на лошадь и ускакал. Через несколько минут он вернулся с черепом бизона. - Я еще раньше заметил там кости, - объяснил он. - Все лучше, чем ничего, - согласился Август, положив череп на могилу. Разумеется, это было ненамного лучше, чем ничего, потому что наверняка пробегающий мимо койот стащит и череп, и самого Уилбергера. Дитц нашел ружье Уилбергера и предложил его Гасу. - Отдай его Ньюту, - велел Август. - У меня есть ружье. Ньют взял его. Ему всегда хотелось иметь ружье, но в данный момент он большой радости не испытал. Так ужасно, что люди все время умирают. У него болела голова, тошнило, хотелось плакать, он не знал, чего больше. Он испытывал такое напряжение, что даже пожалел, что не остался у фургона, что его выбрали для этой поездки, хотя всего несколько часов назад его распирало от гордости. Ехавший рядом Август обратил внимание на потерянный вид парня. - Плохо себя чувствуешь? - спросил он. Ньют не знал, что и ответить. Он вообще удивился, что мистер Гас его заметил. - Уж слишком часто тебе приходится быть членом похоронной команды, - сказал Август. - Старина Уилбергер отличался чувством юмора. Он бы расхохотался, узнав, что у него вместо памятника череп бизона. Он, верно, единственный из учившихся в Йеле, у кого такой памятник. Но умер он совсем невесело, подумал Ньют. - Все идет своим чередом, - продолжил Август. - И вообще, мы ведь с тобой едем в основном по костям. Ты только вспомни про бизонов, погибших на этих равнинах. Бизонов и других животных. И индейцев, живших здесь с незапамятных времен. Их кости там глубоко в земле. Мне рассказывали, что здесь нельзя выкопать яму в шесть футов, чтобы не наткнуться на черепа или берцовые кости, и все такое. Люди здесь жили с давних времен, и их кости лежат кругом в земле. Только подумай, все земля полна костями. Но это ведь наши друзья животные, чего от них шарахаться. Мысль показалась Ньюту удивительной: под ним, под этой шелковистой травой - миллионы костей. Ньюту даже стало немного легче. Он всю ночь ехал рядом с мистером Гасом, думая об этих костях. 73Разобравшись со стадом, Диш решил посмотреть, не надо ли чего Лорене. Прошло уже несколько месяцев с того дня, как он напился в Лоунсам Дав, и с той поры он ни разу не разговаривал с Лореной. Он уже разучился это делать. По правде говоря, и не умел никогда, хотя вины его в том не было. Он с радостью говорил бы с Лореной сутки напролет, но ей этого не хотелось, так что все их разговоры ограничивались несколькими словами. Его сердце тяжело билось, когда он приближался к палатке. Такого страха он не испытывал даже перед переправой через самую бурную реку. Перед отъездом Гас поставил палатку, но наступило время ужина, так что Диш прихватил с собой тарелку с говядиной для Лорены. Он настолько серьезно отнесся к своим обязанностям, что долго выбирал лучший кусок, задерживая всю очередь и раздражая остальных ковбоев, на которых его новые обязанности не произвели никакого впечатления. - Девушке не нужен бифштекс, она может съесть тебя, если проголодалась, Диш, - сказал Джаспер. - Думаю, для такой женщины тебя на три укуса хватит. Диша разозлил наглый тон Джаспера, но, поскольку держал в руке тарелку, в драку он полезть не смог. - Я с тобой разберусь, когда вернусь, Джаспер, - пригрозил он. - Уж больно ты нарываешься. - Черт, тебе тогда лучше рвануть к границе, Джас, - посоветовал Соупи. - Если такой хороший работник, как Диш, навалится на тебя, тебе ничего не светит. Дишу пришлось садиться на лошадь, держа в одной руке тарелку, что оказалось весьма неудобным, но никто не предложил ему помочь. - Почему бы тебе не пройтись пешком? - спросил По Кампо. - Палатка совсем близко. Он был, разумеется, прав, но Диш предпочитал ездить верхом, что он и сделал, умудрившись не рассыпать еду Лорены. Она сидела в палатке с откинутым пологом. - Я принес еду, - произнес Диш с лошади. - Я не хочу есть, - ответила Лорена. - Я буду ждать, когда Гас вернется. Дишу показалось, что тон ее еще более недовольный, чем обычно. Он чувствовал себя глупо - верхом с тарелкой в руке. Поэтому он спешился. - Гас за этими конокрадами погнался, - сообщил он. - Он может вернуться только через пару дней. Он велел мне присмотреть за тобой. - Пришли Ньюта, - попросила Лорена. - Ньют тоже уехал, - ответил Диш. Лорена на секунду вышла из палатки и взяла тарелку. Диш, оказавшийся рядом с ней после стольких месяцев, стоял как парализованный. Она сразу же вернулась в палатку. - Тебе незачем здесь торчать, - проговорила она. - У меня все в порядке. - Я утром помогу тебе сложить палатку, - предложил он. - Капитан велел нам двигаться на север. Лорена промолчала и опустила полог. Диш пошел назад к костру, но остановился на полпути, чтобы попасти лошадь. Ему не хотелось возвращаться в лагерь ужинать, потому что придется драться с Джаспером. К его огорчению, несмотря на полную темноту, его заметил Липпи и подошел. - Хорошенько рассмотрел ее, Диш? - спросил он. - Конечно, - ответил Диш. - Я отвез ей ужин, с твоего позволения. - Она все такая же красивая? - поинтересовался Липпи, вспомнив их житье в Лоунсам Дав, когда она спускалась вниз каждый день. Они с Ксавье оба ждали ее, и у них поднималось настроение, когда они смотрели, как она спускается по лестнице. - Разумеется, - ответил Диш, не желая вдаваться в подробности, хотя Липпи спрашивал уважительно. - Ну, этот Гас, он наверняка ее захомутает, - предположил Липпи. - Он слишком хитер для женщин. - Не понимаю, о чем ты, - заметил Диш. - Я видел, как он однажды обманул ее, - продолжал Липпи, вспомнив их необычную сделку. - Он предложил бросить карты - если выиграет, она ему дает. И смухлевал. И все равно потом заплатил ей пятьдесят долларов. И мне десятку, чтобы не говорил Джейку. Но он мне не платил, чтобы я не говорил тебе, Диш, - добавил Липпи. Ему неожиданно пришло в голову, что Гас может посчитать, что он нарушил свое обещание. - Пятьдесят долларов? - искренне удивился Диш. Он никогда в жизни не слыхал о такой расточительности. - И в самом деле заплатил? - Ну, мне он десятку дал, - подтвердил Липпи. - Так что я думаю, что и Лори пятьдесят отдал. Гас - он не мелочный, он просто сумасшедший. Диш вспомнил тот вечер, перед тем как он нанялся к Коллу, когда Гас одолжил ему два доллара на то, за что сам, судя по всему, заплатил пятьдесят. С этим мужиком не соскучишься. - Тебе не следовало бы болтать, - сказал он Липпи. - Я никому и не говорил, - ответил Липпи, и сам сознавая, что зря распустил язык. Подавленный собственной болтливостью, Липпи вскоре вернулся к фургону, предварительно уверив Диша, что больше никому ничего не расскажет. Диш расседлал лошадь и расстелил свое одеяло. Он пролежал всю ночь, положив голову на седло и думая о Лори и о том, сможет ли он когда нибудь с ней поладить. Небо Канзаса было все в ярких звездах. Он слушал, как ирландец поет свои печальные песни, которые вроде бы успокаивали скот. Всю ночь он думал о женщине, лежащей неподалеку в палатке, представляя себе, что будет, когда они приедут в Монтану и весь этот перегон закончится. Он не спал и не хотел спать, потому что трудно сказать, когда ему снова представится возможность побыть так близко от нее. Лошадь паслась рядом на сочной траве, которую к утру усыпала роса. Диш оседлал лошадь перед самым рассветом и поехал посмотреть на стадо, которое вело себя идеально. Затем направился к фургону, не обращая внимания на язвительные выпады Джаспера и Соупи. Ему хотелось их проучить, вот только надо выбрать время. Сейчас нужно двигать стадо, и кто то должен его вести. Сложная проблема, потому что не мог же он одновременно вести стадо и помогать Лори. Он взял тарелку еды для нее, а сам ограничился куском бекона. - Нет, посмотрите на него, понес ей завтрак, - воскликнул Джаспер. - Диш, ты так здорово разносишь еду, тебе бы в гостинице работать. Диш проигнорировал выпад и пошел к палатке с тарелкой в руке. Он надеялся, что Лори будет поразговорчивей. Всю ночь он придумывал, что бы такое ей сказать, чтобы она поверила в его любовь и поняла, что он может сделать ее счастливой. Если бы только поговорить с ней хоть пять минут, может быть, все можно изменить. Но когда он подошел к палатке, Лорена уже стояла рядом, застегивая рубашку. Она повернулась, и он залился краской, испугавшись, что испортил все, подойдя в неудачный момент. Все заготовленные речи мгновенно вылетели у него из головы. - Я принес тебе завтрак, - сообщил он. Лорена видела, что он смутился, хотя ей оставалось застегнуть только верхнюю пуговицу. Всего лишь неловкое мгновение, но оно напомнило ей о ее прежней жизни, о том, как ей нравилось смущать мужчин. Они ей платили, но никогда не получали за свои деньги сполна, потому что чересчур смущались. Ей стоило лишь посмотреть им в глаза, так она им мстила. С Гасом этот способ не срабатывал, но как же их мало, таких, как Гас. - Пока ты ешь, я сложу палатку, - предложил Диш. Лорена села на седло и принялась за еду. Диш в считайные минуты свернул палатку и отнес ее к фургону. Затем вернулся и оседлал для нее лошадь. - Мне надо возвращаться на свое место, - сказал он. - Ты поезжай за фургоном. Липпи и повар за тобой присмотрят. Если что понадобится, пошли за мной. - Мне нужен Гас, - пожаловалась Лорена. - Зря он уехал. Как ты думаешь, он вернется? - Ну конечно, он вернется, - заверил Диш. Она еще никогда с ним так дружелюбно не говорила, пусть даже и про Гаса. - Я начинаю дрожать, - объяснила она. - Гас знает почему. Надеюсь, он к вечеру вернется. - Это будет зависеть от того, насколько далеко успели уехать конокрады, - заметил Диш. Прошел день, но Гас не появился. Лорена ехала рядом с фургоном. Каждые несколько минут Липпи поворачивался и смотрел на нее, как будто никогда раньше не видел. Почти каждый раз он приподнимал шляпу, ставшую еще грязнее с тех пор, как он работал в салуне. Лорена делала вид, что не замечает его. Она помнила, как он старался заглянуть ей под юбку каждый раз, когда она спускалась с лестницы. Она молча ехала, разглядывая горизонт в надежде увидеть там Гаса. Горизонт скрывался в мареве, так что разглядеть что то было сложно. Около полудня они переправились через небольшой ручей. По берегу росли несколько колючих кустов. Лорена не обратила на них внимания, зато обратил По Кампо. Когда стадо снова отправилось в путь, он подошел к ней с мешком, наполовину наполненным дикими сливами. - Они сладкие, - проговорил он, протягивая ей горсть. Она спешилась и съела сливы, которые и в самом деле оказались сладкими. Затем пошла и умылась в ручье зеленой холодной водой. - Снеговая вода, - заметил По Кампо. - Не вижу никакого снега, - откликнулась она. - Он стекает сверху, - объяснил По, показывая на запад. - С тех гор, которых отсюда не видно. Лорена посмотрела по направлению его руки, но кругом расстилалась только коричневая равнина. Она съела еще несколько слив. - Я еще тут лук нашел, - сообщил По Кампо. - Повезло. Положу его в бобы. «Жаль, что ты не нашел Гаса», - подумала Лорена. Но, конечно, где он мог его найти. Они ехали до темноты, но Гас так и не вернулся. Вскоре после того как стадо устроили на ночь, пришел Диш и поставил палатку. По лицу Лорены он понял, что она грустит. Она расседлала лошадь и села около седла на траву. Ему больно было видеть ее такой одинокой и уставшей. Он хотел придумать, что бы такое сказать, но снова не смог найти подходящих слов. Почему то он всегда терялся, когда они ему были нужнее всего. - Наверное, эти воры вырвались далеко вперед, - предположил он. - Может быть, он умер, - сокрушалась Лорена. - Нет, только не Гас, - уверил ее Диш. - Он раз сто разбирался с конокрадами. Да и капитан с ним. Они опытные бойцы. Лорена это знала сама. Она видела, как Гас убил индейцев и охотников за бизонами. Но меньше бояться она не стала. Ей снова придется всю ночь пролежать в палатке и волноваться. Пуля может настичь любого, она это понимала, даже Гаса. Если он не вернется, некому будет ее защитить. - Ну, я всегда готов помочь, если ты мне позволишь, - предложил Диш. - Я на все ради тебя готов, Лори. Лорена и так это давно знала, но она ничего от него не хотела. Она не ответила, и есть тоже не стала. Она вернулась в палатку и пролежала с открытыми глазами всю ночь, а Диш Боггетт сидел рядом, охраняя ее. То, что она находилась совсем рядом и вместе с тем так далеко, еще больше обостряло его одиночество. Когда он просто стелил одеяло рядом с другими парнями и не слишком о ней думал, он мог заснуть. А сейчас она всего в нескольких ярдах, он может подползти к палатке и услышать ее дыхание. Но, с другой стороны, он понимал, что, возможно, эти несколько ярдов останутся между ними навсегда. В каком то смысле Лори всегда будет от него так же далеко, как эти звезды в небе Канзаса. Иногда он жалел, что влюбился в нее, потому что теперь он не мог найти покоя. Зачем это все, если ничего, кроме боли, не приносит? Но ведь говорила же она с ним дружелюбно только вчера? Он не мог сдаваться, если есть хоть малейший шанс. Всю ночь он не спал, лежал, положив голову на седло, и думал о Лори. Ему даже не хотелось спать. 74Когда они нашли работника Уилбергера Чика и мальчика, хоронить было уже почти нечего. Койоты и стервятники трудились над ними целый день. Когда они приближались к тому месту, где кружили канычи, мимо пробежал толстый барсук с человеческой рукой в пасти, черной рукой, кстати сказать. Ньют поразился, ему казалось, что надо застрелить барсука и взять руку, чтобы похоронить, но никто, похоже, не обратил на барсука внимания. - У него рука, - сказал он Пи Аю. - Ну, тот, кому она принадлежала, все равно не сумел бы ею воспользоваться, - заметил кто то. - А этому толстячку пришлось потрудиться, чтобы отбить ее у канычей. Да и рука - почти одни кости. Ньют не мог понять, при чем здесь это - человеческая рука и есть человеческая рука. - Да, интересно, - проговорил Август. - Старина барсук подсуетился и ухватил себе немного костей. Но и его кости года через два заберет себе земля. Все, как я говорил тебе прошлой ночью, сынок. Земля - кладбище костей. Но весьма привлекательна в солнечном свете, - добавил он. День выдался ясный и солнечный, но на душе у Ньюта было муторно. Ему хотелось догнать барсука и застрелить его, но он не стал этого делать. Впереди, казалось, собрались сотни канычей. Внезапно из их гущи вырвался койот с чем то в зубах, чем именно, Ньют не разобрал. - Создается впечатление, что канычей в этих местах куда больше, чем койотов, - заметил Август. - Обычно канычи ждут, когда койоты закончат трапезу. Когда они доехали до бугра, в нос им ударил запах. Несколько канычей улетели, но большинство остались, некоторые даже продолжали кормиться. Капитан Колл натянул поводья, но Август подъехал и убил двух из пистолета. Остальные неохотно отлетели. - Любите есть падаль, теперь испытайте, что значит быть съеденными, - обратился он к убитым канычам. - Вон тот негр. Уилбергер таки достал его. Неожиданно запах подействовал на Ньюта. Он быстро спешился, и его вырвало. Пи Ай вырыл мелкую могилу лопаткой, которую они привезли с собой. Они скатили останки в могилу и засыпали землей под неустанным наблюдением канычей. Многие из них стояли, напоминая черную армию, другие кружили над головами. Дитц отправился поискать следы. Ньюта настолько вывернуло наизнанку, что в голове шумело, но даже в таком состоянии он заметил, что Дитц вернулся в скверном настроении. - Так сколько их там? - спросил Колл. - Четверо, - ответил Дитц. - Всего четверо. - Черт, а нас аж пятеро, - заметил Август. - Так что меньше чем по одному на каждого. Чего же ты такой невеселый? Дитц показал на следы. - Мистер Джейк с ними, - сказал он. - Это его след. Они некоторое время молча смотрели на след. - Ну, они конокрады и убийцы, - напомнил им Август. - Может, они украли лошадь Джейка, а его самого убили. Дитц молчал. Они могут думать что хотят, а он знал. У другого человека и след будет другой. Мистер Джейк ездил слегка скособочившись в седле, и это сказывалось на следе. То была не просто его лошадь, он сам и сидел на ней. Новости удручающе подействовали на Колла. Он уже никаких надежд не связывал с Джейком Спуном и считал, что отныне их пути навсегда разошлись. Пусть играет в карты и развратничает, как обычно. Другого от него и ждать не приходилось. Но и худшего никто не ожидал. У Джейка недоставало характера даже для преступной жизни, во всяком случае, Колл так считал. Но вот он, его след, перед ним, рядом со следами троих убийц. - Что же, я очень надеюсь, что ты ошибся, - сказал он Дитцу. Дитц молчал. Как и Август, в порядке разнообразия. Если Джейк с убийцами, рассчитывать ему не на что. - Жаль, что у него не хватило ума остаться с Лори, - посетовал Август. - Может, она его и злила когда, но до такого бы не довела. - Все его проклятая лень, - заметил Колл. - Просто плыл по течению. Любой ветер мог унести его в сторону. Он пришпорил кобылу и поехал вперед. Чтобы ехать по следам почти тридцати лошадей, Дитц ему не требовался. Он пустил лошадь в медленный галоп. В таком темпе она могла скакать хоть целый день в случае необходимости. Ньют ехал рядом с Пи Аем, тоже пребывавшим в мрачном настроении. - Ты тоже думаешь, что это Джейк? - спросил он. - Я эти чертовы следы читать не умею, - признался Пи Ай. - Никогда не мог. Но Дитц читает их легче, чем я читаю газету. Так что, наверное, это Джейк. Обидно, если придется его повесить, - добавил он немного погодя. - Да ты что? - поразился Ньют. Он никак не мог сообразить, в какое тяжелое положение Джейк себя поставил. Пи Ай печально взглянул на него. Пи Ай вообще то редко менял выражение лица и обычно выглядел удивленным. - Капитан и тебя повесит, если поймает с украденной лошадью, - заверил он. - И Гас тоже. Через несколько часов они наткнулись на убитых поселенцев, все еще болтающихся на веревках в обгорелой одежде. Одного из них за ногу тянул койот, пытаясь стащить вниз. Когда всадники приблизились, он убежал. Ньюта снова затошнило, но в желудке уже ни чего не осталось. Он и подумать не мог, что придется когда нибудь увидеть картину страшнее той, что они видели утром, - все эти растерзанные стервятниками тела, которые они похоронили. Но здесь творился настоящий кошмар. Создавалось впечатление, что чем дальше они углублялись в равнины, тем хуже шли дела. - Эти парни, кто бы они ни были, настоящие негодяи, - проговорил Август. - Повесили бедняг, да еще и сожгли. Колл подъехал поближе. - Нет, - возразил он. - Сначала застрелили, потом повесили, а уж потом сожгли. Они перерезали веревки и похоронили мертвых поселенцев. - Черт, в этих краях могильщику можно заработать состояние, - заметил Август. - Пи, купи себе побольше лопату и займись этим делом. - Нет уж, тут я пас, Гас, - печально произнес Пи. - Уж лучше я буду копать колодцы. Колл думал о Джейке. Как мог человек, бывший с ними рядом так долго, допустить такое. Разумеется, он был в одиночестве среди убийц, но это его не извиняет. Он мог либо бороться, либо сбежать, поняв, с кем имеет дело. Дитц проехал вперед, чтобы посмотреть, куда ведут следы. Они нагнали его через несколько часов. Он выглядел печальным. - Они рядом, - сообщил он. - Остановились у ручья. - Не иначе как окрестить друг друга решили, - заметил Август. - Ты их видел или только унюхал? - Видел, - ответил Дитц. - Четверо. - Как насчет Джейка? - поинтересовался Колл. - Там, - подтвердил Дитц. - Они что, поят скот или лагерь разбили? - спросил Колл. - Лагерь разбили, - ответил Дитц. - Они убили кого то с фургоном и нашли там виски. - Еще работенка для могильщиков, - заметил Август, проверяя свое ружье. - Надо поскорее с ними кончать, пока они начисто не лишили Канзас его населения. Пи Ая и Ньюта оставили при лошадях. Дитц вел Колла и Августа с милю пешком. Они взобрались на вершину холма и увидели табун Уилбергера, пасущийся в трех или четырех милях от них. Между ними и табуном протекал ручей с обрывистыми берегами. Около берега притулился маленький фургон, а рядом на одеялах лежали четверо мужчин. Одним из них был Джейк Спун. Тело убитого владельца фургона валялось ярдах в пятидесяти в стороне. Мужчины на одеялах развлекались тем, что стреляли в канычей, пытающихся подобраться к трупу. Один, раздраженный тем, что промахнулся, стреляя из пистолета, схватил ружье и сбил птицу. - Ну и наглецы, скажу я вам, - заметил Колл. - Даже часового не поставили. - Так они поубивали все население в здешних местах, кроме нас. Да и мы ведь здесь просто проезжие, - проговорил Август. - Давайте немного подождем, - предложил Колл. - Когда они как следует нажрутся, мы перейдем через ручей и устроим им сюрприз. Они ждали почти до вечера, пока солнце не склонилось к горизонту. Затем, сделав круг на восток, они перешли ручей в миле от того места, где сидели бандиты, и осторожно поднялись по руслу ручья. Высокие берега надежно укрывали их. Они заметили у ручья трех лошадей, и Колл подумал, что животные могут их выдать, но лошади не забеспокоились. Скоро до них стал слабо доноситься разговор между мужчинами, которые все еще валялись на одеялах. Идущий впереди Колл подкрался поближе. - Давай тут заночуем, - сказал один. - Я здорово выпил, неохота в темноте с табуном валандаться. - Я тебя быстро протрезвлю, - пригрозил другой. - Ночью ехать прохладнее. - Зачем ехать то? - поинтересовался первый. - Может, тут еще пройдут фургоны, их и ограбим. Проще, чем банки. - Эдди, ты еще ленивее Джейка, - укорил второй голос. - Вы оба бьете баклуши. - Мне здорово надо поторопиться, чтобы опередить тебя в убивании людей, Дэн, - заметил Малыш Эдди. Колл и Август переглянулись. Уилбергер упоминал это имя - Дэн Саггс. Он знал своих убийц. Пьяный Джейк лежал на одеяле в полном расстройстве. Дэн Саггс застрелил старика, правящего фургоном, с расстояния в сто ярдов, даже не поговорив с ним. Дэн прятался в кустах на берегу, так что старик умер, так и не осознав грозившую ему опасность. У него нашлось всего тридцать долларов, но зато в фургоне они обнаружили четыре бутылки виски, которые поделили поровну, хотя Дэн претендовал на две, поскольку именно он стрелял. Джейк постоянно прикладывался к бутылке, надеясь, что, если он напьется в стельку, братья уедут и бросят его. Но он знал, что этого не произойдет. Во первых, у него в кармане лежали восемьсот долларов выигранных им в карты в Форт Уэрте, и если Дэн Саггс не знал о них наверняка, то явно что то подозревал на этот счет. Они не отпустят его, не ограбив, и не ограбят, не убив, так что ему оставалось только следовать за ними и стараться не раздражать Дэна. Он лежал плашмя, поскольку сильно устал, но тут поднялся на локте, чтобы отпить еще глоток, и одновременно с Малышом Эдди увидел троих мужчин. Мужчин с нацеленными на них ружьями, стоящих на берегу спиной к солнцу, так что оно слепило их противников. Джейк снял ремень с кобурой, поскольку так ему удобнее отдыхалось. Эдди потянулся за своим пистолетом, но раздался выстрел, и пуля попала ему в плечо, одновременно сбросив с одеяла. Дэн и Рой сидели к ручью спиной, причем у каждого между ног стояло по бутылке. Их вообще застали врасплох, поскольку их ружья лежали на седлах вне пределов досягаемости. - Сидите тихо, ребятки, - велел Колл сразу после выстрела. Стрелял Дитц, который находился под более удобным углом. Дэн Саггс вскочил на ноги и повернулся, чтобы увидеть блики солнца на трех ружейных стволах. - Кто вы такие? - спросил он. - Мы - торговцы лошадьми, так что кончайте пальбу. Он решил, что пытаться вытащить пистолет будет самоубийством, и решил поблефовать, хотя неожиданность плюс выпитое виски лишили его обычной уверенности. Он раздумывал слишком долго, потому что негр с ружьем зашел ему за спину и вытащил его пистолет. Рой Саггс так и остался сидеть с открытым ртом, от неожиданности потеряв способность двигаться. Малыш Эдди лежал на спине, пораженный до глубины души своей раной. Август забрал у него пистолет, потом перешагнул через него и проделал ту же процедуру с пистолетом Роя. Дитц собрал ружья. Колл держал Дэна под прицелом, хотя из за солнца тот не мог четко видеть, с кем имеет дело. Опустив глаза, Дитц вытащил пистолет из за пояса Джейка. - Снимайте ка сапоги, ребятки, - приказал Колл, подходя поближе. - Черта с два, - огрызнулся Дэн Саггс, распаляя себя. - Разве вы оглохли? Я же сказал вам, мы торгуем лошадьми. - Мы больше верим вон тому убитому, - сказал Август. - Он говорит, что вы убийцы. А превосходные лошади мистера Уилбергера утверждают, что вы еще и конокрады. - Черт, я не понимаю, о чем вы говорите! - возмутился Дэн Саггс. Он озверел от того, то его взяли без единого выстрела, и употребил свою злость, чтобы продолжать блефовать. - Я купил этих лошадей у мистера Уилбергера, - заявил он. - По тридцатке за штуку. - Ты - мерзкий враль, - спокойно констатировал Август. - Делай, что велел капитан Колл, снимай сапоги. Самое время собрать то оружие, что вы там припрятали. Дэн трясся от ярости, бесясь из за того, что так глупо попался и что ему смеют приказывать, пусть это даже и Август Маккрае. Кроме того, в правом сапоге у него был припрятан маленький пистолет, его последняя надежда. Один из его братьев ранен, а второй слишком пьян, чтобы понять, что происходит. - Будь я проклят, чтобы я стал ходить босиком перед вами или кем еще, - заявил Дэн. Август вытащил свой чудовищный кольт и сунул его дулом в живот Дэна. - Если ты так тонко воспитан, можешь остаться в носках, - проговорил он. Колл быстро наклонился и достал пистолет. - Вы спросите Джейка, он скажет, что мы купили лошадей, - настаивал Дэн. - Джейк ведь ваш друг, верно? - А того старика вы тоже купили? - спросил Колл. - И тех фермеров, которых сожгли? Вы и Уилбергера купили, и его работника, и мальчишку? Малыш Эдди сел. Когда он увидел, что его рубаха в крови, он побелел. - У меня кровь течет, Дэн, - пожаловался он. Джейк переводил взгляд с Колла на Августа в надежде, что кто нибудь из них как то выразит свое отношение к нему, но они на него даже не смотрели. Колл держал под прицелом Роя, пока Дитц связывал ему руки его же собственной подпругой. Август спокойно стоял, все еще прижав дуло кольта к животу Дэна Саггса. Лицо Дэна подергивалось. Джейк видел, что ему до смерти хотелось схватить пистолет, вот только пистолета то у него уже не было. Джейк считал, что он все равно может сделать попытку, уж больно сильно Дэн дергался. Он мог рискнуть даже под угрозой быть застреленным в упор. - Эта пуля оставляет за собой целый туннель, мистер Саггс, - уведомил его Август. - Если хотите приземлиться в аду с туннелем в животе, можете попытаться. Дэн дрожал, глаза чуть из орбит не выскакивали от ненависти. Когда подошел Дитц с ремнями, он зарычал на него, оскалив зубы. - Не смей связывать меня, черномазый. Я тебе этого никогда не забуду. - Ну просто не терпится, верно? - спросил Август. - Валяй, пробуй. Посмотрим, как ты будешь выглядеть со сквозной дырой в животе. Дэн сдержался, хотя трясся и рычал, пока Дитц его связывал. - Свяжи Джейка, - велел Колл, когда Дэн был надежно связан. Август усмехнулся и вернул кольт за пояс. - Похоже, на деле ты совсем не так крут, мистер Саггс, как на словах, - заметил он. - Ах ты, подлый сукин сын, чего ты о себе воображаешь? - разъярился Дэн. - Дитцу необязательно меня связывать, - сказал Джейк. На мгновение он воспрянул духом просто при звуке голоса Гаса. Ведь это были Гас и Колл, его старые companeros . Только надо их убедить, что все это - несчастный случай, то, что он оказался с Саггсами. Они случайно появились в салуне, когда он собрался уезжать. Как только он немного протрезвеет, он им все объяснит. Малыш Эдди поверить не мог, что ранен, а его брат Дэн связан. Он весь побелел и дрожал. Не веря глазам своим, он смотрел на Дэна. - Как же ты говорил, что никому в Канзасе тебя не взять, Дэн? - спросил Эдди. - Почему ты не сопротивлялся? Август подошел, наклонился над Эдди и разорвал ему рубашку, чтобы осмотреть рану. - Не стоило тебе слушать своего старшего братца, сынок, - проговорил он. - Поймать его ничего не стоило. Тут рана у тебя пустяковая, пуля кость не задела. Колл подошел к Джейку. Дитц колебался, вязать его или нет, но Колл кивнул ему и держал Джейка под прицелом, пока Дитц связывал ему руки. В этот момент в лагере появились Пи Ай и Ньют с лошадьми. - Колл, нет необходимости меня вязать, - попросил Джейк. - Я же ничего не сделал. Я просто присоединился к этим ребятам, чтобы пройти через Территорию. Я собирался их бросить при первой возможности. Колл видел, что Джейк так пьян, что с трудом сидит. - Надо было тебе с этим поторопиться, Джейк, - произнес Август. - Я должен был дождаться удобного случая, Гас, - взмолился Джейк. - От Дэна Саггса так просто не уйдешь. - Ты заткни свою поганую пасть, Спун, - огрызнулся Дэн Саггс. - Эти твои дружки тоже не лучше любых бандитов. И блях на них я что то не вижу. Надо же набраться такого нахальства, тащить нас в тюрьму! Пи Ай и Ньют остановились и спешились. Ньют заметил, что Джейк связан, как и все остальные. - Оседлай их лошадей, - велел Колл парню. Сам он направился к ближайшим деревьям. - Куда это он пошел? - забеспокоился Рой Саггс, наконец обретя голос. - Пошел выбрать дерево, на котором тебя вздернуть, сынок, - спокойно объяснил ему Август. Он повернулся к Дэну, который смотрел на него, оскалив зубы в злобной гримасе. - Не знаю, с чего это ты решил, что мы потащимся с вами в тюрьму, - добавил он. - Говорю тебе, я купил этих лошадей, - повторил Дэн. - Ладно, кончай, - заметил Август. - Я сам похоронил Уилбергера, не говоря уже о его ковбоях. Мы и фермеров похоронили, и этого старика похороним. Я считаю, что это твоя работа. Твои братцы на это с виду не тянут, а Джейк обычно тоже не убивает. Август взглянул на все еще сидящего Джейка. - Что скажешь, Джейк? - спросил он. - Ну, я только поздоровался с девушкой, - оправдывался Джейк. - И не знал вовсе, что она чья то жена, а этот старый ублюдок сбил меня с ног прикладом ружья. И собирался сделать кое что похуже. Так что я лишь оборонялся. Ни один суд не повесит меня за самооборону. Август молчал. Джейк неуклюже поднялся на ноги, поскольку руки у него были связаны. Он взглянул на Пи Ая, тихо стоящего рядом с Дитцем. - Пи, ты же меня знаешь, - молил Джейк. - Ты знаешь, я не убийца. И старина Дитц знает. Я надеюсь, вы, ребята, не станете вешать старого друга. - Мне много раз приходилось делать не то, что хотелось, Джейк, - заметил Пи Ай. Джейк подошел к Августу. - Я же не преступник, Гас, - сказал он. - Здесь только один Дэн убивал. Он застрелил тех фермеров и вон того старика. И Уилбергера с его ковбоями. Ни я, ни другие парни никого не убивали. - Тогда мы повесим его за убийство, а вас всех - за кражу лошадей, - решил Август. - В этих краях наказание за это одинаковое, сам знаешь. Связался с преступниками, с ними и умрешь, - добавил он. - Согласен, суровое правило. Но ты достаточно долго пробыл на другой стороне, чтобы знать его. Мне жаль, однако, что ты пересек черту. На минуту возникший оптимизм Джейка испарился, и он почувствовал усталость и отчаяние. Как бы ему хотелось оказаться в теплой постели в борделе и хорошенько выспаться. - Я этой черты никогда не замечал, Гас, - проговорил он. - Мне просто хотелось попасть в Канзас, сохранив скальп. Ньют оседлал лошадей, Колл подошел и снял лассо с четырех седел. - Нам повезло, что мы их поймали там, где есть деревья, - заметил он. Ньют окончательно отупел от всего увиденного. - Разве обязательно вешать и Джейка? - спросил он. - Он дружил с моей мамой. Колла это замечание удивило. Ньют и сам удивился - слова просто выскочили у него изо рта. Он вспомнил, каким веселым бывал Джейк в те времена. Мать смеялась только тогда, когда приходил Джейк. Его поражало, что могли сделать с ним годы, как так вышло, что те счастливые времена сменились тем, что он видит сейчас. - Да. Он виноват, как и остальные, - заключил Колл. - Любой судья его бы повесил. Он отошел, а Ньют на мгновение прижался щекой к теплому боку только что оседланной лошади. Тепло едва не вызвало у него слезы. Мама тоже была теплой тогда, когда он впервые узнал Джейка. Но вернуть ничего нельзя, и вот грустный Джейк стоит недалеко от него, пошатываясь от выпитого, и руки у него связаны. Ньют подавил слезы и повел лошадей. Пришлось помочь бандитам сесть на лошадей из за связанных рук. Малыш Эдди потерял много крови и был так слаб, что едва держался в седле. - Я поведу твою, - предложил Ньют, надеясь, что Джейк воспримет это как дружественный жест. Джейк несколько дней не брился, усталое и грязное лицо его покрылось щетиной, а в глазах застыло тупое выражение, как будто единственное, чего ему хотелось, это как следует поспать. Колл взял поводья лошади Дэна просто на тот случай, если он вздумает что нибудь выкинуть, Август пошел сзади, а Пи Ай повел оставшихся двух лошадей. Дитца послали вперед делать петли, он лучше других умел завязывать узлы. - Дэн, ты что, и не собираешься сопротивляться? - продолжал спрашивать Малыш Эдди. Он никогда не видел своего брата связанным и не мог поверить своим глазам. То, что Дэна перехитрили и взяли без боя, поразило его больше, чем перспектива быть повешенным. - Заткнись ты, проклятый нытик, - выругался Дэн. - Если бы стоял на стреме, ничего бы этого не случилось. - Ты его не посылал, - вмешался Рой Саггс. Он тоже пребывал как в тумане, но его рассердило, что Дэн пытается свалить вину на Малыша Эдди. - А я что, все сам должен был делать? - возмутился Дэн. Он внимательно следил за Коллом, надеясь, что тот расслабится на секунду, тогда он пришпорит коня и собьет его с ног. Это может привести остальных в замешательство, и ему удастся спрыгнуть на лошади с обрыва в ручей, где в него трудно будет попасть. Он говорил, просто чтобы отвлечь внимание, но трюк не сработал. Колл крепко держал лошадь, и вот они уже под деревьями с четырьмя болтающимися петлями. Дитц усердно поработал, чтобы завязать надежные петли. Уже почти стемнело. Джейк пытался заставить свой мозг работать, но безрезультатно. В нем жило ощущение, что есть какие то слова, которые могли бы разжалобить Колла и Гаса. Он гордился тем, что они так легко поймали Дэна Саггса, хотя сам он попал в тяжелое положение. Но Дэна они поставили на место. Джейк принялся вспоминать те годы, когда они были рейнджерами, может, есть за ними какой нибудь долг, который он мог бы припомнить, или что то, могущее заставить их изменить решение, но мозг его как бы впал в спячку. Он ничего не мог придумать. Единственный, кому его судьба вроде бы была небезразлична, - это Ньют, сын Мэгги. Ноги у нее были толстоваты, но зато она была всегда приветлива. Из всех знакомых ему шлюх - самая уживчивая. В голове промелькнула мысль, что не играть ему надо было, а жениться на ней. Не попал бы он тогда в такую передрягу. Но он не слишком боялся смерти, чересчур устал. Жизнь ускользала из рук. Несправедливо и скверно, но сил бороться дальше он не находил. Дитц наконец закончил с петлями. Он сел на лошадь и закрепил петли на каждом из четверых. Малыш Эдди повиновался беспрекословно, но Дэн вертел головой и отбивался, как дикий кот, когда Дитц подъехал к нему. - Ты, черномазый, не смей ко мне приближаться, - заявил он. - Я не допущу, чтобы меня повесил поганый ниггер. Коллу и Гасу пришлось схватить Дэна за руки, чтобы Дитц, взяв его за волосы, смог продеть его голову в петлю. - Дурак ты, Саггс, - заметил Август. - Не можешь оценить работу профессионала. Те, кого вешает Дитц, не пляшут на веревке, а мне и такое приходилось видеть. - Вы оба мерзкие трусы, иначе вы бы сражались со мной по честному! - выкрикнул Дэн, с ненавистью глядя на него. - Я вас возьму голыми руками, если вы дадите мне спуститься. Обоих удавлю, и этого черномазого тоже. - Ты бы лучше с братьями попрощался, - проговорил Гас. - Я полагаю, это ты их втянул. - Они оба дерьмо, как и ты, - заявил Дэн. - Должен заметить, Саггс, ты такой отъявленный сукин сын, что одно удовольствие тебя повесить, - сказал Август. - Если кроме ругательств у тебя нет ничего на языке, адресуй их теперь дьяволу. Он ударил лошадь Дэна свернутым лассо, и она выскочила из под него. Когда это случилось, лошадь Эдди тоже рванулась, и через мгновение оба, уже мертвые, покачивались на ветках. Рой Саггс обиделся. По обе стороны от него болталось по брату. - Я должен был быть вторым, - произнес он. - Эдди у нас младший. - Ты прав, и я извиняюсь, - согласился Август. - Я не собирался пугать ту лошадь. - Она всегда была дурой, - заметил Рой. - На месте Малыша Эдди я бы давно от нее избавился. - Полагаю, он с этим делом слишком затянул, - согласился Август. - Так вы готовы, сэр? - Наверное, раз ребята уже готовы, - ответил Рой. - Хорошие ли, плохие ли, но они мои братья. - Тебе чертовски не повезло со старшим братом, парень, доложу я тебе, - заметил Август, ударяя лошадь Роя по крупу веревкой. Потом он подошел к Джейку и на секунду положил руку ему на ногу. - Джейк, может, тебе приятно будет узнать, что я выручил Лори, - сказал он. - Кого? - переспросил Джейк. Он не сразу смог сообразить, о ком речь. Потом припомнил молодую светловолосую проститутку, которая причинила ему так много хлопот. И несколько раз ему отказывала. - Ты что, забыл Лори, столько у тебя было красоток? - удивился Август. - Ее украл бандит. Для Джейка все это казалось таким далеким, как и его рейнджерские дни. Он никак не мог сосредоточиться. Подошел Колл. Теперь, когда пришла пора действовать, он ощутил глубокую печаль. Когда то Джейк ездил с ними вдоль реки и всегда был душой компании у костра. Не самый надежный боец, но веселый и дружелюбный до крайности. - Ну, скоро совсем стемнеет, - проговорил он. - Мне жаль, что именно нам приходится это делать, Джейк, лучше бы ты попался кому другому. Джейк усмехнулся. Что то в словах Колла позабавило его, и на мгновение он снова стал старым Джейком. - А, да не берите в голову, ребята. Уж лучше пусть меня повесят мои друзья, чем какие нибудь посторонние. Вот только дело в том, что я никому не хотел причинить вреда, - добавил он. - Я и не знал, что они такие головорезы. Он посмотрел вниз на Пи Ая, Дитца и мальчишку. Все молчали, даже Гас, державший свернутую веревку. Все смотрели на него, вроде бы потеряв дар речи. На мгновение Джейк почувствовал бодрость. По крайней мере, он снова находился среди своих старых companeros , тех самых, что населяли его сны. Уехав от них, он сделал свою самую большую ошибку в жизни. - Ладно, adios , мальчики, - сказал он. - Надеюсь, вы не затаите на меня зла. Он немного подождал, но Август стоял как парализованный, держа веревку. Джейк снова взглянул вниз и увидел слезы на глазах мальчика. По крайней мере, хоть ему не все равно. - Ньют, почему бы тебе не взять мою лошадку? - спросил он, глядя на мальчика. - Он иноходец, самый удобный шаг. А вы все, ребята, поделите деньги, что у меня в кармане. Он улыбнулся при мысли, как они удивятся, что их у него так много, за что он должен был благодарить неделю везенья в Форт Уэрте. - Хорошо, Джейк, спасибо большое, - произнес Ньют прерывающимся голосом. Не успел он договорить, как Джейк Спун резко пришпорил лошадь. Веревка взвизгнула, проехав по ветке, а Август сделал шаг вперед и придержал качающееся тело. - Надо же, - проговорил Пи Ай. - Он не стал нас дожидаться. - Он хорошо умер, - заметил Август. - Пойди и вырой ему могилу, ладно, Пи? Они похоронили Джейка Спуна при лунном свете на высоком берегу над ручьем. Потом, после недолгого совещания, срезали тела Роя и Эдди Саггсов и похоронили их вместе со стариком из фургона по имени Коллинз, торговцем снадобьями. В фургоне, кроме кучи лекарств, оказалась клетка с четырьмя белыми кроликами. Видно, старик устраивал представления и немного занимался чудесами. В фургоне они также нашли много плохо изданной литературы, рекламирующей его представление. - Наверное, ехал в Денвер, - предположил Колл. Дэна Саггса они оставили висеть. Август взял одну брошюру и написал на ней: «Дэн Саггс, убийца и конокрад». Подъехав к Дэну, он приколол брошюрку к его рубашке. - Теперь, если его кто и разыскивает, будет знать, что дальше искать нечего, - заключил он. Они собрали лошадей Уилбергера и отвязали двух маленьких мулов, запряженных в фургон. Августу захотелось взять кроликов, но тащить клетку было не удобно. Наконец Дитц сунул двух себе в седельную сумку, а Август взял оставшихся. Он также попробовал лекарства и взял несколько бутылок. - От чего они, как ты думаешь, Гас? - спросил Пи Ай. - От трезвости, если выпьешь достаточно, - ответил Август. - Мне кажется, там виски с сиропом. Сам фургон они решили бросить из за его жалкого состояния. Колл отломил доску сзади, написал на ней имя Джейка при свете фонаря старика и пометил ею его могилу. Он забил доску в землю с помощью топора, найденного в фургоне. Подъехал Август, ведя в поводу кобылу Колла. - Что же, жаль, что он не был поразборчивее насчет компании, - сказал Колл. - Вот чего ему это стоило. - Жизнь - странная штука, - заметил Август. - Не уговори он тебя предпринять это путешествие, не пришлось бы нам его сегодня вешать. Сидел бы он себе в Лоунсам Дав и играл бы с Ванзом в карты. - Но, с другой стороны, именно карточная игра всему виной, - возразил Колл. - С этого все началось. Дитц, Пи Ай и Ньют присматривали за маленьким табуном. Ньют держал под уздцы лошадь, оставленную ему Джейком. Он не знал, правильно ли будет сесть на нее сразу же после смерти Джейка. - Ты поезжай на иноходце, - посоветовал Дитц. - Мистер Джейк оставил его тебе. - А что мне делать с седлом? - спросил Ньют. - Он ничего не сказал про седло. - Оно лучше твоего старья, - заверил Пи Ай. - Возьми его, Джейку оно больше не понадобится. - А никто из вас его не хочет? - спросил Ньют. Он не решался взять седло, раз Джейк не упомянул про него. - Да нет, - ответил Дитц. - Пусть седло остается на лошади. Нервничая, Ньют нерешительно пересел на лошадь Джейка. Стремена оказались слишком длинными, но Дитц спешился и быстро подтянул их. Он же снял уздечку со старой лошади Ньюта и пустил ее, оседланную, в табун. Как раз в этот момент подъехали Колл и Гас. Никто ничего не сказал. Они погнали табун Уилбергера на запад по темной прерии в том направлении, где находилось стадо. Впереди ехал капитан, по бокам - Август и Дитц, а Пи Ай и Ньют сзади. Ньют вынужден был признать, что у лошади Джейка прекрасный ровный шаг, но все равно он сожалел, что так скоро сменил коня. Ему казалось неправильным, что вот он получает удовольствие от лошади и седла Джейка после всего, что случилось. Но Ньют так сильно устал, что даже не мог долго печалиться. Вскоре голова его упала на грудь, и он продолжал ехать, крепко заснув. Это заметил Пи Ай и подъехал поближе, чтобы подхватить спящего парня, если он начнет падать.
|